Ступая по тропинке, я вспомнила слова продавщицы о невестах и разозлилась еще больше. Это надо ж, невесты к ним приезжают, ты только посмотри! Короли какие выискались!

В темно-коричневую, довольно крепкую деревянную дверь, я постучала кулаком. Поварешку зажала в левой руке, готовая к нападению.

– Кто там? – лениво спросил голос.

Вроде бы мужчины, но какой-то измененный. Мерзкий такой, высокий и с подковыркой.

Еще шутить вздумал?!

– Я! – грозно ответила.

– «Я» бывают разные, – всё-таки решил пошутить надо мной Медведев.

И зря! От этого я взъерепилась, не по-детски, и не выдержала, ударила ногой по двери.

– Открывай по-хорошему! Или я за себя не ручаюсь!

Никто не ответил. Тогда я рассвирепела еще больше и принялась дубасить по двери и поварешкой, и ногой, и свободным кулаком. Грохот поднялся знатный.

– Открывай, гад! Я тебе все патлы выдерну! – натурально орала я, потеряв над собой контроль.

Так он меня выбесил этой своей подлостью, этой тихушностью, мол даже дверь боится открывать и смотреть мне в глаза, что я даже не услышала шагов позади себя.

И только когда крепкие руки схватили за талию и понесли куда-то назад спиной, я истошно заорала:

– Па-ма-ги-те! А-а!

Чувство меня накрыло страшное: будто какая-то сила, неведомая и неясная, волокла меня в Преисподнюю.

– А-а-а! – кричала я.

– Замолчи! Тихо! Заткнись!– орал кто-то мне в ухо.

Я не могла замолчать. Мне было страшно. Меня тащило неведомое чудище несколько метров волоком, носками кед я плыла по воздуху, как в каком-то фантастическом кино.

И всё это время меня держали пленником тяжелые и крепкие чужие руки.

Руки!

Эта мысль подействовала отрезвляюще. Меня держит человек, а не чудовище.

И значит, я могу договориться с ним.

– Отпусти! – жалко мяукнула я и попыталась вырваться из захвата, – Отпусти, кому говорю?

Вспомнила, что держу в руке поварешку, оружие всё-таки, и размахнулась, со всей силы ударила куда-то влево, наугад.

– Черт! –державший меня не успел уклониться. Я чувствовала, как заехала по чему-то твердому, – Ненормальная!

– Сам такой.

Меня отпустили. Я шлепнулась на землю, как куль с мешком, и отползла. Поднялась на четвереньки, всё еще держа поварешку в руках.

– Ты кто такой? – настороженно уставилась на парня лет двадцати семи.

Высокого, кудрявого шатена. В темно-синих джинсах и красной майке.

– Мирон, – парень потирал лоб, – Ты чего дерешься?

Я почувствовала укол совести. Совсем легкий, поэтому тут же сама принялась нападать:

– А ты чего хватаешь? Чуть до инфаркта меня не довел!

– Да я к Тимофею пришел по делу, – смущенно ответил тот и спрятал глаза, – А тут ты ему дверь ломаешь. Нехорошо…

– Нехорошо по моим вещам лазить! – недовольно сощурилась я, – С Тимофеем дружишь, значит?

– Угу, – парень обошел меня по кругу, – Только его, видать, дома нет. Вышел бы.

– Он бы у меня быстро вышел! – снова помахала я поварешкой. Увидела, как парень вздрогнул и испытала легкое чувство злорадства, – Да только боится он меня!

– Тим никого не боится, – возразил парень, – Он не такой.

– Да-а?! – я встала, отряхнула сарафан и снова бросилась к двери, – А давай посмотрим. Тимоф-фей! Открывай!

И постучала громко кулаком по двери. Так, чтобы не было сомнений, что меня слышат.

Никто не отозвался. Противный голос, который спрашивал меня, теперь не отвечал.

– Да что он себе позволяет? – снова взорвалась я и принялась бить ногой по двери, – Открывай, Медведев! Срочно! Открывай, я кому сказала?!!

– Постой! – Мирон снова подхватил меня и оттащил от двери, – Ты весь дом перепугаешь. Нет его дома. Ушел. Иначе вышел бы…

– Ну как же нет, если он разговаривал со мной пару минут назад?! – я уставилась в лицо парня и увидела тень, скользнувшую и тут же исчезнувшую, по его лицу, – А…он не один живет? Что-то я не подумала… Кто там, мать или сестра?

