Под песни группы «Мираж» гости пробежались по широкой гостиной паровозиком. Тома изначально должна была стоять за Пчёлкиным. Вот только грозный взгляд мужа заставил её переместиться за Ольгой.

После этого началась дискотека. Пчёла зажигал от души, и заряжал других на не менее активные пляски.

В шумное действо вмешался некий незнакомец, нажавший на кнопку звонка и не желавший её отпускать. Оля побежала открывать и увидела мужчину в капюшоне и тёмных очках.

— Вы кто?

— Пчёлкина Виктора Павловича позовите.

— Сначала объясните, зачем он вам нужен.

Оля после долгого брака с бандитом уже ничего не боялась, и могла спокойно отстаивать свою позицию.

— Он поймёт, — мужчина достал конверт. — У меня письмо для него.

Оля решила, что это какое-то послание от Юли и решила всё же сообщить о странном визите. Пчёлкин с счастливым замиранием сердца взял конверт и раскрыл его.

— Это от Юльки, зуб даю… — Шептал он. Белый и Космос прилипли к Пчёле, обуреваемые любопытством. Но увиденное повергло всех в неприятный, душераздирающий шок.

В конверте лежали три фотографии простреленной Юли, просто с разных ракурсов. Витя перевернул одну из них трясущейся рукой и прочитал следующие слова:

«Вы получили то, что хотели».

Витя рефлекторно отбросил фотографии на пол. Они обжигали его пальцы, а затем и сердце. Витя потянулся тут же к бокалу, запивая его залпом.

— Вить, у тебя есть гипотезы, кто это мог сделать?

— Это не связано с Чечнёй. Видишь, текст русский? — Витя начал много говорить, чтобы прийти в себя. — Я вообще без понятия, кому Юля могла помешать. Её же точно ранили в Грозном. Мне сказал об этом Дима Глушков.

— Надо этого Диму расспросить. Он что-то может сказать. Он знает больше, чем мы. Витя, ты не переживай. Мы найдем того ублюдка, кто тебе подсунул эту дрянь, — Космос обнял Витю. — Всё будет хорошо.

— Где Макс?

К слову, Карельский отсутствовал на празднике. Максим сослался на болезнь. Витя стал набирать его номер. Ответа не было.

— Не берёт, зараза… — Витя сжал кулаки. Боль от вонзившихся в кожу ногтей немного отрезвила его.

— Завтра разберёмся, — пообещал Белый. — Я Макса из-под земли достану. А Настя, кажется, по папке соскучилась.

Настя действительно начала тянуть ручки к отцу. Витя прижал дочь к груди и прошептал на ухо ей:

— Ты самое дорогое, что у меня есть.

Пятое января. Дата, оставшаяся в памяти, высеченная в сердце тонким лезвием.

Всё шло не так. С самого утра. Всё падало из рук Пчёлкина. Мозг не думал. В нём творился самый настоящий хаос из мыслей. Витя как-то отдалённо чувствовал, что происходит что-то значимое и важное. Где-то решается жизненно важный вопрос. Был ли этот исход позитивным или негативным — Витя боялся думать.

В двенадцать дня Витя сорвался. Сидеть дома и не рыпаться, когда такой нервяк, было нереальным. Пчёла ложил Настю спать, позвонил няне и выехал в больницу.

В тот день в Москве начался снегопад. Вьюга закрывала всё вокруг, снега было так много, что он ослеплял. Мороз прилипал к щекам. Лица бригадиров мигом стали красными. Пчёла, обладавший высокой чувствительностью кожи, вообще напоминал собой Деда Мороза. По дороге им попались несколько машин, которые застряли в непростом пути.

— Я просто хочу удостовериться, что с Юлей всё хорошо. Я не могу найти себе места, Сань. Я не знаю, как это чувство описать. Оно просто есть, — Витя сдал своё любимое бежевое пальто в раздевалку. Гардеробщица проворчала по поводу неубранного снега с вещи.

— Дай Бог, чтобы это была ложная тревога, — Белый поправил зализанные назад волосы. Космос с Филом сидели на металлических стульях. Вдруг к ним спустился лечащий врач Юлии. Он шёл к ним быстрым шагом. Витя поднял на него свои испуганные глаза. Нервозность Вити выдавало то, что он теребил золотое кольцо на безымянном пальце.

