– Не возражаешь, если я оставлю диск у себя? – спрашиваю я. – Я сам верну его в прокат и заплачу за дополнительное время. Просто хочу еще раз пересмотреть пару моментов.

– Без проблем, – говорит она, надевая куртку.

Я обуваюсь и натягиваю худи.

– Что ты делаешь? – спрашивает она.

– Ты же не думаешь, что я отпущу тебя домой одну, Бэй?

– Я приехала на мопеде, Гэвин, – говорит она. – Не переживай!

– Что? Это же еще хуже! – говорю я. – Ночные парковки – это просто рассадник грабителей и насильников.

Она закатывает глаза:

– Ты же знаешь, что там везде стоят камеры наблюдения и есть телефоны для экстренной связи, да?

– Да, но они были и возле стадиона в тот вечер.

Я серьезно смотрю на нее:

– Я провожу тебя домой, Бэйлор.

Протягиваю руку, и она без возражений отдает мне ключи. Вообще-то, даже делает это с легкой улыбкой.

Да, Бэйлор хочет, чтобы я отвез ее домой. Просто не хочет, чтобы это выглядело так, будто она этого хочет. Я тебя понял, Митчелл.

Когда она садится на мопед и обнимает меня руками за талию, у меня не остается никаких сомнений, что очень скоро меня ждет еще один холодный душ.

Мы паркуем мопед, и я провожаю Бэйлор до общежития. Всю дорогу я пытаюсь найти предлог, чтобы встретиться с ней завтра после занятий. Потом я вспоминаю одну фразу, которую она однажды произнесла.

– У меня завтра днем отменилась тренировка, но мне все равно нужно будет позаниматься, – говорю я. – Осенью ты как-то сказала, что хотела бы научиться играть. Если ты все еще хочешь, я мог бы тебя поучить.

Ее глаза загораются, а на щеке появляется очаровательная ямочка.

– Значит, их не называют голкиперами? – спрашивает она.

– Иногда называют, но чаще просто вратарями, – говорю я, объясняя положение разных игроков на поле.

– А ты центральный нападающий?

– Да. Нас еще иногда называют страйкерами, – говорю я. – Типичная расстановка – это три защитника, два центральных защитника и три нападающих. Но она все время меняется.

Мы идем по большому футбольному полю, которое сегодня почти свободно, если не считать нескольких детей с родителями, которые играют на одном конце поля. Я рад, что сегодня не по сезону тепло. Я с нетерпением ждал, когда снова увижу изящные ножки Бэйлор в коротеньких шортах. После того как мы хорошо размялись, она снимает свои спортивные штаны – и я не разочарован увиденным.

– Значит, центральный нападающий – это самая важная позиция? – спрашивает она.

– Нет, не совсем так, – качаю головой я. – То есть да, мы забиваем большую часть голов, но без классных защитников мы бы выеденного яйца не стоили. В футболе главное – это команда и слаженность игроков.

Пока я объясняю ей все это, я чеканю мяч ступней и коленом. Она завороженно смотрит на то, как мастерски я это делаю. А я готов делать это хоть весь день, только бы она продолжала на меня смотреть.

Мы делаем несколько кругов по полю, чтобы я показал ей, как вести мяч, потом тренируемся делать пассы и забивать голы. Она быстро все схватывает, к тому же благодаря пробежкам она явно в хорошей форме, поэтому без труда за мной успевает.

– Из тебя получился бы отличный центральный защитник, – говорю я. – Им обычно приходится больше всех бегать во время матча.

Она с гордостью улыбается.

Случайный мяч прилетает и попадает Бэйлор в спину – я не успел ее предупредить. Я подбегаю к ней.

– Черт! Ты в порядке?

Она смеется и возвращает мяч детям позади нас.

– Я в порядке, Гэвин.

Бэйлор передает мяч семи- или восьмилетнему мальчугану. Она бьет по мячу правильно – внутренней стороной ступни, как я ее только что научил.

Мальчик тут же отбивает мяч ей обратно, и они переходят на легкий бег, пасуя мяч друг другу, пока один из них не промахивается. Один из мальчиков подходит к нам и просит меня научить их подкидывать мяч и ловить его коленями – они видели, как я это делал. Очевидно, эти ребята новички в футболе.

