– Все остальные – герцоги и принцы – это члены королевской семьи и их родственники.

– А как можно быть родственником, но не членом семьи?

– Вот например, если бы я была королевой, то ты – Лин погладила Аури по щеке и та засмеялась – Была бы принцессой. Но вот твои дети – они бы были герцогами и герцогинями. И их дети- тоже. Понимаешь?

– Ого – удивилась Айрин – Так это же их сколько должно быть, за все годы?

– Немало – согласилась Лин – Но и не много. Они же тоже умирают.

– Про этих ничего говорить не буду – сказала Сильва, стоило Айрин заикнуться о герцогах – За оскорбление королевской крови полагается тюрьма и плети.

– Но я никому не скажу – настаивала Аури.

Тетушка Сильва невесело рассмеялась.

– Эх, деточка, я уже больше полувека живу, и людей-то знаю. Все вы поначалу порядочные, да улыбчивые, а как понадобится – так хуже куоргов делаетесь.

– А вы их не оскорбляйте – попросила Аури – Просто расскажите о герцогах.

В ответ старуха лишь презрительно сплюнула. Это был единственный отзыв, который получили благородные королевской крови от тетушки Сильвы.

– Если родители стоят на одной ступени, то их ребенок становится на ту же. Если же ступени родителей разные, то ребенок становится на низшую. Правда, это можно изменить – заканчивала свои наставления Линария.

После всех полученных разъяснений один вопрос сильнее всего волновал Айрин.

– Мам, а как люди получают эту благородную кровь?

– Что значит – как? – удивилась Линария – Они с ней рождаются.

– А если не родился, тогда как?

– Никак – пожала плечами Лин.

– Но вот в сказках – продолжила Аури – Принц женится на прачке, и она становится принцессой.

Линария вздохнула и притянула дочь к себе.

– Во-первых, сказки – это сказки. Пора тебе прекратить их слушать. Сказки выдумывают, чтобы развлечься, и в них может быть всё что угодно, а в жизни – нет. А потом, если принц женится на прачке – это была такая нелепица, что Линарии потребовалось перевести дух – То она станет принцессой, но не благородной.

Айрин подняла на мать круглые от удивления глаза.

– А так бывает?

– Ни разу не слышала – ответила мать – Но благородные не из королевской семьи иногда берут в жены простых девушек из богатых семей. Тогда такой девушке даётся первая ступень, неважно, на какой она была до этого, а её дети будут благородными шевалье.

– А может у короля, или принца родиться ребенок без магической крови?

– Да что у тебя все короли да принцы – в сердцах воскликнула Лин – Не знаю, о таком я тоже не слышала.

– А как определяют, у кого есть кровь?

– Обычно при рождении. Кровь поджигают, и если ничего не происходит, то значит, в тебе самая обыкновенная кровь.

– А что должно произойти, если ты – благородный?

– Не знаю. Разное говорят. Красный огонь. Синий огонь. Яркий огонь. Не знаю.

– Кровь горит черным пламенем – зловещим шепотом рассказывала Сильва, вплотную наклонившись к Айрин – И слышатся голоса тех, кто находится в Изнанке. И чем громче голоса, тем больше в тебе крови. И шепчут они – СВОЛОЧНАЯ КРОВЬ!

Иногда Айрин жалела, что ходит к старухе. Но как только появлялся новый вопрос, она снова шла в кабинку на входе. Постепенно она привыкла к выходкам Сильвы, как привыкла к еде и воздуху.

Воздух в городе оказался хуже, чем еда. Первые дни Айрин пробовала затыкать нос, меньше дышать, искать места почище – всё напрасно. Воздух был тяжёлым, едким и пах выгребной ямой. Почему-то другие этого не чувствовали, и даже мать не обращала внимания. Спустя время Айрин поймала себя на том, что не морщится от воздуха – и почувствовала себя ещё гаже.

– Это город. Здесь всё плохо пахнет. Много людей. Много животных. Много еды. Ну и наша фабрика, конечно – ответила Лин на вопрос дочери.

– А что вы делаете?

– Дрянь – вздохнула Линария – Вонь, смерть. Немного зрелищ.

Даже дождь здесь был мрачнее и тяжелее, чем в Лесу. В дни, когда над городом сгущались тучи, Айрин особенно сильно жалела о своих оставленных дома друзьях.

