Татка наблюдала все это, оставаясь поодаль. Когда троица скрылась в водовороте, она еще постояла, страшась неизвестности, не решаясь нырнуть внутрь. Наконец осмелилась и храбро полетела вперед. Вихрь быстро приближался, страшный в своей немой тишине. В ее представлении такое стремительное вращение любой субстанции должно было бы сопровождаться оглушительным ревом, но вокруг стояла пугающая тишина.

Татка была уже совсем близко, она даже почувствовала исходящий от потоков плазмы ветер. Он ударил в лицо, замедлив ее движение, и вдруг резко поменял направление, и Татка почувствовала, что ее с невероятной силой начало засасывать внутрь. Еще немного и она окажется в самом центре круговорота. Словно передумав, она дернулась, пытаясь отскочить назад, но не смогла. Она еще успела подумать, правильно ли она сделала, что так опрометчиво кинулась внутрь, но поток уже подхватил ее, увлекая за собой, все ближе к летящим в бешеном вращении, переплетающимся, словно исполняющем дикий необузданный танец, струям. Татка выдохлась и перестала сопротивляться, покорно отдавшись стремительному влечению. Еще секунда и она окажется внутри, и сможет узнать, что скрывается там внутри этого бешеного круговорота.

В общей сложности Павел провел в больнице более трех месяцев. Он заново учился ходить, разговаривать, есть. Физически он был здоров, но морально… Он так и не смог до конца оправиться от ужасной трагедии. Не мог заставить себя сесть за руль, и все время вспоминал о том, что Татки больше нет.

Родители, опасаясь за него, настаивали на посещении психолога, но Павел упорно отказывался. Ну чем он сможет ему помочь? Только своими разговорами лишний раз напомнит о той боли, которая никак не отпускает Павла.

Сегодня начинался суд над водителем, виновным в причинении тяжкого вреда пяти и смерти трем человекам, среди которых была и Татка. Экспертиза установила, что авария произошла по его вине. Прицеп тягача был перегружен и именно поэтому его начало мотать по трассе. Крепления не выдержали. Мужчина полностью признал свою вину. Он плакал в зале суда и извинялся перед родственниками, вот только погибших это не вернет.

Павел не хотел участвовать в судебном заседании. Зачем? Заново переживать все случившиеся, услышать приговор из уст судьи, заглянуть в глаза испуганного раскаявшегося человека, ставшего причиной трагедии? Павел лучше бы остался дома, но как объяснить родителям свое нежелание.

И вот он сидит в зале суда и выслушивает показания свидетелей, которых оказалось немало.

За небольшой трибуной выступал дородный, краснощекий дядечка, одетый, несмотря на жару, в старомодный твидовый пиджак.

– Мы с женой ехали в крайнем правом ряду, и я еле успел затормозить, когда его прицеп начало кидать из стороны в сторону. А потом он и вовсе оторвался, и полетел к краю дороги.

А Павел в это время думал, как с момента аварии изменилась его жизнь. Он был полон сил, собирался жениться, завести детей. И где они теперь, его мечты. Разбились в прямом смысле слова о груженый прицеп.

Он поднял голову и взглянул в зал. Мужчина за трибуной уже успел смениться. Теперь там стоял очень высокий, длинноносый, похожий на журавля парень. Он нервно сжимал зажатую в руках кепку.

– Ну, мы бросились к машине и попытались открыть дверь, но ее заклинило. Тогда кто-то разбил окно. Мы выволокли женщину и положили на асфальт. Она была жива, и даже в сознании, только вся в крови. Даже непонятно было, что у нее осталось целым. Кричала она сильно.

Павел снова унесся далеко назад, в то время, когда Татка еще была с ним. Сколько же слов он не успел ей сказать. Теперь они так и останутся внутри него.

Судья уже зачитывал приговор. Водитель, получивший большой срок, покорно стоял у скамьи и сквозь толстые прутья решетки окидывал растерянным взглядом зал. Павел тоже посмотрел туда, куда смотрел осужденный. Первый ряд. Родственники погибших, пострадавшие в аварии. На их лицах не было сочувствия. Они с ненавистью смотрели на бедного водителя, приговоренного к долгим годам колонии. А Павлу почему-то было жаль несчастного мужика.

