– Стройте колонну, – донеслось с улицы.
– Горобец, – зашелестели в переулке и стали разбираться в колонну по пятеро.
Капитан Горобец вид имел внушительный. Был он разве что чуть припухший спросонья – но все же бодрый и молодцеватый. Бойко поворачивался на пятках и смотрел соколом. Оливкового тона полевая форма, облитая рассветным лучом, сидела на нем и мужественно, и стильно. В общем, капитан выглядел как полагается. Он вспрыгнул на разодранный остов джипа и грохнул автоматным прикладом по крыше, требуя внимания.
– Вам абсолютно ничего не угрожает, – с нажимом говорил Горобец, – потому что мы не агрессоры. По маршруту следуем ровно, без провокаций и галлюцинаций. Кто не сможет идти? Выйти из строя. Нет – так нет. Сержант, доведите гражданским задачу!
Сержант, здоровый и длинный детина лет под сорок, с горбатым носом и суровой физиономией, тоже был экипирован отлично. Он показался Постникову похожим на румына. На скуластой сержантской голове ловко сидела каска натовского стандарта с тактическими очками дополненной реальности R++, а торс и плечи были богато увешаны всевозможными штуками военного назначения; впереди же всего красовался мрачно и хищно компактный автомат, камуфлированный в ту же лесную цифру, что и сам сержант. Он ступил вперед, как оперный премьер перед финалом, и очень отчетливо провозгласил:
– Приказ: выдвинуться из населенного пункта по маршруту Осокино – Баллибей. Перемещение внутри колонны запрещено. Покидать колонну запрещено. Громкие разговоры и пение запрещены. Нарушителей считать беглецами и применять специальные средства без предупреждения. Командир специальной группы капитан Горобец.
Подтянулись еще с десяток солдат, и каждый тоже был в полной боевой выкладке. Они распределились вокруг построившихся в колонну людей, и стало видно, что процессия к отправлению совершенно готова.
– Внимание, колонна!! – командовал невидимый Горобец – Шшагоммм!!… арш!
Постников и Кравчик топали в одной шеренге.
– День будет ясный, – слышалось впереди. – Сколько металлолома впустую пропадает…
– Тихо! Разговорчики! – крикнул с тягучим эстонским акцентом конвоир в метре от Постникова.
Справа по обочине, не приминая траву, беззвучно проплыла приземистая черная машина непривычных очертаний. Она плоско стелилась над землей, как НЛО, георгины и деревянные изгороди отражались в ее изломанных зеркально-черных боках.
– Бэтмобиль! – потрясенно вымолвил Кравчик и прибавил кое-какое ругательное слово.
В ответ ему сладостно зазвучала скрипка и глубокий и хрипловатый женский голос запел:
Я крылья хочу за спиною
И перелететь белый свет
К тому, кто меня молодою
Покинул на юности лет!
Музыка летела из бэтмобиля. Колонна заозиралась, но песню обрубило на полуслове, и снова стало тихо.
Кравчик угодил в самую точку. Машина была вылитый болид героя Готэм-сити. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, стал виден открытый люк в черной крыше. Из этого отверстия взвился, как черт из табакерки, темный комок, раскрылся на лету и повис над землей, поблескивая стрекозиными бликами винтов. Это был дрон с дистанционным управлением. Он шатнулся вверх-вниз, разминая крылья, и с жужжанием резво понесся вверх и наискось от дороги, в одну секунду превратился в точку меньше мухи и растворился в солнечном потоке, полностью пропав из виду.
– Я понял! – зашептал Постникову Кравчик, – Так вот зачем им понадобилась колонна с гражданским. Это страховка! Они используют нас как щит – чтобы наши не обстреляли. Вот ведь свинство какое!
– И что будет потом?
– А кто знает. Может, в концлагерь отвезут. С кого-то ведь надо начинать, – ответили ему сзади.
– Что такое? Примолкли там! – рычал сержант.
Дрон с необычайной живостью носился над лугами, пропадал в синеве и вываливался обратно, пересекая дорогу, словно сокол на царской охоте. Несмотря на солнечное утро, в поле оказалось зябко, студеный ветер проедал до костей. На дороге была слышна трель жаворонка, которую приносило ветром из полей.
