Позже по жизни мне не раз пришлось оставаться один на один с кем-то или с чем-то- в пятнадцать лет впервые сел за руль самоходного зернового комбайна, позже были выходы на боксерский ринг, на сцену, перед студенческой аудиторией, да и чего только не было потом, один на один!
Но в тот вечер, я стоял перед жердевой оградой, смотрел на сгрудившихся по ту сторону волов и – молчал. Мои глаза были примерно на уровне глаз ближайшего ко мне вола. Его глаза, размером с хорошее яйцо, смотрели мне прямо в лицо. Нас разделяли каких-нибудь полметра. Что там у животного на уме, глаза не выражали, только равнодушие. Но, из рассказов Кольки, то есть- из первых рук, я знал, что не все волы такие смирные, как внешне кажутся.
Что-то со мной случилось. Я перестал дрожать и представлять мысленно какие-то воловьи пакости. Так всегда бывает, когда от абстрактного – переходишь к действительности. Волов же пасти надо, подумал я. Осмотрел путь возможного своего отступления в случае чего, то есть – определил – как можно будет быстрее взобраться на дуб, где была наша «база». Потом глубоко отдышался и… открыл небольшие ворота.
Через несколько секунд – я уже был на дереве. Но волы не бросились бежать в лес, сломя голову. Из тринадцати, только двое сразу вышли, остальные- или легли вдоль ограды, или стояли, лениво бодая друг друга в разные места.
Так продолжалось около часа. Пришлось мне слезать с дерева выламывать ветку и потихоньку выгонять их на пастьбу. В тот первый вечер, я многого не знал. Например, что волы, по определению- не стадные животные, а чистые индивидуалы. Для них вообще не существует авторитетов, вожаков, ведущих, как у других стадных животных. Они – каждый сам по себе. Главный авторитет и аргумент для них – кнут ездового. Ну, чем не родной брат нашего прежнего крестьянина!
А главное, чего я не ведал в данной ситуации-волы не знают дома, базы и домой сами не приходят. Это для меня стало основной проблемой, но уже наутро….
А в тот вечер, волы постепенно разошлись по лесу. Чтобы было понятно нынешним слободзейцам- почему я постоянно вспоминаю о «лесе» – раньше вся территория между Днестром и старым руслом Днестра, была сплошь покрыта лесом. Хорошая лессовая почва, довольно много влаги, способствовало этому. Село Кременчуг, прежде слободзейский хутор, – стоял на холме, весной и летом, когда вода заливала всю территорию от Слободзеи до Копанки, Кременчугский холм был некоторое время островом. Вокруг него стояли в воде деревья. Потом вода уходила. Отдельные места, где было повыше, обрабатывались, были садовые и овощные участки. Так было до тех пор, пока не были построены обваловочные дамбы. Вода перестала заливать эту территорию, лес был выкорчеван, а на его месте появились овощные плантации. Это было уже позже, а когда я пас волов- основная территория вокруг Кременчуга- была занята лесом.
Продолжим о первом моем дежурстве. Волы разошлись, солнце еще не зашло. Тепло, тихо…. И чего я так напугался сразу!?.
На одном из опорных столбов, нашел оставленный кем-то «налыгач» – канат метров пяти длиной, с петлей на конце. С его помощью водили коров или тех же волов, надевая петлю на один рог, чтобы затем своеобразной «восьмеркой» привязать к чему-то. Налыгач я взял с собой на дерево, чтобы обвязать им и прицепиться к толстой ветке, чтобы нечаянно не свалиться с помоста. Лететь с такой высоты, ударяясь о толстые дубовые ветки, было более чем опасно. Хотелось кушать, вокруг- огромные разно породные деревья, типичный плавневый лес….Деревья все большие, типичные для нашей зоны – дуб, ясень, тополь, липа, акация, верба, ольха, осина и еще десятки видов. Росли там и дикие груши, сливы, яблони. Наверняка можно было найти какое-то плодовое дерево, чтобы чем-то подкрепиться, но я об этом не мог и думать. Во-первых вечереет, где и что искать, лес незнакомый- еще заблудишься, только этого еще не хватало! Волы по лесу бродят, да мало ли кто еще может здесь быть!
