Когда пришло время подъёма, Юля была совершенно разбитой. На автопилоте она надела свитер, джинсы, кроссовки. Юля в последний момент вспомнила про защитный жилет с надписью «Press»{?}[Пресса (англ.)] и каску. В рюкзак она переложила всё самое необходимое. Она уже знала место, куда ей нужно ехать для съёмки репортажа. Как добраться туда, Юля не знала.

Пока она просыпалась и приходила в себя после бессонной ночи, машина с корреспондентами уже уехала. Юля выбежала из гостиницы, надеясь перехватить их, но не успела. Зато увидела вдалеке какой-то грузовик. Юля побежала к нему. За рулём сидел старик со смешным усами. Юля как-то сразу поняла, что он русский.

— Ты наша? — спросил водитель.

— Да. Пожалуйста, Вы можете подвезти меня? Я могу заплатить…

— Нафига мне твои деньги? Где я их тут потрачу? Спиртное у тебя есть?

Юля мысленно поблагодарила Пчёлкина, полезла в рюкзак и достала пластиковую бутылку с коньяком. Водитель открыл её, понюхал, убедился в том, что Юля не обманула и кивнул на место рядом с собой. Юля еле залезла в грузовик.

— Журналистка? — он кивнул на жилет Юли. Та кивнула, смотря в окно. Картины были, будто из фильмов про конец света: руины, подбирая бронетехника, где-то бегали голодные, рычащие бродячие псы. С каждым метром остатков цивилизации становилось всё меньше.

Наконец они приехали на нужный населённый пункт. Юля вылезла из грузовика и пошла в сторону операторов.

— Фролова, ты где ходишь? — крикнули на неё, и не дожидаясь ответа девушки, сказали:

— Ладно, перейдём к работе. Делаем всё максимально быстро, в любую минуту может начаться обстрел.

Камера включилась. Юля встала по центру, дожидаясь сигнала оператора: он должен был кивнуть головой. Когда это произошло, Юля начала говорить:

— Мы находимся в центре Грозного, на площади Минутка. Мы видим здесь признаки одного из ожесточённых боёв, рядом лежит гранатомёт. Вдалеке можно заметить людей, увешанных оружием, внимательно вглядывающихся вдаль: это так называемые «парадные боевики»: не участвуют особо в боях, зато позируют фотографам и ретируются в подземки, когда раздаётся команда «Воздух»...

Пока она рассказывала, она ходила, показывала рукой на объекты, о которых говорила, словом — старалась дать возможность зрителю погрузиться в описываемую среду и почувствовать себя непосредственным участником событий. Съёмки репортажа были максимально быстрыми, всё должно было получиться с первого дубля. И Юля не подвела. Оператор жестом дал понять, что выключает камеру.

Юля уже собралась уезжать вместе со всеми, но услышала жалобный писк из-под обломков автомобиля. Она начала идти на звук. Оказалось, что это был котёнок.

— Юль, идём. Нам нужно скорее добраться до гостиницы.

— Сейчас… — Юля села на корточки перед животным. Оно сделало испуганные глаза и начало пятиться назад.

— Не бойся. Я тебе помогу. Кис-кис… — начала она подзывать котёнка. Оператор, поняв, что это может быть интересный материал для репортажа, незаметно включил камеру и стал записывать на видео спасение зверька.

Котёнок наконец понял, что Юля не даст его в обиду и подошёл к ней. Юля взяла его на руки и погладила.

— Надо его покормить будет, — рассуждала она вслух и повернулась. Увидев камеру, нацеленную прямо на неё, Юля помрачнела.

— Юль, прокомментируй это как-то. Ну интересный же выпуск получится… Да и ты своим примером научишь, что животных надо любить, — шёпотом попросили её. Юля, скрепя сердце, начала говорить:

— Я просто не смогла пройти мимо и не спасти этот комочек счастья. Очевидно, что бросать наших братьев меньших категорически нельзя, потому что в большинстве случаев они себя спасти не смогут сами. То, как человек относится к животным, может сказать многое о его мироустройстве, — закончила она. Только после этого они сели в машину и поехали на место своего временного проживания.

Вечером, когда сердце особенно щемило от тоски по любимой женщине, Пчёла открыл тот самый конверт. Он достал первые три фотографии, которые были сделаны на работе. Пчёла провёл пальцем по фотографии Юли и вслух сказал:

— Я скучаю.