— Виктор…

Врач позвал по имени Пчёлкина и замолчал. Казалось, что он пытался найти источник сил на короткую фразу, которая способна убить человека одним выстрелом. Фраза, которая страшнее пули в виске.

— Только не говорите мне этого, — Витя встал, поравнявшись с врачом. По молчанию доктора Пчёла начал догадываться. Надежде оставалось жить несколько секунд, которые растянулись в века, как резина.

— Виктор, мы сделали всё, что могли.

Витя схватил врача за плечи и начал истошно орать:

— Что?! Что сделали?! Что всё это значит?!

— Сегодня, в 11:45 утра сердце Юлии остановилось, не выдержав столько операций. Она скончалась. Мы как раз хотели Вам звонить.

Все замолчали. Витя разжал руки, выпуская врача. Он мотал головой, словно не желая принимать этот факт. Ноги затряслись.

— Этого не может быть! Не может! Это бред! — Заорал Космос. — Какого чёрта?!

Все звуки окружавшей действительности: крики Космоса, расспросы Белого, слова соболезнования Фила, слились в одну массу, среди которой ни словечка было не разобрать.

— Пустите меня к ней, — потребовал Пчёлкин. Врачи побоялись протестовать.

Двери морга при больнице открылись. Витя сделал несколько нерешительных шагов. Стараясь не смотреть на жену, Пчёлкин скомандовал:

— Переверните её на спину.

— Зачем? — задал логичный вопрос доктор, но Пчёла повторил своё указание, только грубее. Когда Юлю повернули спиной, Пчёла приподнял свитер и посчитал количество родинок в углу. Красивая россыпь в форме Большой Медведицы указывала на чудовищный факт: это действительно Юля. И её действительно больше нет. Витя наклонился к носу Юли и крикнул:

— Саша, иди сюда!

Белов зашёл вместе с другом.

— Ты видишь, она дышит?! — воскликнул Витя каким-то истерическим голосом. Он кивал на бездыханное тело. Веки даже не подрагивали.

— Витя, это не правда.

— Правда! Видишь?! Она просто замёрзла! Сейчас я дам ей варежки, и всё будет нормально!

Витя сорвал с своих рук перчатки и надел их на Юлю. Чуда не произошло. Белый понял, что пора заканчивать эту встречу и потащил Витю к выходу.

— Вколите ему успокоительных, — поручил он врачу. Доктор вернулся со шприцом и ввёл лекарство в запястье. Витя сел на лавку и медленно пришёл к себя. Истерика закончилась.

— Выведи меня отсюда… — Пчёлкин подёргал за рукав Белого. Тот, про себя радуясь хоть какому-то проявлению жизни в друге, поднял его со стула. Пчёла еле передвигал ноги. От шока он перестал чувствовать своё тело. Руки, голова — всё это налилось свинцовой тяжестью, и будто больше не принадлежало ему. Реальность казалась искажённой.

Потому что это была та реальность, где Юля Фролова будет спать вечно. Где она не проснётся по звонку будильника, не поцелует Витю в шею, не погладит по щеке, не пойдёт к малышке. Теперь ко всем планам, которые касались их двоих, прибавляется эта паршивая частица «не».

Витя рухнул коленками на снег. Схватившись за голову, он сидел в такой позе несколько секунд, вдыхая судорожно ртом свежий морозный воздух. Но даже тех крупиц кислорода не хватало. Горечь утраты не позволяла дыханию выровняться.

Больно, больно, больно. Это слово билось в голове Вити, пульсировало в висках, растекалось вместе с кровью. Прямиком к сердцу, в которое пырнула ножом потеря самой близкой женщины.

Витя рвал на себе волосы, а потом пронзительно заорал. Орал истошно, как раненый зверь в клетке. Вместе с этим криком наружу рвалась боль, которая больше не могла держаться в физической оболочке.

— Что делать? — Валера подошёл к Вите, так как больше не мог оставаться безучастным к горю лучшего друга. Белов потянул Фила к себе, прошептав:

— Оставь его в покое. Так будет лучше. Витя не любит свидетелей собственной слабости.

Витя сжал холодный снег. Он растаял тут же, под действием его теплой руки.

Осознание гибели постепенно подступало к Вите, держа за пазухой нож дальнейшей боли. Небеса, которых Витя мог достичь с помощью Юли, рухнули. Солнце ушло за тёмные облака.

Больше никогда не будет светло.