— Крюков не велел, — возразил Стас. — Он сказал, что сегодня или завтра нам охрану выделят.

— И ты в это веришь? — усмехнулся гость.

— В то, что нас будут охранять?

— Нет, в то, что эта охрана нам поможет. У тебя выпить нечего?

— Только пиво, — ответил Стас. Раздевайся, проходи.

— Не стоит, я на пять минут, — на госте был надет черный бушлат армейского типа, блестевший на плечах и спине от растаявшего снега.

Бонза сходил в холодильник за пивом. Когда он возвратился в прихожую, то увидел, что гость расстегнул бушлат. Под бушлатом он был перепоясан широким толстым ремнем с массивной бобиной на боку, напоминающей рулетку. Рядом на ремне висели ножны с большим ножом.

— А это тебе зачем? — поинтересовался Стас?

— Чтобы убить и уйти, — ответил гость. — Ведь я — Мясник.

Бутылки с пивом выскользнули из рук Стаса и со звоном ударились об пол.

Мальвина не открывала. Крюков поторчал немного под дверью. Позвонил, постучал. Потом перезвонил по мобильнику. Никакой реакции. Может быть она все-таки отправилась к Стасу? Ломать железную дверь Мальвины было хлопотно. Крюков исследовал фирменный замок и нашел, что быстро с ним не справиться. Знают подлые иностранцы как испортить настроение простому русскому работяге.

Со всей возможной скоростью Крюков двинулся к Стасу.

То, что он и здесь опоздал, Крюков понял, когда подошел к входной двери стасовой квартиры. Она была приоткрыта, ключ торчал снаружи. Он осторожно вошел в квартиру. Свет не горел. Он зажег его и сразу обратил внимание на яркий предмет, валявшийся на полу. Это была записная книжка в ярко-красном кожаном переплете. Видимо тот, кто вышел из квартиры, в спешке обронил ее.

Книжка лежала возле раскрытой настежь двери в комнату. Даже отсюда Крюкову было видно раскромсанное тело толстяка Стаса. Тяжелый запах исключал всякие сомнения. Если бы Крюков поступил как все нормальные люди, то есть рванулся к убитому или принялся подбирать яркую приманку, а не так как диктовала выработанная годами привычка не поворачиваться спиной к неопознанным и непроверенным объектам, через минуту максимум он был бы покойником.

Он отфутболил записную книжку в угол прихожей и стал наклоняться когда заметил боковым зрением, что дверь в комнату приоткрывается.

Крюков потянул из-под куртки свой обрез и в тот же момент из комнаты выскользнула черная тень. Убийца был в черном комбинезоне и черной шапке-маске. В руке он сжимал большой черный нож, усеянный по обуху крупными зубьями.

"Ну вот и снова свиделись", — промелькнуло в мозгу Крюкова.

Он выстрелил нападавшему в руку и только тут вспомнил, что тот заряжен шоковыми патронами. Впрочем, выстрелить в морду он бы не успел — так стремительна была атака Мясника.

Тем не менее выстрел принес немалую пользу. Удар пороховых газов и воды практически в упор выбил нож из руки убийцы. Но другой рукой тот успел нанести Крюкову довольно ощутимый удар. При этом маньяк напролом рванулся к выходу.

Крюков выпустил обрез и вцепился в рукав комбинезона Мясника. Он почувствовал, как скользкая ткань выскальзывает из руки. Тогда другой рукой он прихватил убийцу за широченный ремень и врезал ему подсечку больше похожую на сметающий блок миказуки. Потрошитель рухнул, но тут же попытался вскочить. Крюков добавил ему ногой в пах. Тот согнулся но не для того, чтобы кататься от боли. Видимо удар оказался неточным.

Убийца рванул пряжку ремня и Крюков полетел вместе с ним в другой угол прихожей, прихватив по дороге вешалку.

Пока он выбирался, Мясник исчез. Снаружи послышался звук поворачиваемого ключа. Крюков сунулся к двери, но вскоре понял, что один из основных замков имел сквозную замочную скважину, так что открыть его изнутри можно было только с помощью ключа.

Крюков выругался и огляделся. Убийца ушел и успел прихватить с собой красную записную книжку, на которую, как на блесну, так неудачно пытался поймать сыщика. В активе у Крюкова осталось мертвое тело Стаса, орудие убийства — большой черный нож с зубьями и широкий кожаный ремень с барабаном, похожим на рулетку. С помощью такого устройства видимо, и удалось дважды уйти Мяснику.

