Кичиро собирался прочесть книгу на ночь, но задумался: поведение отца за столом оставило в нем какой-то странный осадок. До сегодняшнего дня он целиком и полностью считал себя его сыном, но сейчас, ощущая его тоску по биологическому чаду, он испытывал странные, ранее не знакомые ему чувства. Отогнав все мысли, он отправился на покой – специальное зарядное устройство в виде кровати (оно больше напоминало гроб, но ему предаваться суевериям было по крайней мере глупо). Подзарядки хватало надолго, и обычно это устройство просто отключало его на ночь и включало согласно установленному времени. Так как он не видел сны, ночь прошла очень быстро, словно несколько секунд. Как выяснилось позже, это ожидало его и после завтрака: на время преобразования отец отключил Кичиро. Далее последовал длительный процесс наращивания живой ткани – эта одна из самых выдающихся разработок профессора помогала людям восстанавливать ампутированные части тела, а большие корпорации использовали ее для создания андроидов, внешне не отличавшихся от людей. Но в этот раз его разработка пошла немыслимо дальше. Клетка за клеткой появлялась материя из-под лазерной ручки, как на ткацком станке: нервная ткань, костная, мышечная, соединительная, жировая и наконец кожная. Теперь даже искусный хирург не догадается, что этим организмом управляет чип искусственного разума.

Когда Кичиро очнулся, он увидел перед собой довольного отца.

– Кичиро, ты явное доказательство моей гениальности, всего за полторы недели я сотворил человека! Ты очень красив, тебя совсем не отличить от настоящих людей! Идем, посмотрись в зеркало.

В отражении Кичиро увидел совершенно нового себя – никакого металла, никаких торчащих проводов. Он был похож на людей, которых раньше видел на улице. У него была стройная фигура, будто это труд многочасовых занятий в спортзале, густые иссиня-черные волосы, слегка смуглая мягкая кожа. Он не мог удержаться от того, чтобы не потрогать ее – она была не такой гладкой, как металл, но все же она нравилась ему больше, ведь теперь он ее тактильно ощущал. Лицо было немного вытянутое, с мужественным (так говорил профессор) подбородком, на конце его была небольшая ямочка. Нос был правильной формы, розовые пухловатые губы, но больше всего Кичиро поразили его глаза. Они были миндалевидной формы, со зрачками черного цвета, и эта чернота казалась ему всепоглощающей, но внутри пустой.

– А хочешь, кое-что покажу? Протяни руку, – сказал отец.

Кичиро протянул руку, но не успел он это сделать, как резко отдернул ее назад, почувствовав резкую колющую боль в пальце.

Отец расхохотался и показал ему скарификатор.

– Посмотри теперь на свой палец.

Кичиро увидел на пальце каплю густой алой крови, машинально облизав ее, почувствовал солоноватый вкус.

– Ты теперь человек, – почти шепотом сказал профессор и обнял его.

Кичиро почувствовал не испытанное им до этих пор тепло и непроизвольно прижался к отцу. Ему казалось, что он бы мог часами так простоять, но объятия не продлились долго: профессор, сославшись на усталость, удалился к себе. Почти всю оставшуюся ночь Кичиро провел возле зеркала, рассматривал каждый сантиметр своего тела. Но на глаза потратил больше времени: во взгляде он пытался найти что-то, чего сам не понимал. «Люди говорят: глаза – это зеркало души, а что если, посмотрев в мои, они там ничего не найдут?» – эта мысль буквально потрясла его, он побежал наверх и воспользовался поисковиком. Включив первый попавшийся фильм, он внимательно наблюдал за каждым движением персонажей. Лица героев моментально менялись: злость или радость, восхищение или неприязнь, грусть или счастье, смущение или уверенность. Кичиро поразило, как все это без слов можно было прочесть по одному только взгляду, особенно ему понравилось, как в улыбке у людей будто загораются искорки в глазах. Он хотел, чтобы и при его улыбке, другие могли увидеть нечто подобное. Сидя у зеркала, он пытался воспроизвести различные эмоции, ранее Кичиро часто видел, как окружающие улыбаются в знак приветствия, одобрения, симпатии, вообще люди всегда улыбаются. И ему было необходимо этому научиться. Но мимика подводила, чувствовалось, что это жутко фальшиво. К утру он все же решил поэкспериментировать с отцом. Было уже девять, и профессор должен был вот-вот проснуться. Прорепетировав, Кичиро встал напротив двери спальни с широкой улыбкой. Через несколько минут дверь открылась, а профессор, увидев его, чуть не отскочил.