– Нет, – парень покачал головой, – Там никого нет.

– О, может, жена его?

– Он не женат. Да что ты пристала-то к нему? – теперь уже Мирон сверкал голубыми глазами, – Что случилось?

Не могло же мне послышаться? Или могло?

Жара стоит ужасающая, градусов тридцать. А я сумки тащила по самому солнцепеку, устала. Могло послышаться и почудиться всякое.

Чувствуя, что напряжение падает, и я потихоньку оттаиваю, буркнула:

– Да много, что случилось! Колодец забит, воды нет, хоть помирай от жажды! Вещи разбросаны, шоколадки пропадают! Ой, шоколад! –с досады я чуть не взвыла, – Забыла купить молочную шоколадку! Конфет взяла, но они с начинками. А шоколадку простую купить забыла…

Даже ногой топнула с негодования.

А парень тем временем улыбнулся и потер лоб:

– Если драться не будешь, посмотрю, что там с колодцем. А с другим помочь не могу – бабское дело. Сама купишь.

– Что ты говоришь, бабское? – я грозно помахала своим оружием, но увидев, как парень опасливо отодвинулся, рассмеялась, – Да ладно. Пошутила я. Любой помощи буду рада! И чаем угощу с печеньем и конфетами. С этим колодцем, я вообще не знаю, что делать. Воды дома ни капли нет!

– Пошли, – парень первым направился к калитке, – Где ты живешь? Я не специалист по колодцам, но бате помогал много раз, чистил…

– В пятьдесят седьмом. Это который за забором! – легко ответила я, – Соседняя калитка.

– Правда, что ли? – резко остановился парень, а я, не ожидая внезапной остановки, больно налетела на его спину, – В ведьмином дому?

– Почему в ведьмином? – вид у парня был серьезный, – Это шутка такая? Ты решил меня напугать?

– Нет. Все знают, – буркнул Мирон и торопливо вышел на улицу.

– Эй, подожди! – мне показалось, что он сейчас испугается и уйдет. Единственный человек, который может помочь мне с колодцем! Нет, так просто я не сдамся, – Мирон, стой! Мне очень нужна твоя помощь!

Парень остановился у лавочки. Искоса поглядел:

– А ты не ведьма?

– Нет, что ты. Я в такое даже не верю!

Спрятав поварешку за спину, лучезарно улыбнулась. Придется поуговаривать, да надавить на жалость. Парень он с виду приличный, вежливый. Не то, что Медведев.

– Миронушка, ну не бросай девушку в беде, – мягко попеняла ему я, – Как тебе не стыдно? Я же ни за что не сдвину эту крышку. Она сто пудов весит. И умру от жажды. А смерть моя будет на твоей совести!

– Ну да… на моей! – парень глядел все еще недоверчиво, но глаза заблестели – поверил, что шучу и расслабился, – Ты одна приехала? Без родственников?

– Одна. В отпуск. Порисовать хотела на природе и отдохнуть.

– Художница, что ли? – в голосе Мирона послышалась теплота, – А рисуешь красиво? Я живопись люблю. Сам когда-то рисовал в школе.

Вот и общее хобби нашлось! Мысленно я потерла ладошки: всё, теперь он точно мой.

– Пойдем, покажу, – чувствуя себя самым коварным искусителем, я подошла к своей калитке и приоткрыла ее, – Даю честное слово, что лягушек не варю, корней мандрагоры не выращиваю, а в черепе настойку не держу. Я самый обычный человек, слабый и беззащитный.

Парень несмело улыбнулся.

– А слабым нужно помогать?

– Так точно! – рассмеялась я, и стена между нами треснула.

Мирон мне действительно сильно помог: сдвинул тяжеленую крышку, показал, как работает механизм – оказывается, он был не просто замысловатым, а механическим. Нашел масло в сарае и смазал мне этот механизм, чтобы крышка отходила плавно и без лишних усилий. Помог наколоть дрова, чтобы я смогла затопить печку и вскипятить воды в котелке.

– Электричество есть, а чайника – нет! – возмущалась я, наворачивая круги по кухне, пока Мирон раздувал огонь, – Только беспорядок есть.

Я чувствовала себя очень неудобно, прибираясь при госте. Пока Мирон колол дрова, найденные в одном из сараев, я быстренько собрала с пола кухни утварь и поставила на место. А вот со своим гардеробом управиться не успела – нижнее белье лишь спрятала, да носки с люстры сняла.