Если честно, по прошествии стольких лет, могу сказать-, что да, я боялся. Боялся за себя, а не за волов. Даже, если в лесу были волки, они бы вола взять не смогли. Могли быть и люди, может быть и не очень хорошие, но и они бы волов не тронули. Во-первых, потому, что украсть или забить колхозного вола в 1950 году- значило подписать себе смертный приговор. Тогда за один килограмм зерна, унесенного с поля в любом виде, давали год тюрьмы. За вола – расстреляли бы точно. Так что за волов я не очень беспокоился, а за себя – да, все-таки первый раз в жизни, в чужом дремучем лесу, да еще в роли пастуха волов. Одет я был в брюки и рубашку, без головного убора и босой. Мы с мая по сентябрь всегда ходили босиком, обуваясь только, когда шли в школу или в кино.
Босому, в лесу, пасти волов было более, чем проблемно, но я же дежурил всего первую ночь, домой сходить не успел – далеко, да и река еще мешает. Решил- завтра уже пойду, обуюсь, возьму пиджак и фуражку. Так думал я, влезая на свой «сторожевой» пост. Солнце стремительно ушло за горизонт, в лесу ведь, наступила темнота. Кромешная. Деревья вокруг высокие, их кроны вверху соединялись, из-за этого даже чистого звездного неба не было видно. Обвязал себя канатом-налыгачем, привязал конец к толстой ветке, решив, что теперь – не упаду.
С вечера было тихо, умолкло все живое в лесу, но где-то к середине ночи подул ветер, и начался настоящий «скрипичный» концерт на фоне общего гула веток и шелеста листьев. Дуб, на котором находился мой пост, был наверняка раз в в пятнадцать старше меня. Когда поднялся ветер, он начал двигаться и скрипеть. Причем, разные его части или уровни, скрипели по-своему: с диапазоном где-то октав пять, не меньше – от толстых боковых гулов, ближе к корню, до сверхтонких чириканий мелких веток. Это было что-то уничтожающе-непонятное.
Мой помост, примитивно увязанный полосами коры, двигался, как живой, и казалось – вот-вот разойдется. Какой там сон!. Мне и в тишине было не до сна, а в такой кокофонии- и подавно. Начал думать о хорошем. Не забей дядя Миша мяч в чужой сад – и не пас бы я сегодня волов. А если бы он вообще не пришел в отпуск из армии?…, так тогда бы у меня пилотки настоящей не было, ну и так далее….
Потом я посчитал, сколько за две недели денег заработаю, – и за мяч рассчитаюсь, и балалайку себе куплю. А еще бабушка Маня сегодня обещала кашу кабаковую (тыквенную) сварить. Ну ладно- завтра поем….
Так незаметно подкрался рассвет И тогда я понял, за что платят пастуху те несчастные деньги. Слез с дерева- а вокруг-никого!. Думал, что хотя бы часть волов придет к загороди – а их – ни одного!. И где их искать?. Каждый мог пойти куда угодно – лес тянулся до Копанки, да старого русла Днестра. Вот тогда я по-настоящему испугался. В шесть утра придут ездовые, они все местные, им на лодке переплывать не надо, да и лодка с шести часов уже работает. Я просто растерялся, не зная, в какую сторону двинуться. А в глазах уже мерещился кнут старшего ездового. В общем решил – готовься, Вася!.
Пошел в сторону Кременчуга. Фарт или Удача нужны в каждом деле. Не прошел я метров двухсот – поперек – канава – осушитель с водой, длинная такая, но это неважно, но на той её стороне – ЛЕЖАЛИ семь(!) моих волов Еще один стоял почти рядом и терся о ствол дерева. Родные мои! Я сходу бросился в канаву, там воды по пояс, дно илистое, ширина метра четыре, переплыл-переполз, и- к волам. Думаю- хоть этих загоню, а потом стану искать остальных.
Выломал ветку с листьями, начал тормошить их. Напрямую, через канаву гнать побоялся, вдруг увязнут. Где-то через полчаса обогнул канаву, и большая половина моих подопечных оказалась в загороди. Настроение поднялось, но надо искать остальных волов. Начал рыскать по лесу в разные стороны. Напал на какую-то тропинку, пошел по ней, наудачу. Никого. Слышу – вроде как свист какой-то и мне навстречу. Засвистел в ответ и, через минуту увидел Кольку Димитренко. Он, оказывается, шел от переправы- ко мне на «базу». Колька рассказал, что наплел моей бабушке, будто я помогаю сторожу в бригаде (колхозной), и остался там на ночь.