Зато Айрин быстро подружилась с соседками по комнате. Взрослые, побитые жизнью и городом женщины просто таяли, видя, с каким вниманием Аури слушает их рассказы. Лин тихо радовалась такому общению – рассказчицы хоть и привирали, но это было куда лучше, чем сказки.

Из шести соседок по комнате, трое были местными, а ещё трое съехались с разных концов страны. Одна приехала из Трастбура, небольшого городка на севере, куда её семья бежала из Итании, спасаясь от голода. Другая была уроженкой Лилля, города-крепости на границе с Антиохией. Третья всю жизнь провела в портах Визвотера, и приехала в Плесиль «за легкой жизнью». У неё были тысячи историй, услышанных от моряков, и она щедро делилась ими с Аури. Они не сильно отличались от сказок, услышанных в детстве, но не у всех из них был счастливый конец.

Айрин была бы рада познакомиться и с другими рабочими, но к ним Линария относилась настороженно. На фабрике работало двести человек, собранных со всего королевства. И у всех было разное прошлое. Впрочем, и с соседками скучать не приходилось.

А город продолжал раскрываться и удивлять. Как громом поразил Айрин магазин игрушек. С широко раскрытыми глазами она стояла у огромного окна во всю стену, за которым были выставлены десятки кукол, и рассматривала каждую из них. В тот день она не пришла на обед, и опоздала на ужин, вернувшись в ту минуту, как Линария собралась её искать. Безропотно выслушав выговор от матери, она легла спать голодная, но счастливая, и впоследствии ещё не раз возвращалась к магазину.

Оказалось, что не все дикие животные хотят на тебя напасть. По улицам города свободно бегали некоторые из них, и никто не думал их убивать. Одна из женщин рассказывала, что у неё в доме жили трое таких животных, и она очень по ним скучает. После этих слов вера Айрин в разум взрослых пошатнулась.

Центральным местом в городе были рынки. Там было всё- старики, толпы, странное поведение, животные, которых якобы можно держать дома, пестрые одежды, драки и многое многое другое. И каждый раз это всё менялось. Айрин, часами простоявшая возле входа на рынок или бродившая между рядами, как губка впитывала новые знания. Интуиция подсказывала ей, что ими не стоит делиться ни с мамой, ни даже с тетушкой Сильвой.

Очень скоро Айрин увидела людей с благородной кровью. В первый раз это были мужчина и женщина на балконе роскошного особняка. Они стояли у перил, что-то пили из маленьких кружек и оживленно разговаривали, а свет ауры пульсировал в них на груди.

– А вот магия – спрашивала Айрин – Про неё в сказках правду рассказывают?

Линария лишь пожимала плечами, тетушка Сильва на этот вопрос тоже отмалчивалась, но Айрин заметила, что чем ближе к вечеру, тем меньше остается жидкости в бутылке и тем больше разговаривает тетушка. Поэтому однажды вопрос про магию она задала, когда на улице уже наступили сумерки, а бутылка почти опустела.

– Ууууу – мечтательно закатила глаза Сильва – это, деточка, такая благодать, такое благословение Света, что нам, простым людям, и не понять. Сказки, говоришь? Может, и сказки, да только у всех они разные. А ты послушай, деточка, что чаще повторяют – то и будет правдой.

Старуха взболтала остатки жидкости и залпом допила их.

– Лечат они хорошо, это да. Ещё дерутся как бешенные – это тоже есть. Живут, говорят, поболе нашего, ну это уж как повезет. Я бы при таком житье тоже помирать не хотела. Эх –голос Сильвы звучал всё громче и громче – Да кабы мне хоть каплю благородной крови, да хоть на мизинец магии – я б таких дел наделала! Да я б тут всех! – тетушка крепко сжала кулак и потрясла им в воздухе.

Видела Айрин и других детей. Они стайками прогуливались вдоль улиц, или бегали вдоль улиц, или собирались на площадях, у фонтанов или в парках – в общем, их было много, и они были повсюду. Ни разу Айрин не подошла к ним. Ей отчаянно хотелось присоединиться, наблюдая, как весело они проводят время, но она даже не представляла, что нужно для этого сделать. Просто подойти? Поздороваться? А дальше? Эти дети казались довольными и счастливыми, и Айрин казалось, будто такой радостью запросто не делятся.