– Господи боже, ты чего тут стоишь? – откашлявшись от испуга, спросил профессор.

– Я так и знал, это не похоже на приветствие, – раздосадованно ответил Кичиро.

– Как тебе в голову пришло вообще так сделать? Ты похож на маньяка, люди разбегутся от тебя, и ты станешь изгоем с такими приветствиями.

– Я не знаю, просто люди всегда улыбаются друг другу, а у меня это выходит просто ужасно. Как я войду в общество без умения улыбаться?

– Странно, я вроде учел артикуляцию… Подожди, пойдем позавтракаем, а потом разберемся.

Он сварил им кофе и не спеша потягивал его, раздумывая.

– Ничего страшного я не вижу, – начал отец, откусывая булочку. – Ты просто привыкаешь к своему облику, и вскоре выражать свои эмоции будет для тебя в порядке вещей.

– Но ведь совсем скоро я пойду в академию, а я обладаю лишь теоретическими знаниями о людях! Да что говорить, я даже правильно улыбаться не могу.

– То, что сделал ты, улыбкой назвать сложно, – смеясь, сказал отец. – Разве ты не видишь, как я это делаю? Научись отвечать улыбкой на улыбку.

Тут уголки рта отца приподнялись, Кичиро попробовал проделать то же самое, но отец серьезно посмотрел на него.

– Нет, все же я что-то неправильно сделал, я сейчас все исправлю. Идем в мастерскую.

– А что именно не так в моей улыбке, почему она неправильная?

– Она какая-то кривая и пугающая, ты похож на Джокера из комиксов. Видимо, я не так что-то настроил, ложись.

Кичиро вновь отключили.

Очнувшись, он попробовал снова улыбнуться отцу, и на этот раз у него получилось более естественно.

– Просто я неправильно перетянул кожу, и уголки рта поднимались криво, – признался профессор. – Ну вот и все, Кичиро, иди наверх и переоденься, мы прогуляемся.

Они и раньше выходили с профессором в общество, но тогда всем было видно, что он механический робот, его задача сейчас заключалась в том, чтобы ничем не отличаться от людей. Кичиро жутко разволновался: впервые он куда-то шел в новом облике. Они направились в парк, который находился возле дома. На улице вновь была пасмурная погода, дул прохладный ветерок. Уже с порога Кичиро захватило какое-то приятное чувство, а выйдя за двор, он чуть не захлебнулся им. Вокруг все было таким красивым, таким интересным: большие здания, маленькие магазины, длинные улочки, деревья с сочной листвой, быстрые машины, суетливые люди… Многие смотрели на него с интересом, оборачивались вслед, улыбались. Это так захватывало! Он улыбался всем подряд, и ему было так приятно получать на это ответ.

Такие прогулки после преобразования стали довольно частыми. За месяц Кичиро даже обрел некоторую уверенность в себе, он уже мог бродить в одиночестве, исследуя окрестности. На земле уже не так много мест, где можно свободно дышать полной грудью, не опасаясь отравляющего смога, а тут, в маленьком изолированном городе у подножия гор, который имел символичное название Город чистых прудов, время будто остановилось. Городские власти были заинтересованы в сохранении природных богатств и ресурсов, еще за множество лет до того, как экология планеты пришла в столь плачевное состояние. Часть земель была выкуплена и защищена от застройки. На территории Чистых прудов находятся лесопарки, горы, озера, потухшие вулканы. На поддержание его экосистемы местные жители платят огромное количество налогов, не для всякого посильна эта ноша, именно поэтому этот город считается оазисом для элиты со всего мира. Район, где они жили, состоял преимущественно из особняков среднего размера, тут была запрещена стройка выше пятого этажа, и благодаря этому была замечательная циркуляция воздуха. Благополучный милый район с двумя парковыми зонами, множеством ресторанов, кофеен и маленьких магазинчиков. Кичиро казалось, что весь остальной мир выглядит так же, пока однажды они не выехали с отцом в самую нижнюю часть города. Профессор сказал, что тут живет рабочий класс, и картина резко отличалась от того, что он привык видеть: было очень мало деревьев и очень много высотных зданий, повсюду валялся мусор, местами были разбиты палаточные городки. В нижней части города воздухоочистительная система работала неплохо, но у всех людей в ноздри были вставлены магнитные респираторные маски, на первый взгляд они не были заметны, но особым полем защищали всю дыхательную систему от ядовитых газов. Профессор сказал, что у них в городе даже в нижней части есть чем дышать, и не каждый город мог этим похвастаться.