Старуха положила трубку рядом с угольной кастрюлькой и развернулась к соседнему столу. За столом неубедительно скучала скромного вида девица. Впрочем, Якоб без труда заметил игривый румянец на ее щеках. Через несколько минут тихого перешептывания с молодой особой, старуха завела руку за спину и сложила ладонь ковшиком. Господин незаметно положил в нее несколько монет и принял нарочито благопристойный вид. После этого девица встала из-за стола и скрылась за дверью, которая вела в отдельную комнату, отведенную Марит "для ночлега постояльцев". Господин опрокинул стаканчик. Пошатнулся и поспешил следом.

   Якоб брезгливо поморщился. Так и есть! Он давно стал подозревать Марит в желании заработать еще и на этом. Ему вдруг стало неприятно, и он решительно захлопнул створку окошка.

   - Хватит! - сердито сказал Якоб.

   - Простите! Я не хотел Вас расстроить, - виновато сказал юноша.

   Стало тихо. Якоб успокоился и выглядел теперь пристыженным. Смягчившись, он сказал:

   - У тебя получилось меня убедить, но пора и отдохнуть. И еще... - Он сделал паузу. - Если хочешь, можешь заночевать здесь. В углу есть пара одеял.

   - Спасибо! - обрадовался Хальм. - Я Вас не стесню! Завтра с рассветом я должен ехать дальше!

  - Давай ложиться, - сказал старик, устраиваясь на своей лежанке и задувая свечу. Он чуть помедлил и добавил: - Пусть у тебя все получится... в Харлеме....

  - Благодарю! - с чувством ответил Хальм из темноты. - Вы очень добры!

  - Наверное, слишком...- проворчал Якоб, поворачиваясь на бок.

   Якоба разбудил звон посуды, донесшийся снизу, из кухни. Было уже позднее утро. Якоб сел на лежанке и непонимающе оглядел свою каморку. Хальма не было. Оба одеяла были аккуратно свернуты и лежали на табурете. Якоб нахмурился. Как же он так проспал?! Обычно он поднимался с петухами, а тут! Он мотнул головой и плеснул на лицо воды из кувшина. "Уф-ф..." - фыркнул он, окончательно приходя в себя. "Нехорошо получилось... ладно... дела не ждут..."

   Якоб уже вышел из своей комнаты и собрался затворить дверь, когда заметил улыбающегося себя! Снаружи, углем на двери, быстрыми штрихами был нарисован он - Якоб. С улыбкой во весь рот! Да так похоже, что по спине старика пробежали мурашки. "Ах ты, проказник", - растроганно подумал Якоб. "Удачи тебе, сынок..." - прошептал он и смущенно обернулся, опасаясь, что кто-то заметит его повлажневшие глаза. Затем Якоб привычно сунул в зубы пустую трубку. "За работу!" - подогнал он себя, настраиваясь на новый день.

   Прошла неделя, потом другая. Осень пересекла свой экватор, и теперь все чаще небо затягивало низкими тяжелыми тучами. Лодка была готова. Якоб спустил ее на воду и прошелся вдоль берега. Старик остался доволен: она хорошо слушалась руля и уверенно держала курс. Теперь он мог держать ее у причала. "Со дня на день должно начаться..." - думал Якоб, испытывая щемящее душу предвкушение. "Скоро... совсем скоро..."

   Якоб надеялся на своей лодке отыскать "Язык Океана" - то место, где, по слухам, темные воды северного океана глубоко, "до печенок", врезаются узкой полосой в прибрежные моря. По старым рыбацким легендам именно там рождаются самые сильные бури. Даже опытные шкиперы не рискуют совать туда свой нос без крайней нужды.

   Еще в молодости, сидя в кубрике за стаканчиком в дружной компании, Якоб с жадным интересом слушал рассказы тех немногих, кому довелось пройти через "Язык". Тех кому повезло вернуться. Он чувствовал непреодолимую тягу к этому месту. С годами она только усиливалась. А в последнее время стала вовсе невыносимой. Океан звал Якоба.

   Старик возвращался к себе. Моросил дождь. "Все идет по плану..." - думал он, не обращая на сырость никакого внимания. Начало темнеть, когда он открыл дверь таверны. Якоб прошел внутрь. Он был уже у своей лестницы, когда услышал противный крик снохи.

   - Явился! Посмотрите на него! - визгливо начала Марит. - Опять шлялся неизвестно где! Это когда у нас почти полный зал! Конечно! Нам помогать зазорно! Кто мы для него?!

   - Что тебе надо, Марит? - устало спросил Якоб, проверяя, не намок ли по пути табак в кармане.

   - Надо обсудить кое-что! Не здесь. У меня в покоях! - злобно прошипела Марит.

   - "В покоях" так "в покоях", - дал волю раздражению Якоб. - Пошли.

   Они прошли до угла зала таверны и поднялись по скрипучей лестнице наверх. Раньше здесь была спальня. Его и Аглид. Теперь здесь были "покои" Марит. Сноха грубо толкнула дверь. В комнате их ждал Йохан. Вид у него был совсем забитый. Якоб, здороваясь, небрежно кивнул ему и остановился. Старик молчал и равнодушно смотрел на сноху и сына, как на чужих людей.

   Марит выдохнула и, наливаясь пунцовым, бросилась в атаку:

   - И когда ты собирался нам сказать?! - истерично закричала она. - Что ты молчишь, Йохан? Твой строптивый отец обзавелся дармовой лодкой и молчит!!! Теперь, когда он мог бы внести свой вклад в семейное дело! Он молчит! Уже второй месяц!!! - Она снова бросила взгляд на мужа: - Ты же знал старого Олафа, этого никчемного попрошайку, которого, наконец, прибрал Господь! Так вот: два месяца назад, перед своей кончиной, этот пьяница оставил твоему папаше парусную лодку! А старая ведьма Тесс - его жена, ничего нам не сказала!

   - Это правда? - промямлил Йохан, пряча глаза.

   - Правда, - твердо ответил Якоб. Он давно был готов к этому разговору. - Я собирался подлатать сначала эту посудину, чтобы подороже выручить за нее. Как раз завтра я смолю ее второй раз, и через три-четыре дня можно будет показывать ее покупателям.

   Неожиданный поворот обескуражил Марит, и она недоверчиво спросила:

   - Ты и правда готов продать лодку ради нашей таверны?

   - Да, - спокойно ответил Якоб, глядя прямо в лицо снохи.