Весь следующий час мы с Бэйлор учим их играть. Хотя она сама тоже еще только учится, по тому, как она им помогает, этого не скажешь. Я восхищенно смотрю, как эти мальчишки ловят каждое ее слово. Но опять же, я их понимаю. Я и сам попал под ее чары.

Наконец родители мальчиков благодарят нас за помощь, дети уходят с поля, и Бэйлор говорит:

– Ну давай, Макбрайд!

Мы начинаем играть один на один, она пытается увести у меня мяч. Разумеется, мне приходится ей поддаваться, но не так сильно, как я предполагал. Я вырываюсь и веду мяч вдоль поля. Она бежит рядом и пытается выбить у меня мяч, от чего я спотыкаюсь и мы вместе падаем на землю.

Как только я убедился, что она в порядке и просто лежит рядом со мной, чтобы отдышаться, я говорю:

– За это ты точно получаешь желтую карточку, Митчелл.

– Что?! – она громко протестует. – Это все ты виноват! У тебя обе ноги левые!

– Это у меня-то обе ноги левые? Вот уж не думаю, – возражаю я.

Она пихает меня локтем, и я делаю вид, что мне больно.

– Полегче, а не то получишь красную карточку, – дразню я ее.

Она запрыгивает на меня, шутливо прижимает меня к земле и произносит:

– Ничего я не получу, Макбрайд.

Через две с половиной секунды мы поменялись ролями. Я хватаю ее и одним движением переворачиваю так, что теперь она оказывается подо мной. Мы лежим, и смотрим друг на друга, и тяжело дышим, пытаясь восстановить дыхание. Я смотрю в ее невероятные глаза, которые могут быть миллионов разных цветов, – сейчас в них отражается голубое небо. Ее волосы слегка спутались от пота, а к футболке прилипли травинки. Я никогда не видел ничего прекраснее.

К черту план!

Я медленно наклоняюсь к ней, переношу вес на локти и кладу ладони ей на лицо. Она краснеет и прикусывает губу. По мере того как я приближаюсь к ней, ее взгляд перемещается от моих глаз ко рту. Она облизывает языком губы в предвкушении того, что я сейчас сделаю. Потому что сейчас я ее поцелую. Ничто не сможет помешать мне поцеловать эту девушку.

Когда наши губы встречаются, у меня словно наступает Рождество и я открываю самый большой и самый лучший подарок под елкой. Ее губы такие мягкие, что я несколько секунд просто прижимаюсь к ним, чтобы привыкнуть. Я хочу навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. Мои губы начинают двигаться по ее губам, целуя сначала уголки рта, затем верхнюю губу и, наконец, я перехожу к нижней и нежно посасываю ее.

Из глубины ее горла вырывается легкий стон, и я мгновенно возбуждаюсь. Она приоткрывает губы, и наши языки сливаются в совместном танце – настолько слаженном, что я задумываюсь: может, мы это уже делали, а я просто забыл? Это кажется естественным, привычным… знакомым.

Бэйлор проводит руками по моей спине и плечам, а затем по волосам, и я осознаю – прямо в эту секунду, – что никогда не захочу, чтобы другая девушка запускала пальцы мне в волосы. Только она. Только Бэйлор Кристина Митчелл.

Я неохотно отрываюсь от ее губ, когда голос разума говорит мне, что если мы не прекратим, нас могут арестовать. Мы все еще тяжело дышим – сейчас даже еще тяжелее, чем когда играли в футбол. Я улыбаюсь ей. Она улыбается мне в ответ. Я наконец нахожу слова.

– Ты пойдешь со мной на свидание, Бэйлор Митчелл? – спрашиваю я. – Сегодня вечером.

Я знаю ответ прежде, чем она его произносит, – ее выдает ямочка, которая занимает свое место у нее на щеке.

– Да, Гэвин Макбрайд, я пойду с тобой на свидание.

Я наклоняюсь и произношу прямо ей в губы:

– Чур, платить буду я.

И снова ее целую, прежде чем она сможет мне возразить. Я чувствую на губах ее улыбку.