– Осенью куда тише поют – совсем не то, что по весне. Да и с какой радости надрываться, если собрался черт знает в какие края, – сказал Кравчик.
Дорога тянулась бесконечно. Постников незаметно задремал на ходу, наступил сослепу на чужую пятку и едва не пропахал носом пыль, но устоял и только выругался, ухватившись за чей-то лацкан.
– Ба!.. – обрадовался сержант. – Москаль?! Да это живой москаль! А ну-ка, идить до мене, пан москалик…
Постников сию же минуту понял очень хорошо, что именно чувствовали евреи на улицах Берлина и Варшавы сотню лет тому назад.
– Що, не розумиешь? Брехня – понимаешь ты все. Твоя страна, козел, всему миру поперек горла встала. Ты мне, тварюга, за все отчитаешься теперь – и за Севастополь тоже!
Постникова обожгла невыносимая боль от дуги электрошокера, он упал на дорогу, через него переступали.
– Сержант Лыцусь! Что за бардак? – кричал издали капитан Горобец.
– Я… – неохотно отозвался сержант. – Не видите, что ли – нарушает…
– В оцепление вернитесь немедленно. Вам замечание, – отрубил Горобец.
Лыцусь неохотно отступил и остановился на обочине, пропуская колонну вперед. Постников поднялся на ноги и поплелся догонять своих.
Колонна втянулась в город Баллибей. Притомившиеся люди медленно сворачивали в переулок сразу за трехэтажным зданием колледжа, где была автостоянка. Капитан Горобец высунулся из люка в крыше бэтмобиля и сказал в мегафон:
– Вооруженные силы Коалиции демократических государств не причинят мирным жителям вреда. Я приношу извинения за неудобства. Все свободны!
Никто и не подумал шелохнуться, как будто с ними разговаривали на китайском.
– Все свободны! – повторил Горобец и махнул рукой. – Колонна – ррразойдись! Очистить площадку!
Конвойные отделились, пошли к паркингу и принялись выгружать из подошедшего грузовика и заносить в колледж какие-то ящики. Колонна дрогнула и раскрошилась, и очень скоро улица возле сельскохозяйственного колледжа снова приняла вид провинциальный и невозмутимый.
Тихий и сонный город Баллибей торчал среди полей, словно тыква. Городок был небольшой, все здесь расположено близко, дома не растут выше трех этажей, кленами и тополями обсажены тихие улицы. Поперек улицы парусит на ветру растяжка с аршинными буквами:
«Вас приветствует Самый Древний Город на свете!».
– Куда ты теперь? – спросил Постников.
– В обратном направлении, – сказал Кравчик.– Надо узнать, как дома дела. А потом подамся в самооборону, а то и обратно в республиканскую армию. Капитан Горобец – подозрительный тип. Не нравится он мне и этот марш-бросок тоже. Да ну его к дьяволу… А ты куда?
– В один автосервис. Это здесь, в городе. Удачи!
– Увидимся после победы,– заорал Кравчик издали и потряс сжатым кулаком. – Ты только прежде не помри!
10 глава
Позади аккуратно размеченной автостоянки у колледжа зеленел маленький, очень тесный скверик, а с противоположной его стороны перерезала тополиная аллея.
Уютное все-таки место этот «древнейший на свете» город. Спросив у прохожего дорогу, Постников ступил на опавшую тополиную листву и побрел по тенистой дорожке. После загадочного марш-броска ныли натруженные ноги, хотелось отсидеться в тихом месте и хоть немного передохнуть. В аллее на скамьях и прямо на траве сидели люди, то и дело прилетали обрывки разговоров:
– Приходит и в своей отвратительной манере требует деньги за квартиру… А где я их возьму – ни дома, ни работы…
– Здесь хотя бы дают пожрать. А там, к западу, давно уж перестали. Ложись и помирай. Гуманитарная помощь? Черт ее знает – не верится… Я на болота подамся, сил нет.
– Девушка, вы почему людей травите?
– Ишь умник! А детей кормить? Траву косить им на обед, что ли? Да пошел ты со своими советами – вылез на мою голову!.. Не хочешь – не ешь, а свои замечания себе и засунь куда подальше!