Командир продолжал пялиться в сверкающий разноцветьем Портал до тех пор, пока тот окончательно не «затух».

— Кхм… К Виноградову её отправил, Хоттабыч? — откашлявшись и прочистив горло, глухо спросил Александр Дмитриевич.

— Да, — кивнул я, — сразу в Кремлевскую лечебницу. Пусть Никитич её подлечит, а то довели дитя… — Мой голос вновь дрогнул и прервался — поперек горла вновь встал горький «комок». — И ведь это не единичный случай, командир. Сколько таких девчонок и мальчишек в Германию угнали, не считая взрослых? Не должно такого в мире твориться, командир!

— А то я не знаю, старичок? — Все еще поблескивая увлажненными глазами, произнес князь Головин.

— Разве ж это люди, командир? Звери лютые…

— Нет, Хоттабыч, — покачал головой Александр Дмитриевич, — не возводи напраслину — звери на такое не способны! Только человек так может измываться над другим человеком…

— Хорош травить душу, командир! — Я рванул себя за ворот, обрывая верхние пуговицы френча, в который был одет. Отчего-то остро не хватало воздуха, хоть мы и находились на улице, и свежий ветерок обдувал наши разгоряченные головы. — Не поеду я к Хартманам, Петрович, — неожиданно для командира заявил я. — Разворачивай драндулет!

— Это еще почему? — нейтрально поинтересовался князь Головин.

— А если и у него дома такое творится? Я многое могу вынести, командир, но от такого… — Я глубоко вздохнул, стараясь не поддаваться вновь накатившим волнам ярости. — … у меня не только душу на куски рвет, но и голову на раз снести сможет. А тогда, сам понимаешь… могу такого натворить и никакое волшебное лекарство не поможет… А в лагере я выдержу, вот те крест! — Я размашисто перекрестился. — К тому же, там найдется на кого «всех собак спустить».

— Логично, — кивнул командир. — Возвращаемся в «Заксенхаузен». Только ты на всякий случай прими еще своего «успокоительного».

— Нет проблем, командир! — Кивнул я, закидывая в рот очередную дозу. — Меня теперь и из пушки не прошибешь!

— Тогда залезай в машину, — произнес командир, устраиваясь на водительском месте.

Я уселся на пассажирское сиденье рядом с ним, Головин развернулся и мы помчались в обратную сторону, оставляя за собой клубы пыли.

А в это же самое время из Берлина в сторону концентрационного лагеря «Заксенхаузен» мчался другой автомобиль, в салоне которого задумчиво созерцал пролетающие мимо окрестности оберштурмбаннфюрер Роберт Хартман. Вернее, уже не оберштурмбаннфюрер, а целый оберфюрер [1], разом перепрыгнув звание штандартенфюрера СС!

И это, на минуточку, была уже практически генеральская должность! Для обычного горного стрелка, без выдающегося Дара (а Хартман еще и умудрялся скрывать свои слабые Ментальные способности) каким, по сути, и являлся Горный Лев, даже майорское звание для него было практически недостижимым, а уж звание оберфюрера СС — просто сказочным и абсолютно нереальным везением. Но, жизнь странная штука и преподносит подчас такие сюрпризы, что только держись!

Кто бы мог подумать еще пару месяцев назад, он будет вот так ехать из рейхсканцелярии, после приема (заметьте, уже не первого в его жизни) у самого Великого Жреца и рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в новенькой форме с двумя «квадратными» звездами на плетеных погонах и двумя дубовыми листьями в петлицах? Что его задница, больше привыкшая мерзнуть на каких-нибудь горных перевалах, будет покачиваться на мягком кожаном кресле закрепленного за ним служебного автомобиля, которым управляет его личный водитель и ординарец?

Но и этого мало! Распоряжением Великого Жреца, утвержденного, только подумайте, самим Фюрером и Величайшим Магом Вековечного Рейха, он, Роберт Харман, был признан единственным и неповторимым Внеранговым Магом Удачи со всеми вытекающими из этого привилегиями! А это, ну просто немыслимое дело! На него словно в одночасье просыпался «Рог изобилия», присовокупив ко всему, выше перечисленному, «Рыцарский Крест с дубовыми листьями и мечами», что тоже, в общем-то, было делом абсолютно немыслимым!

