Просидев в посольстве еще пару часиков, мы с Хэруки отправились в аэропорт. Наконец-то домой!

Прибыли мы на Родину под утро. Набравшаяся впечатлений Хэруки весь полет сопела на моем плече, а я нервничал и дергался, лелея влажные мечты о гораздо более спокойном будущем для родины старой. Ничего, немного потискаю Сакамото-сана и успокоюсь. Пытаясь отвлечься, думал о делах, придумав очень хороший материал для воровства — после съемок «Гладиатора» останется ОЧЕНЬ много тематического добра, который, будучи верным сыном рационального японского народа, я просто обязан пустить в дело. Кроме того, мне нужны прикладные задачи для будущей «школы спецэффектов» — прокачивать навыки. Идеальным, на мой взгляд, вариантом, будет запуск сериала о приключениях Геракла и его дочернего спин-оффа — «Зены, королевы воинов». Утилизируя долгое время полета, накидал концепт того и того. У нас классическую мифологию народ уважает, так что с набором творческой группы сценаристов никаких проблем не возникнет, даже если не подключать гайдзинов.

Перекусив приятно-румяной курочкой с рисом, попросил побольше кофе и начал думать, чем порадовать два нежно любимых в детстве альманаха — «Боишься ли ты темноты» и «Байки из склепа». Короткий метр мне никогда не нравился — короткометражки дольше ищешь, чем смотришь! — но кое-что смотрел. Например, потешная короткометражка с поэтичным названием «Титька» великолепно бы вписалась в общую атмосферу «Баек». Увы, такое мне снимать пока нельзя, поэтому решил постебаться над «собственными» же ужастиками, раздув трехминутный «Cut — who’s there» промежуточными сценками, бытовым хоррором в виде алкоголички-жены главного героя и САСПЕНСОМ — творческая группа мне в помощь. В «Боишься ли ты темноты» уйдет «Год Ноль», который растягивать не надо.

Заметив, что сидящий через проход от нас Сергей Пенкин (ему все необходимые бумаги, включая милую справку, подтверждающую у него отсутствие жены в родной стране, сделали настолько быстро, что я даже расстроился — его что, ненавидят?!) проснулся, спросил:

— Слушал демки, Сергей?

Вчера поговорить возможности не было — Пенкин прибыл к самолету немного «подшофе», поэтому сразу вырубился.

— Да! — Кивнул он и поморщился, жалобно посмотрев на меня.

— Немного можно, все равно у тебя сегодня акклиматизация, — Улыбнулся добрый хозяин и дождался, пока будущая икона «евродэнса» опохмелится.

— Я никогда не слышал ничего подобного, — Аккуратно насадив соленый огурчик на вилку, которую он держал, кокетливо оттопырив мизинчик, поведал Сережа.

— Придется много прыгать и бегать по сцене, так что в ежедневном режиме будешь посещать спортзал, тренировать выносливость.

— Но не сегодня? — Жалобно спросил Пенкин.

— Не сегодня! — Хохотнул я.

— А мне такую же красивую найдешь? — Заблестевшая глазками от принятого на старые дрожжи советская звезда с плохой репутацией кивнула на Хэруки.

— Такую? — Посмотрев на эту прелесть, хмыкнул и честно ответил, — Извини, в Японии таких больше нету.

— Выбрать-то хоть можно будет? — Спросил Пенкин.

Стало обидно.

— Ты меня за рабовладельца-то не держи. Фотографии с анкетами посмотришь, на пару свиданий сводишь тех, которые понравятся. Брак формальный, конечно, но вам же вместе жить, а артист, который собственную жену ненавидит, рано или поздно рискует выкинуть что-нибудь очень для нас всех плохое.

Пенкин облегченно вздохнул, и, к моему одобрению, больше пить не стал, ограничившись кофейком.

Довольный итогами полета (и еще более довольный вояжем по СССР — сделал намного больше, чем планировал), аккуратно разбудил лучшую девочку, мы пристегнули ремни и приземлились.

Япония по мне просто жутко соскучилась, потому что в терминале — через него придется пройти, чтобы добраться до вертолета — помимо Гоки-сана нас встретила ликующая толпа фанатов и чуть меньшая толпа журналюг. Вежливо попросив несколько расстроенного таким отношением Пенкина пока не палиться и двигать к выходу, полчасика пообщался с народом, чувствуя, как восстанавливается душевный покой и уходит вызванное разговором с Горбачевым напряжение. Я — дома! Я — среди своих! Котятки мои узкоглазенькие, как же я по вам соскучился!

