Как бы ей не хотелось остаться в этом мгновении, нужно было двигаться дальше. Юля поднялась по ступенькам самолёта и заняла своё место рядом с Димой Глушковым.

Самолёт начал набирать высоту. Юля успела увидеть в окошко, как Витя нарисовал сердечко в воздухе. Юля улыбнулась и отправила воздушный поцелуй.

— Юль, как ты пошла на это? — Дима сразу же закидал Юлю вопросами. — Ты же ещё вчера стояла в свадебном платье…

— Ты кстати тоже был вчера в симпатичном костюме, — парировала Юля. — Верность долгу помогла решиться.

— Муж был против? Лично меня жена постоянно пилит и требует бросить военную журналистику.

— Мне плевать на мнение мужа в этом вопросе. Он даже не посмеет что-то сказать против. Сколько я умоляла оставить криминал? Шесть лет терпела.

В пылу эмоций Юля не заметила, как сказала лишнюю информацию. Но Дима остался невозмутимым: не было театральных восклицаний и падений в обморок.

— Ты вышла замуж за бандита?

Дальнейшая коммуникация осуществлялась приглушённым голосом.

— Да, вышла. Ну как бандита… Он сейчас в политику ушёл. Знаешь, как многие сейчас делают: из бизнесмена в депутата. А ты чё так спокойно реагируешь?

— Потому что это не моё дело. Лезть в личную жизнь и давать тебе советы я не собираюсь. Меня больше интересует то, как человек ведёт себя, а уж с кем он и когда — не мой выбор.

— Такие люди и нужны в журналистике, как мне кажется.

Потом Юля надела наушники, а Дима уснул. Заниматься этими делами они продолжали вплоть до посадки.

— Можно расстегнуть ремни безопасности. Убедительная просьба не забывать свой багаж! — объявила стюардесса. Юля вышла налегке, потому что Глушков сразу же взял её чемодан в руки.

— В этот раз без «Войны и мира»?

— Только Раскольников и бабульки.

Служебный автобус довёз их до Грозного. Юля наблюдала из окна следы боевых действий — сгоревшую броню, гусеницы вдоль дорог… Везде валялись гильзы. Найти хоть одно уцелевшее здание или постройку было нереально — всё разрушено, всё в ужасном состоянии. Автобус остановился. Юля вздрогнула: при въезде в Грозный висела табличка «Добро пожаловать в Ад».

Юля была здесь уже второй раз и не сомневалась в правдивости утверждения.

— Так, нам куда? — Юля уже собралась идти по указателю, но Дима её остановил:

— Ты не знаешь, наверное… Одна из излюбленных фишек противника — путать указатели, чтобы начинающие бойцы заблудились и начали неразбериху.

— Но как нам добираться до гостиницы?

— Не переживай. У меня в голове надёжная карта.

И действительно: Дима бодро зашагал в сторону их временного пребывания. Он шёл уверенно, будто Чечня была его родиной. Юля, бедная, с чемоданчиком еле за ним поспевала.

Вечер. Юля распаковывала свои вещи. Потом был совместный ужин: каша, сделанная из молока и гречневых хлопьев. Это был подгон от знакомого Димы.

После ужина Юля читала бессмертное произведение Достоевского «Преступление и наказание». Она научилась переключать мозг на великие строчки и не обращать внимание на автоматные очереди, раздававшиеся за окном.

Ближе к десяти вечера Юля позвонила Пчёлкину, чтобы он не объявил её в международный розыск и понял, что она успешно долетела до Чечни.

— Юль, прошло несколько часов, а я уже скучаю, — с этого Витя начал диалог.

— Ты думаешь, я не скучаю? Но просто старайся отвлекаться. Ты теперь помощник депутата, эта должность потребует много усилий и предельной сосредоточенности. А ещё у тебя есть частичка меня — Настя, — При упоминании имени дочери Юля чувствовала, как лёгкие сжимаются, будто в камере, откуда медленно выкачивали воздух.

— Я благодарен Богу, что она есть. Иначе я бы чокнулся… Ладно, я справлюсь.

— Будь сильным ради меня и Настеньки. Обещаешь?

— Обещаю.

— Вить, я у тебя спросить хотела… Ты правда читал «Капитанскую дочку»? Тебе просто отец на нашей свадьбе что-то сказал об этом…

— Нет, конечно! — Пчёла рассмеялся беззаботно. — Я не читал этот… Чё это? Роман? Стихи? Просто мне папа говорил, с самого детства, что нужно помнить слова Гринёва-старшего. Береги честь смолоду. Больше ничего не знаю. А чё, думаешь, стоит почитать?