Наконец все закончилось, и он вместе с родителями вышел на улицу. Вот и все. Эта страница его жизни перевернута. Придется ему как-то жить дальше. Он, опустив плечи, угрюмо побрел в сторону дома, сопровождаемый отцом. Мама семенила сзади.

Еще мгновение и Татка окажется внутри бурлящего, вращающегося, завораживающегося круговорота. Она крепко зажмурилась, внутренне приготовившись ко всему. Вот сейчас неведомая сила поглотит ее.

Из-за плотно зажмуренных глаз, Татка не заметила маленькую светящуюся тень, мелькнувшую сбоку, а только почувствовала несильный удар в плечо. А потом кто-то крепко схватил ее и потащил прочь от бурлящей черноты.

Открыв глаза, Татка попробовала вырваться, но держали ее крепко.

– Пусти.

Татка снова попробовала освободиться.

– Не пущу! С ума сошла! Это же «черная дыра»!

Голос был нежным и звенел колокольчиком. Такой голос, несомненно, должен был принадлежать женщине, причем молодой. Татка даже растерялась от неожиданности. Неужели ее услышали? Первый раз за последние три месяца.

– Да подожди же.

Она снова попробовала вырваться. От удивления она все еще не могла прийти в себя и даже начала немного задыхаться.

– Нам нельзя здесь оставаться. Нас могут увидеть Они.

– Кто – Они?

– Давай уйдем отсюда подальше, а потом поговорим.

Они двинулись дальше. Наконец хватка, державшая Татку, ослабла, и она смогла отдышаться. Бушующий круговорот «черной дыры» остался где-то далеко позади.

Татка оглянулась, чтобы посмотреть на своего спасителя, и вопреки ожиданиям, увидела точно такое же белесое светящееся облачко, какое совсем недавно покинуло тело умершей девушки.

– Ну вот, теперь мы достаточно далеко.

– Далеко от чего? – Татка совсем уже ничего не понимала. – Почему ты не пустила меня туда?

– Потому, что ты бы там погибла. Это же «Черная дыра».

Это было произнесено таким тоном, словно объясняло все на свете. Но Татке это не говорило ровным счетом ничего. Видимо поняв ее состояние, неизвестное существо пояснило.

– Все, что попадает в поле действия «Черной дыры», тут же разлетается на атомы. Если бы ты пересекла черту, то уже вряд ли бы вернулась назад.

– В таком случае, зачем же они туда влетели?

– Им не страшно. Это единственные существа, которые способны сами восстанавливаться после воздействия «Дыры». Мы называем их Демоны. Они же сами зовут себя – Помощниками.

– Кто – они? Я ничего не понимаю. И вообще, кто ты?

– Я дух, или душа. Называй, как хочешь. Мое имя Лия. А тебя как зовут?

– Татка! – она машинально представилась, стараясь переварить полученную информацию. Но ей это явно не удавалось. Разрозненные сведения, выдаваемые собеседницей – судя по имени, она точно женщина – никак не хотели складываться в целую картину, оставляя пробелы, вызывающие новые вопросы. – Значит ты – дух. А я кто?

– Думаю, что ты тоже дух. Ты ведь умерла?

– Откуда ты знаешь?

– Потому, что я тоже умерла. Я здесь уже семнадцать лет.

Татка чувствовала, что голова – или что там у нее было – идет кругом. Она перестала воспринимать реальность. Все, что она сейчас слышала, было так неожиданно.

– Да объясни ты толком – что все это значит? Почему мы здесь? Где здесь? Кто такие – они, которых мы должны бояться?

– Они – это Они. Они охотятся на души. Когда-то давно, очень давно, Они прилетели с далеких планет и заточили наши души в сосуды, наполненные различными страстями и пороками. И теперь наблюдают, как эти сосуды-тела берут над нами верх. Ты потеряла тело, а значит – освободилась от пороков.

Бред какой-то, девица точно чокнутая. Пороки, пришельцы с других планет. Кащенко по ней плачет. А Татка совсем не знает, как нужно разговаривать с душевнобольными людьми. Да и собеседницу ее трудно назвать человеком. Татка горько усмехнулась – сама-то она кто? Нужно попытаться отвлечь это существо вопросами, сделав вид, что ей интересно, а там будет видно. Тем более, что ей и правда интересно.