Он изучал одну фотографию минут десять, потом вторую, третью… Пчёлкин прижимал к себе фотографии, но парадокс был в том, что лучше ему не стало. Даже хуже. Его душа горела как факел, и этот огонь усилился от этих фото, потому что раны разбередились. Воспоминания налетели, будто коршуны.

«Это была их первая ночь после решения о совместном проживании. Юля легла спать, Пчёла присоединился к ней позднее. Юля заснула и забрала себе одеяло Вити, оставив его на холоде. Эта несправедливость глубоко задела Пчёлу, и он стянул с Юли одеяло. Юля проснулась мигом от холода и так сильно дёрнула одеяло, что Пчёла едва не свалился с кровати. Кое-как они уладили этот вопрос, поделив одеяло напополам. Пчёла только начал проваливаться в сон, как вдруг Юля повернулась к нему и спросила:

— Вить, ты меня любишь?

Пчёла открыл глаза, лёжа на спине.

“О, мы дошли до этой самой стадии глупых вопросов от женщин!”

— Люблю, Юленька. Спи, пожалуйста, — Пчёла отвернулся к стенке. Юле этого было мало.

— Вить, а как сильно ты меня любишь?

Пчёла крепко задумался.

— Ну короче… Я за тебя бы жизнь отдал… И закрыл бы своим телом от пуль…

— Ты такой романтик, — Юля растрогалась. Пчёла вздохнул с облегчением. Но головомойка Юли не закончилась.

— Вить, а если бы я была червяком, ты бы меня любил?

“Она невыносима!” — вскричал мысленно Пчёла.

— Да, я бы тебя любил. Даже если бы ты была жуком-навозником, — спокойно сказал Пчёла и поцеловал её в щёку. Юля улыбнулась.

— А если бы меня не стало, ты бы сильно горевал?

На Пчёлу этот контраст вопросов сильно повлиял.

— Юль, а с чего ты должна умереть?

— Жизнь ведь непредсказуема. Я могу идти на работу, и на меня свалится кирпич, который проломит мне голову. Я могу идти в магазин, и на меня нападёт маньяк с ножом. Я могу элементарно поскользнуться дома и удариться виском об стол. Вить, мы все очень уязвимы. Это кажется, что человек — сильнейшее существо в природе, высшая степень эволюции, что человек — это звучит гордо, но одна пуля, один удар — и длинная человеческая жизнь обрывается… — в ответ была гробовая тишина. Кажется, Пчёлкин уснул уже в начале этой философской лекции.»

Пчёла перешёл к остальным фотографиям, сделанным Вероникой, и очень пожалел об этом. Всё его тело охватило приятное напряжение, жар; он напрягся, как струна. Ноги приятно свело. Сердце начало биться намного чаще.

«Вот зараза, — Пчёла кусал губы чуть ли не до крови. — Что она прикажет мне делать?»

Пчёла набрал Фролову. Та уже лежала в постели, отдыхая после напряжённого дня. Юля мгновенно ответила, чтобы звонок не разбудил Диму и вышла на улицу.

— Пчёлкин, только быстро давай, я на улицу вышла, а это опасно.

— Зачем ты это сделала? Я щас сдохну… — он простонал от досады. Юля вспомнила о своём сюрпризе и начала звонко смеяться.

— Ты ржёшь, а я реально сдохну щас! — жаловался Пчёлкин.

— Я вижу, ты открыл мой подарок, — Юля еле перестала смеяться.

— Да, открыл! И охерел! Что мне делать? Я хочу тебя, просто безумно хочу, а ты далеко!

— Воображение включи, — невозмутимо ответила Юля. Далее она понизила голос чуть ли не до шёпота:

— Представь, что я подхожу к тебе близко, целую жадно и властно в губы… Толкаю тебя на кровать, нависая сверху…

— Ты решила меня прикончить, я понял.

— Я медленно расстёгиваю пуговицы на твоей рубашке, поёрзывая… Круговыми движениями поглаживаю твою грудь, при этом слегка царапая её ногтями… Оттягиваю зубами кожу на ключицах, сразу проводя по укушенному месту языком…

С одной стороны, хотелось её заткнуть, чтобы прекратить эту пытку, с другой — слушать бесконечно. И какой конкретно выбор делать в этой ситуации, Пчёла даже предположить не мог. Решил защититься иронией.

— Надо же, как ты развратно умеешь описывать. Не думал. Это я тебя такой плохой сделал?