Токио встречал привычным смогом, сквозь пелену которого угадывалось солнышко. Сотрудники охраны аэропорта отсекли нас от толпы и довели до вертолета.

— Пока в Уцуномии тебя поселим, — Поведал я Пенкину, с огромным интересом вертящему башкой туда-сюда, — Там все есть — и студия, и квартира для тебя. Мы живем там же. Удобно — воздух гораздо чище, чем здесь, а лететь всего минут десять-пятнадцать, от ветра зависит, — Не удержавшись, поделился с артистом тонкостями вертолетных перелетов.

Сергей уважительно поцокал языком — ишь ты, ветер! — и мы отправились в родную Уцуномию, пробив окутавшее столицу темное облако и купаясь в солнечных лучиках. Хорошо!

Еще лучше стало по приземлении, потому что нас встретила Нанако, вызвавшаяся доставить Пенкина в новый дом вместе с Гоки-саном. Сначала с секретарем обнялся я, потом — Хэруки, и мы попрощались до завтра, договорившись встретиться в школе.

— Эта девушка — мой секретарь. Частично владеет английским. Вертикаль подчинения у тебя такая: главный — я, затем — она, потом — Гоки-сан. Остальных можешь супер вежливо, но смело слать подальше, — Пояснил я артисту.

— Понял! — Хохотнул Сережа, и они втроем погрузились в «Аккорд» — лимузина он пока не заслужил, поэтому на нем по домам отправились мы с Хэруки.

— Все! — Радостно поведал ей я, — Все музыкальные потребности закрыты, и я наконец-то могу от этого всего отдыхать, для души складывая в Ханако…

— М? — Жутковато подняла бровку Хэруки.

Кашлянув, исправился:

— …для души продюсируя айдол-группу. Ну и несколько русских песенок нужно подготовить, но это даже не работа, а так, вечерок в «Кьюбейсе».

— Это хорошо! — Мило улыбнулась моя яндерка.

Передав ее Ринтаро-сенсею, пообещал заглянуть вечером — давненько со стариком не виделись, нехорошо — и, отпустив Бунта-сана восвояси, отправился домой пешочком, по пути раскланявшись и обменявшись вежливыми и приятными «как дела-нормально!» с соседями. Вот и мой дом — тих и мирен, как всегда! Открыв калитку, поправил висящий за спиной рюкзак и прочапал по выложенной плиткой дорожке, улыбнулся ценному бонсаю, улыбнулся и покрытым листочками фруктовым деревьям. Неодобрительно поцокав языком, поправил задравшийся, укрывающий бассейн, брезент. Проинспектировал беседку — в гриле обнаружились примерно трехдневной (на самом деле не знаю, просто отыгрываю в голове следопыта) давности угольки. Я там, значит, из Горбачева пытаюсь нормального правителя воспитать, а они тут шашлыки жрут! Завидно! Хохотнув, дотопал до баньки, открыл дверь — воздух влажный, вчера топили, значит. Сегодня тоже затоплю. И шашлык пожарю! И в джакузи поваляюсь! Так, теперь теплица — перед отъездом мы с Хэруки посадили сюда всякого. Вот здесь, значится, помидоры, тут — перцы, там вон — редис-дайкон, сей сегмент отведен под бахчевые в виде арбузов, а этот вот угол — под "чайные" травы: мелисса, мята и какие-то от Фукуды-сенсея, которые Хэруки очень нравятся.

— Дай пять, бродяга! — Аккуратно хлопнул по ладошке заслуженный талисман урожайности в виде картонной фигуры Гандама, аккуратно подкрашенный (старый же, и в не совсем приятных климатических условиях сарая долго хранился) хорошим ребенком Чико.

Теперь сарай — инструменты, инвентарь, свежеокрашенные стены, верстак, токарный станок (пока нет времени, но рано или поздно до него доберусь!), ведра, садовая тачка и кокетливая паутинка в левом верхнем дальнем углу — попросил не трогать, в сарае без паутины никак!

Осмотр периметра завершен! Теперь можно и в дом. Динь-дон, топ-топ-топ.

— С возвращением, братик! — Бросилась мне на шею одетая в кигуруми-тануки любимая сестренка.

— Я дома! — Обняв ее в ответ, поведал я.