— Конечно, сто́ит. В этом романе поднимаются вечные актуальные проблемы. И тебе есть чему поучиться у Петра Гринёва, — Юля хмыкнула. Когда она говорила на обычные, мирные темы, ей было легче справляться с стрессом.

— Трындец. То Печорин лучше меня, то Гринёв. Тебе вообще кто больше из мужиков литературных нравится? — С шутливым возмущением спросил Пчёлкин.

— Как кто? Болконский Андрей.

— Ёб твою налево… А это ещё кто?

— Персонаж «Войны и мира». В поисках своей минуты славы отправился на войну, получил ранение, под небом Аустерлице переоценил своего кумира, вернулся домой, узнал об измене Наташи… А потом погиб на сражении…

— Нет уж, «Войну и мир» я не буду читать, прости меня. Ну куда мужик четыре тома написал? Как это вообще возможно прочесть… Хотя, Белый вроде прочитал.

— Надо же. Я бы с ним обсудила это. Он вообще парень начитанный… В отличие от тебя, — Юля чисто из-за весёлого настроения решила надавить на болезненную точку Вити, чтобы позлить.

— Ну и переспи с ним. А я с Олей, — равнодушно, расчётливо были произнесены эти слова. Юля даже дёрнулась: это олимпийское спокойствие её напугало и потрясло.

— Если ты и дальше будешь царапать, жди ответных царапин, в два раза глубже. Я сейчас повешу трубку и больше не позвоню.

— Хорошо, тогда ты свободен, — Юля выключила телефон, взбила подушку и опустила голову, хитро улыбаясь.

«Гадёныш», — мысленно отправила послание Юля.

А где-то в холодной, заснеженной Москве, в квартире панельного дома, Витя Пчёлкин лёг в кровать, предварительно проверив дочь и подумал:

«Гадина».

Громкий звон будильника разрезал тишину. Все журналисты резко вскочили с кроватей и пошли собираться. Юля надела свитер, каску с надписью «Press» и жилетку с двумя нашивками: логотипом телеканала «ОРТ» и флагом России. Юля собиралась максимально быстро: умылась, схватила рюкзак и побежала к выходу.

Первый рабочий день начался…

Друзья Вити старались быть рядом на протяжении всего отсутствия Юли. Они понимали, как ему тяжело и сложно оставаться одному, с малолетней дочерью на руках. Также бригадиры контролировали Пчёлкина, зная, что он мог элементарно уйти в запой, а его последствия не могут быть хорошими априори. Особенно учитывая присутствие Насти.

Витя старался казаться сильным и счастливым. Он корчил из себя клоуна, весельчака, каким и был всегда. Но тех, с кем он дружил с первого класса, было не обмануть этим бесполезным маскарадом: для друзей Витя был открытой книгой. Его настоящие эмоции угадывались несложно.

— Чё, ты говорил с Юлей? Как она там? — Белый открыл бутылку пива и отпил немного, из горла.

— Да. Она в порядке. Пока всё нормально. Я не знаю, как она ужасы эти переносит. Я просто боюсь, что она вернётся домой с больной психикой. Как она дочку будет воспитывать в таком состоянии… — Пчёлкин посадил Настю к себе на коленки.

— Я знаешь, чё подумал? — Кос долго размышлял над этим и всё же решился поделиться выводами. — Я попробую объяснить, зачем Юля туда поехала на примере. Я всегда знал, что кокс вреден.

— Ты идиот?! — Пчёлкину стало дурно от сравнения двух вещей, которые находились на разных полюсах. — Причём тут это?

— Дай договорить. Я знал, что он вреден, и я отказывался от него. Но если бы передо мной бегали с пакетиком, я бы сорвался. Она привыкла жить в атмосфере страха, адреналина. Спокойная, размеренная жизнь уже не для неё.

Настя начала отпихивать отца, намекая на то, что она устала сидеть у него на руках.

— Чё, на волю хочешь? Гуляй, Настёна.

Настя опустилась на пол, покрутила головой, а потом встала на ноги и… Сделала первый шаг. Она расставила ручки в стороны, боясь упасть. Валера Филатов чисто случайно заснял момент: он разбирался с новой камерой и случайно запустил съёмку видео.