В магазине карбид не продавали, мы «заимствовали» его в мастерских МТС и колхозов, делились и устраивали «ракетные» соревнования. Каждый искал себе консервную банку, затем накрывал этой банкой небольшую ямку, предварительно налив туда воды и насыпав или бросив кусочек карбида. Вокруг банки утрамбовывалась земля, и через время, когда карбид начинал шипеть, то есть – работать, к специально пробитому отверстию в верхней части банки, подносилась горящая спичка. Смесь взрывалась – банка ракетой летела в воздух. Среди ребят были разные мастера этого дела, которые рассчитывали и подбирали высоту банки, и уровень запального отверстия, и количество смеси, и т. п. У них банки с оглушительным грохотом летели вверх на многие метры. Затем все повторялось, как на соревнованиях.

И вот тогда, кому-то из старших ребят пришла в голову мысль использовать карбид в качестве взрывчатки для «глушения» рыбы. Идея понравилась, каждый начал искать подходящую посуду. Выбор посуды в то время был ограничен, тем более с жестко закрепленными пробками. Принесли – кто что нашел, флаконы разнокалиберные, какие-то банки. Мне повезло. Нашел на чердаке довольно объемную, литра на два с половиной, оставшуюся от квартирантов – немцев бутыль с резиновой пробкой и проволочной защелкой. Собралось нас, браконьеров, человек семь. «Достали» карбид в колхозе и пошли на Днестр. Решили «глушить» под высокой песчаной кручей, что начинается с левой стороны реки, ниже пляжа, на русской части Слободзеи. Весь технологический процесс предполагал следующие действия: мы растягиваемся цепочкой на тропинке у самой воды, двое старших ребят с сумками через плечо (под рыбу) стоят ниже всех по течению, там, где тропинка обрывается. Их задача – быстро собирать оглушенную рыбу. Остальные ребята, с интервалом 5–7 метров, располагаются по тропинке выше по течению. Причем меня, с моей «бомбой» поставили выше всех, так как возлагали на неё большие надежды.

Перед началом действия- провели совещание. Вспомнили трагический случай, произошедший почти год назад. Как раз напротив того места, где мы сейчас готовились «браконьерничать». Тогда, осенью, на наших глазах погибла группа взрослых ребят – слободзейцев. Они работали по-крупному. Один из них должен был от взорванного ДЗОТа (выше пляжа) вытолкнуть на течение под противоположный берег Днестра, старую лодку с ящиком мин от немецкого многоствольного миномета, т. н. «Ванюши», со взрывателем и бикфордовым шнуром. Выведя лодку в нужное место, он должен был поджечь шнур и быстро сойти на тот берег. Где-то сразу за пляжем, заряд должен был сработать. Основная группа «рыбаков» готовилась выйти навстречу рыбе, которую течением должно было вынести на них.

Все было исполнено, как надо. Тот парень выгнал на течение лодку, поджег шнур и вышел на берег. Лодку со взрывчаткой, подхватило и быстро понесло по-над правым берегом вниз по течению. Сборщики рыбы, должны были оперативно переправиться на левый (слободзейский) берег и двумя большими неводами собрать всплывшую рыбу. Но случилось непредвиденное. Лодку рыбаков вынесло на мель под правым берегом. Пока они там возились, перетаскивая лодку по гравию, подлетела лодка с ящиком мин, и – метрах в двадцати от той мели, эта адская машина – грохнула! После этого- ни лодки, ни ребят на поверхности воды уже не было. Взрыв был ужасной силы, основной удар взрывной волны приняла на себя высокая песчаная береговая круча по левому берегу, местами обвалившаяся многотонными оползнями. Хорошо, что мы наблюдали всю эту дикую сцену из окопа, в метрах 5-7-ми от обрыва.

Вспомнив те трагические события, мы не очень охотно, но все-таки начали готовить свои «бомбы» к работе. Поджигать ничего не надо было, расчет был сделан на «разрыв”: насыпать в емкость карбид, долить в пропорции воды, закрыть пробку, выдержать какую-то паузу, бросить в воду и – ждать пока она (емкость взорвется. Все просто. Но, если у ребят были небольшие флаконы и баночки, то у меня, как было уже сказано, – целый «гусак» с полкило карбида.

Набрав воды, я закрыл бурлящую смесь, затем по команде старшего – бросил бутылку подальше в воду, вверх против течения. Вскоре от брошенных раньше мелких «зарядов», раздалось несколько слабых хлопков, так себе «пляк-пляк». Мы все стояли у воды и ждали оглушенную рыбу. Ловцы с сумками, стояли ниже по течению и были наготове. И тут Явление- всплывает мой «гусак», прямо в метре от берега, видно течением прибило. Внутри серо-белая смесь. Вот-вот….