А еще рейсхфюрер пообещал приобщение к «Таинствам Малого Круга Черного Ордена СС» в Вевельсбурге после успешного выполнения Робертом очередного задания… А это… Это означало только одно, что после прохождения Ритуала, он войдет в узкий, даже очень и очень узкий круг Высших Магов, Жрецов и Адептов Силы — элиту элит Вековечного Рейха! А выше могут обретаться лишь Боги и Герои из древних саг, которых раньше и «в глаза-то» никто не видел, за исключением Воплощенных Духов. Но эти Твари после возрождения все как один оказывались безумны. Так что иметь с ними какие-то «дела», был способен не каждый, даже сильный Внеранговый Маг. Потому что последствия такого сотрудничества в основном были очень и очень плачевными.

А вот Хартману в этом случае конкретно повезло — он встретился с легендарными «русскими» Великанами-Богами — возрожденным, правда, в новом смертном теле, Святогором и Бессмертным Кощеем, и выжил. А как же иначе, — Роберт усмехнулся, — он же теперь Маг Удачи. И ему, по умолчанию, должно всегда везти. И все просыпавшиеся на него «блага» были связаны именно с этими легендарными Сущностями.

Вот и новое задание, порученное ему рейхсфюрером, было связано именно с этими Существами. Вернее, с одним — Святогором, пребывающем в сейчас в ветхом человеческом теле и отзывающимся на странное прозвище — «старик Хоттабыч». На аудиенции у Великого Жреца новоиспеченный оберфюрер Хартман сделал подробный доклад о событиях, в которых он сам являлся непосредственным участником. Рейхсфюрер несколько раз останавливал рассказ Роберта и задавал уточняющие вопросы. Но, к изумлению оберфюрера, их было не слишком-то и много.

А далее последовал недвусмысленный приказ на возвращение в «Заксенхаузен». Самое странное, что от Гиммлера не поступило никаких указаний, что же дальше делать ему, Хартману.

— Просто будь рядом с этими… русскими, — последовал расплывчатый ответ Рейхсфюрера. — Дальнейшие указания поступят позже…

Похоже, что и второе лицо в Вековечном Рейхе, тоже не знало, что же делать с такой мощной, дикой и необузданной силой Древнего Великана-Асура, сумевшего победить самого мифического Титана Гипериона! Горный Лев безо всякой утайки поведал Великому Жрецу и о несбалансированности психического состояния возрожденного Асура. Не до такой степени, конечно, как у Воплощенных Духов, так-то он вполне вменяем. Но, все-таки, иногда его основательно заносит…

Так что возвращался Хартман из Берлина в полном раздрае чувств: и, вроде бы, «обласкан» руководством, да так, что, как говорили его русские камрады — «ни в сказке сказать, ни пером описать». А с другой стороны и боязно, и непонятно, чего от него вообще ожидают? Как говорится, раз много дадено, значит, вскоре спросят по полной, и так, что мало не покажется!

Возле временно возведенных ворот из досок и колючей проволоки, вместо капитальных, разрушенных Хоттабычем, автомобиль Хартмана остановился. Водитель предъявил пропуск, выданный в Рейхсканцелярии и подписанный лично Великим Жрецом и рейхсфюрером Гиммлером. Эта невзрачная бумажка открывала в Вековечном Рейхе практически любые двери. Рядовой боец из охраны лагеря поспешно распахнул одну из створок ворот, пропуская на территорию концентрационного лагеря автомобиль важного эсэсовского начальника. Вытянвшись в струнку он выбросил в приветствии правую руку, да так и застыл, пока автомобиль не проезжал мимо. После чего охранник вернул створку ворот в изначальное состояние и, бросив задумчивый взгляд вслед машине с берлинскими номерами, отчего-то подумал, вернее почувствовал задницей, что пожаловали «большие проблемы».

Буквально через пару-тройку минут возле ворот остановился другой автомобиль, который охранник знал, как свои пять пальцев, ведь это был «Opel Kapitän» штандартенфюрера Антона Кайдля — его непосредственного начальника, коменданта «Заксенхаузена». Правда, в салоне вместо коменданта обнаружились две мерзкие русские хари Магов-перебежчиков, но это мнение охранник оставил при себе. Однако, даже с моим посредственным Даром Мозголома прочитать его мысли не составило особого труда. А уж про командира я вообще молчу.