Сотрудники ФБР, перечисленные в списке Геймса, отстранены от работы, расследованием их деятельности занимается специальная комиссия.

Вероятно им будет предъявлено обвинение в шпионаже. Это сотрудники ФБР Роберт Мерфи, Джон Уиндем, Чарлз Спенсер и другие (всего восемнадцать фамилий)".

Прочитав эту заметку, полковник Рудаков прекратил паковать свои чемоданы и закрыл глаза.

"И так, ФБР обезглавлено. Похоже, в наших спецслужбах сейчас творится то же самое, — подумал он. — Одному Богу известно, что сейчас творится в Москве".

Участковый инспектор московской краснознаменной милиции капитан Мурашов органически боялся начальства. Кроме незаслуженных разносов и втыков он не видел от него иных знаков внимания — ни тебе очереди на квартиру, ни путевки в Сочи.

Поэтому он предпочитал пребывать на своем опорном пункте, находившемся в самом сердце спального микрорайона Годуново или на объекте — непосредственно в жилмассиве этого самого микрорайона. Заходя в родное отделение милиции, он старался сделать свои дела и исчезнуть как можно быстрее и незаметнее. Он был рабочей лошадью системы правопорядка, причем изрядно ею заезженной.

Но сегодня день был особый. Последний день службы. Приказ уже подписан, с завтрашнего дня он свободный человек. Ему уже поступило с десяток предложений от местных коммерсантов относительно дальнейшей работы. Мурашов проработал на своем участке десять лет и как облупленных знал не только алкашей и хулиганов, но и членов серьезных группировок. Будучи мужиком честным и принципиальным, но не нахрапистым, он пользовался авторитетом среди людей самого разного уровня и социального положения, поэтому сейчас испытывал уверенность не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне.

Не успел Мурашов войти в отделение, как его заметил дежурный:

— Что, Петрович, сегодня гуляем отвальную? Не зажмешь?

— Обижаешь, гражданин начальник, вечером жду всех в "Зеленом змие", — отмахнулся было участковый, но дежурный не отставал:

— Тебе тут под занавес халтурка одна перепала. Ребята из спецухи звонили, квартиркой одной интересуются. Квартира номер шестьсот шестьдесят шесть в тринадцатом доме. Тьфу, — дежурный сплюнул через левое плечо и едва не перескрестился левой же рукой.

— Это в "Красном" что ли?

Дом получил свое название из-за цвета балконов. Во всех соседних домах они были голубыми.

— В "Красном", — подтвердил дежурный. — Что там у тебя, притон?

Спецуха просто так носом крутить не станет. Или не владеешь информацией? Эх ты, пенсионер!

— Да знаю я, — махнул рукой Мурашов. — В десятом подъезде и на тринадцатом этаже. Там два пацана квартиру снимают. Хотя какие они пацаны — в армии уж отслужили. Семью заводить пора, а у них все гулянки на уме.

— Притон, что ли, держат? — сдвинул брови дежурный.

— Да какой притон. Так, пошумели пару раз, соседка заявление накатала. Проверил документы.

— Не черные?

— Да нет. Наши. Один москвич, другой из Питера. Регистрация в порядке.

— А то смотри, с черными построже, — напутствовал дежурный. — Про взрыв дома слышал? Говорят — чеченцы сработали. Поступила установка проверить бесхозные подвалы и чердаки. Выполняй!

Мурашов поспешно вышел на улицу.

"Ну вот, блин, нашел напоследок работенку на свою жопу. Может плюнуть? — подумал он. Но привычное чувство долга одержало верх. — А ладно, устрою дембельский аккорд. Схожу посмотрю. Лишь бы в конторе не торчать".

Напротив десятого подъезда "Красного" дома стояла синяя "копейка" с проржавевшими крыльями. В квартире шестьсот шестьдесят шесть на тринадцатом этаже, согнувшись над клавиатурой компьютера, сидел Бонза.

На экране компьютерного монитора засветилось название игры: "Армагеддон". Бонза нажал на "Еnter".

"У вас есть минута, чтобы подтвердить правомерность доступа"- сообщила надпись в углу экрана.