Несколько секунд оцепенения, потом я резко поворачиваюсь направо и с максимальной скоростью – бегу вверх, по-над кручей. Ну, я-то крайний был, мне проще. Те, голые «ловцы» с сумками, поняв в чем дело- прыгнули в воду и уплыли вниз по течению. А у остальной группы, выбор был невелик, да и время сильно ограничено. Мой «гусак», прибившись к берегу – медленно передвигался в их сторону….

Вниз, по течению, берег заканчивался вертикальным обрывом, место там очень глубокое, вверх – десятиметровая круча – не зацепишься. Остается только тропинка вверх против течения, но…мимо «бомбы». Делать нечего- ребята, один за другим, зажмурив глаза, начали проскакивать «аварийный» участок. А «бомба» молчала, уже думали, что брак какой-то!. Но, она оказалась «безбрачная», просто – выдержанная. И когда последний из ребят, наш вечно невезучий Колька Димитренко, проскочил «гусак» метра на три- тот и грохнул!. Да так, что даже мы, отбежавшие на порядочное расстояние, попадали от страха. Бедный же Колька принял удар на себя, за всех, ну никак не могла обойти его та «бомба», влепив ему оторвавшимся дном от «гусака», толщиной в палец, точно по заднему месту. Месяца два Колька носил и с гордостью показывал круглый, по размеру того дна, лилово-черный синяк.

Я описал первую и последнюю нашу браконьерскую выходку. К сожалению, мы тогда не могли снять видеоролик о вреде браконьерства, с показом всех технологических действий и их последствий, но и наших рассказов оказалось достаточно, чтобы Слободзейские ребята больше не «рыбачили» подобным способом. И, поверьте – никто из тех наших уличных ребят, не стал браконьером по жизни. Ни любителем, ни в законе.

Зеленый горошек собирать было хорошо. За каждый килограмм собранных стручков, платили по 10 копеек. Ежедневно- в конце работы – расчет. Собрал 100 килограммов – вечером получи 10 рублей и – свободен.

По тем временам, тем более для мальчишек, это уже кое-что значило. Три года, как прошла денежная реформа, деньги были еще «новые». Пачка «школьных папирос «Бокс» или «Ракета», стоила 50 копеек, «Спорт»-75 копеек, стакан «морса» (вода с сиропом без газа) -30-копеек, билет в кино- 1 рубль.

Мы, Мишкой (одноклассником) никогда не собирали по 100 кг стручков, иногда подбирались к 70–80, но редко. Потому, что много ели. Один стручок – в ведро, два- в рот. Что делать – только-только отошли от голодных годов. Так что собирать горошек было приятно со всех сторон, тем более в таком месте, как урочище Плоское, в излучине Днестра, между Слободзеей и Чобручами.

Ко всему прочему- горошек высевался в междурядьях сада или на окруженных деревьями прохладных участках. В обеденный перерыв – купались, рядом, в Днестре.

Но горошек закончился. Основная масса школьников разошлась по домам, в бригаде остались только те, кто был нужен до начала уборки в садах. Хотя наличные деньги платили только на уборке горошка (никакой механизации этого процесса, тогда еще не было и почти все делалось вручную), а за остальные работы начислялись трудодни, многие дети все равно искали работу в колхозе – в основном из-за того, что там кормили. Пусть только в обед, пусть одним борщом, но кормили, и это уже был стимул для нас в период каникул.

Своим особым усердием, мы с Мишкой, добились должностей «погонычей», попросту – водили лошадей при различных конно-ручных работах. Это занятие ценилось, конечно, выше, чем какие-то там прорывки овощных или прополки, когда тебя гоняют, кто угодно и куда угодно. Погоныч – это было уже более определенно: ты при лошади, знаешь одного хозяина – ездового и все. Ездовой получает задание от бригадира, а ты выполняешь его указания. В работе погоныча веселого тоже было мало. Представьте себе картинку: – тебе 10 лет, утром не завтракал, по причине отсутствия того самого завтрака, а весь световой, длинный-предлинный, жаркий-прежаркий день, ты водишь за уздечку лошадь, которая, отмахиваясь от мух и слепней, постоянно мотает головой, пытаясь выдернуть из туловища твою тощую ручонку, и нет-нет, – и наступить копытом на твою босую ногу.