Снаружи послышался непонятный шум. Неужели Мясник забыл в квартире что-то ценное и решил вернуться? Или раскаялся и решил во всем признаться и сдаться Крюкову с потрохами? Нет, непохоже.

Звук повторился, потом еще и еще раз, что очень Крюкову не понравилось. Больше всего это напоминало тяжелый топот ног, обутых в высокие армейские берцы. Примерно такие, которые носят отряды быстрого реагирования самых разных структур — от охраны банка до спецназа федеральной банно-прачечной службы.

Крюкову не хотелось встречаться ни с теми, ни с другими. Он быстро запер остальные замки, на тот случай, если Мясник оставил ключи возле двери, подхватил ремень с рулеткой и нож и направился к балкону.

Механика спускаемого аппарата оказалась несложной. Накинуть карабин троса, торчащий из рулетки на кольцо рукоятки ножа, зацепить его лапой за перила балкона и потуже затянуть ремень, пропустив между ногами нечто среднее между шлеей и портупеей.

У Крюкова не было навыков в городском альпинизме, но они и не понадобились. В тот момент, когда на входную дверь обрушились тяжелые удары, он скользнул по тросу и устремился к земле, отталкиваясь ногами от нижестоящих балконов. Рулетка была снабжена рычагом, регулирующим скорость движения.

Спускаться до самой земли было рисковано — только дурак не оставил бы под окном засаду или хотя бы пост. Крюкова совсем не прельщало сравнение с бананом, который сам падает прямо в руки умному негру умеющему терпеливо ждать. Мимо него снизу вверх проплывали темные окна квартир — нормальные люди давно спали. Рядом гостеприимно светили окна лестничных площадок Но Крюков на них не покупался — внизу на выходе также следовало ожидать членов комитета по встрече.

Дом стоял углом, в вершине которого, если смотреть сверху, Крюков и находился. Справа от него мелькала вертикальная панорама балконов соседнего подъезда. По случаю зимнего и позднего времени все они были плотно закрыты. Но, миновав пятый этаж, Крюков вдруг обнаружил под собой разумную жизнь.

Дверь на балкон четвертого этажа была приоткрыта. Вернее закрывалась. Хозяин, видимо, выходил покурить или глотнуть воздуха. Крюков камнем (или ястребом, как больше нравится) упал на балкон и успел вставить ногу в щель. И замер, пораженный.

Свет внутри комнаты исходил от большого канделябра, уставленного свечами. В молодости Крюков и сам любил такое. Тогда это называлось "сделать интим". Он не ошибся. Сквозь стекло он разглядел на столе ведерко с шампанским, фужеры и вазу с фруктами. На большой раскрытой постели лежала совершенно голая женщина. Точнее девушка.

Ее партнер в это время в недоумении пытался закрыть балконную дверь и даже не успел по-настоящему испугаться. Он был облачен в пальто, накинутое прямо на голое тело.

"Ну вот, и этим весь оргазм поломал"- отметил про себя Крюков.

Он утвердился на балконе, отстегнул пояс, хоть и жалко бросать вещдок, но что поделаешь, и приветливо помахал сладкой парочке, окаменело застывшей в немой сцене. Потом негромко, но требовательно постучал в стекло.

— Разрешите войти? — он мягко, но властно оттеснил голого мужчину в пальто и вошел в комнату. Почему нарушаете? Давайте пройдемте, гражданин!

Гражданин был преклонных лет и напоминал сурового прокурора, выступающего в суде с требованием применить самую строгую меру пролетарского возмездия. Вероятно от гнева, у него сильно тряслась голова и из полуоткрытого рта рвались гневные слова осуждения.

— Что… Что вам надо? К-кто вы такой, — заикаясь проблеял человек, очень похожий на прокурора.

Его голая подруга, очень похожая на несовершеннолетнюю проститутку, только сейчас сообразила натянуть на себя одеяло.

— Капитан Крюков, МЧС, — представился Крюков. — Что же это вы гражданин хороший, дверь в квартиру не открываете? Вы тут с барышней кайфуете, а ваша жена третий час в подъезде торчит, домой попасть не может. Спасателей по пустякам беспокоит. Нехорошо! А вы, гражданочка приготовьте документики.