Бонза ввел пароль и надпись исчезла. Его пальцы забегали по клавиатуре. Это было проворство пианиста или карманного вора. На экране монитора замелькали картины Армагеддона — грядущей битвы, которая ознаменует собой конец света.

На Бонзу со всех сторон наседали чудовищные танки с башнями в форме черепа. Их поддерживала целая армия скелетов-роботов. С багрового неба на него со свистом пикировали самолеты-штурмовики, похожие на птеродактилей с перепончатыми крыльями и метали атомные ракеты.

Бонза двигался прихотливым маршрутом. Он уничтожал не всех врагов, а только некоторых, известных одному ему. При этом двигался он в строго определенной последовательности. Наконец на экране появилась надпись "Апекс. Вход в Малую пирамиду". Он удовлетворенно фыркнул:

— Слышь, Антоха, я за полторы минуты до "ворот" дошел. Мой личный рекорд. А тебе слабо? — сообщил он приятелю, развалившемуся позади него в глубоком кресле с беломориной в зубах.

— Отвянь, вислоухий. Достал своей игрой.

По особой манере держать беломорину, зажав между большим и указательным пальцами, горящим концом строго вверх, и по специфическому запаху нетрудно было догадаться, что Антон зашмалил косячок дури и помаленьку тащится. Поэтому Бонза не обиделся и не стал приставать к товарищу, а целиком погрузился в работу. При этом он бубнил вполголоса:

— Так, мы в Малой пирамиде. Что у них на входе? Защитная программочка "файрволл"? Обходим, вошли в "СУНФС". Так, имеем "юзерс френдли"- подсказочку для тупых. Теперь выбираем дичь пожирнее.

Сейчас картинка на экране монитора ничем не напоминала игру. Это были какие-то списки. Имена, цифры, малопонятная информация на английском языке. Наконец Бонза оторвался от блуждания среди компьютерных сетей:

— Секи, Антоха, вот подходящий кабан. Дэн Торнтон, сорок восемь лет, работает в аппарате президента Клинтона. Бабок — немерено. Думаю, если мы с его куста баксов немного сострижем, штук этак по десять на рыло, он даже не почешется. Как считаешь?

— А если почешется? — лениво поинтересовался Антон.

— Никаких проблем! — отозвался Бонза. — Перекидываем бабки, — он разговаривал сам с собой и при этом двигал курсором по очередному списку, — на счет посреднической фирмы… Вот! Эта подойдет. Теперь оттуда перебрасываем… Куда? А вот куда! На счет салона эротического массажа "Либидо-ленд". Есть! Теперь пусть чешется. Сейчас ребятам из аппарата Клинтона только еще одного скандала на сексуальной почве не хватает. Порядок. Теперь эти бабки можно брать.

— А не стремно? — Антон сделал глубокую затяжку.

— Ни в коем разе, — ухмыльнулся Бонза. — Я же их не сразу на твой счет положу, а пропущу сначала через банк на Каймановых островах, а потом через очень хитрую контору. А к тем ребятам лучше с вопросами не соваться. Могут нос прищемить по самые яйца.

— Мафия, что ли? — предположил Антон.

— Вроде того… Шабаш, Антоха, бабки на твоем счете, — Бонза потянулся и откинулся на спинку стула. — Можно идти обналичивать и пропивать. С наступающим!

— До него еще дожить надо, — хмуро проговорил Антон.

Ирина перехватила Крюкова прямо возле его конторы.

— Хорошо, что ты мне встретился, — сказала она. Есть дело. Семен просил заказать в церкви заочное отпевание.

— Как это заочное? — удивился Крюков, запуская двигатель рябухи и трогаясь с места. — Без Бога или без попа?

— Заочное — это когда без покойника.

— Понятно, — Крюков, из последних сил борясь со сном рулил в потоке Садового кольца. — То есть поп в таком случае говорит Богу: "Господи, прими душу раба Твоего такого-то, ибо за него уплачено. Я покойного, правда, и в глаза не видел, но видел кассовый чек. Аминь", — Крюков грустно вздохнул. — Воистину, берегитесь засолки фарисейской!