Встав с постели, она прошла в ванную и, включив воду, стала под душ. Под теплыми струями воды кожа быстро порозовела, а остатки сна слетели окончательно, унося с собой ночной кошмар. Присниться же такое!

Завернувшись в махровое полотенце, Татка причесала длинные рыжие волосы и улыбнулась своему отражению в зеркале. Отражение улыбнулось в ответ и в его огромных, зеленых глазах заплясали веселые золотые искорки.

Она снова вспомнила вчерашний вечер:

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Ты станешь моей женой?

Разве могла Татка сказать: «нет»? Конечно, она согласилась. Ведь она любила Павла всем сердцем. Это была любовь с первого взгляда. Раз, и навсегда.

Они познакомились случайно. Для подготовки дипломной работы Татке понадобился кое-какой материал, которого не нашлось в институтской библиотеке, и она отправилась в ЦУНБ им. Н.А.Некрасова. Там она и увидела Павла. Молодые люди понравились друг другу. Павел красиво ухаживал за Таткой, и через месяц девушка поняла, что не может без него жить. На следующий день она привезла Павла к своей маме, в маленькую двухкомнатную квартирку, где прошло Таткино детство.

Мама одобрила выбор дочери, а иначе просто и быть не могло. Ведь Павел – он такой замечательный, а мама всегда понимала Татку с полуслова.

Они всегда были очень близки с мамой. Светлана Николаевна Шумова воспитывала дочь одна и постаралась сделать все, чтобы девочка не почувствовала отсутствие отца. Конечно, на зарплату школьного учителя не больно пошикуешь, но Светлана Николаевна подрабатывала репетиторством, готовила школьников к поступлению в ВУЗы. Так что в школе девочка ничем не отличалась от остальных ребят ее возраста.

Татка с детства была довольно бойкой и самостоятельной девчушкой. Если ее обижали ребята во дворе, она не ревела и никогда не бежала к маме, а старалась сама решать конфликты, при случае не боясь пустить в ход кулаки. Когда Татке исполнилось пять лет, она, подралась в детском саду с одной из воспитанниц. Мама этой девочки, забирая вечером дочь из сада, увидев на ее руке большой синяк и узнав об инциденте, назвала Татку безотцовщиной.

Татка еще не понимала значение этого мудреного для ее детского ума слова, но то, как оно было произнесено, задело и обидело девочку, и по дороге домой, она спросила маму:

– Мама, а безотцовщина – это как?

Услыхав подобный вопрос из уст дочери, Светлана Николаевна удивилась:

– Где ты слышала это слово?

Татка не привыкла жаловаться матери, поэтому, отвернув лицо, соврала, что слышала от ребят в группе. Светлана Николаевна попыталась поймать взгляд детских глаз, но Татка упорно смотрела в землю. Она, развитая не по годам, всегда поступала так, когда не желала показывать свой интерес к чему-либо. Значит то, что она услышала, сильно задело девочку. Светлана Николаевна, стараясь подбирать слова, осторожно ответила:

–Это ребенок, который воспитывается в неполной семье, потому что его папа умер.

– Значит, я – безотцовщина?

– Вовсе нет. Ты моя любимая дочка.

– А где же мой папа?

Татка затаила дыхание, ожидая ответа.

– Его нет. И сейчас мы больше не будем говорить об этом. Ты еще слишком мала. Когда ты подрастешь, я обязательно все тебе расскажу.

Мама больше не возвращалась к этой теме, но Татка тот разговор запомнила надолго. Она хотела быстрее вырасти, чтобы наконец узнать, где ее отец. Ведь мама сказала, что она вовсе не безотцовщина, значит Таткин отец жив. Она привыкла верить маме. Девочка представляла себе, что ее папа необычный человек. Наверное, у него такая важная и ответственная работа, что он не может сейчас быть с ними. Но он их очень любит и когда-нибудь обязательно вернется. Вот тогда они заживут счастливо все вместе.

Долгие годы она верила в придуманную сказку, и только когда выросла, узнала, что ее отец самый обычный инженер, который бросил их ради другой женщины и у Татки даже есть сводный брат. Но отец с новой семьей жил в Липецке, поэтому они с братом никогда не виделись. На память от отца у Татки осталось только отчество – Аркадьевна.

Через минуту Татка уже сидела на кухне за столом, накрытым цветной скатертью. На плите в маленькой турке закипал кофе, наполняя квартиру терпким, вкусным ароматом. И как только люди могут пить растворимый кофе? Это же непонятно что – не вкуса, ни аромата. Татка пила только настоящий напиток, сваренный по особому рецепту, которому она научилась еще в институте от одного араба, не слишком хорошо говорящего по-русски и непонятно как оказавшегося на одном потоке с девушкой.

Быстро побросав в сумку необходимые мелочи и заперев дверь, она спустилась по лестнице вниз и вышла на улицу. Лето было в самом разгаре. Сейчас, ранним утром, еще сохранялась легкая ночная прохлада, в середине же дня от жары плавился асфальт и плотное марево, от которого было трудно дышать, висело над перегретой землей.

Но Татку не раздражала жара. Она любила лето. Любила зной, яркое, слепящее глаза солнышко, любила шум многочисленных фонтанов, и то, что на улицах города было относительно мало людей, так как уже начался сезон отпусков.

Даже в метро было почти пусто. Татка не стала садиться, здесь всего-то несколько станций. Выйдя на Авиамоторной, она пешком дошла до офиса.

Работала она помощником нотариуса. В свое время Тата закончила юридический факультет, и год назад пришла в эту контору, да так тут и осталась. Ей нравилась ее работа, нравилось, что она постоянно была окружена людьми. Татка вообще была общительным человеком. Вот сейчас она наберется опыта, сдаст квалификационный экзамен, и сама станет нотариусом. Пока же она оформляла бесконечные доверенности, договоры, соглашения и несла их на подпись начальнице, которая размещалась в соседнем кабинете.

– Привет! – коллега и по совместительству подруга с красивым, соответствующим ее модельной (девяносто-шестьдесят-девяносто) внешности именем Виолетта, плюхнулась за соседний стол, схватила папку, лежащую поверх стопки бумаг, и принялась обмахиваться. – Ну и жара, просто дышать нечем. Татуль, ты чего такая задумчивая? Что-то случилось?

– Нет, с чего ты взяла! – Татка вдруг вспомнила свой сон, и у нее на душе отчего-то стало неспокойно. Она постаралась взять себя в руки. Подумаешь, какой-то сон! Ну, чего она так расстраивается. Татка улыбнулась, – Все хорошо!

– Тогда я знаю в чем причина.

Виолетта серьезно смотрела на Татку. Пожалуй, даже слишком серьезно. Сейчас скажет что-нибудь смешное. За год работы бок обок, девушки хорошо изучили друг друга.

– Ты поссорилась с Пашкой.

Татка фыркнула. Ну вот, она так и думала. Большей глупости и придумать трудно. Разве с ним можно поссориться. Пашка – это Пашка. Он уникум. Абсолютно неконфликтный, неприхотливый, обожающий Татку увалень. Будущий великий ученый – химик. С ним совершенно невозможно поссориться.

– Перестань говорить глупости. – В голосе Татки явно слышался смех.

– Мы сегодня начнем работать?

Из своего кабинета выглянула Наталья Алексеевна.

– А ну хватит прихорашиваться! Сейчас же открывайте контору!

Наталья Алексеевна скрылась за дверью. Маленькая, полная, она так комично выглядела в своем строгом с юбкой до колен и узковатым пиджаком костюме и старомодных с узкими, длинными носами туфлях. Девчонки прыснули в кулак. Они совершенно не боялись свою «грозную» начальницу, которая только казалась строгой, на самом же деле была добрейшим человеком, частенько отпускала их домой пораньше, на праздники дарила подарки и всегда была готова помочь дружеским советом.

День потек своим чередом. Звонки, бумаги, клиенты.

В пять, как всегда. позвонил Пашка. Татка схватила трубку.

– Привет.

– Здравствуй, Тат! Я заеду за тобой в шесть?

Он каждый день забирал ее с работы, и они ехали куда-нибудь ужинать, так что мог бы и не спрашивать. Но он все равно звонил ровно в пять, и задавал один и тот же вопрос. Можно подумать, что она откажется. Ну уж нет! Татка была рада каждой минуте, проведенной с ним рядом. Но Павел вообще педант, поэтому ритуал повторяется каждый день на протяжении полутора лет. Единственное отличие в том, что по выходным он забирает ее из дома. Но такое постоянство импонирует Татке. Это залог стабильности их будущей жизни. А Павел с его серьезностью и рассудительностью просто создан для брака. Татка видела его этаким обстоятельным, солидным главой семейства.