Но мне было не до смеха. Я точно знал, что двух с лишним сотен банок консервов у нас с собой нет. Нет, мне-то на мои покупки и моих, привезенных с собой запасов, хватит, а вот Тимуру…
Тимур тяжело вздохнул и махнул рукой.
— Ладно, хрен с тобой.
Опаньки! Получается, были банки! Догрузил, значит, Тимурка еще товара, и не сказал. Вот засранец. А-я-яй! А предупредить?
— Ну, тащите тогда, — предложил Кузьмич.
— Слушай, а еще… — Тимур явно не собирался уходить. Чем он еще там торговать собрался?
— Ну? — спросил Кузьмич.
— А овощи свежие как тебе? Тыква там, картоха? Зерно?
— Ну…интегесно.
— А мясо?
— Мяса пока и в магазинах полно…
— А живого мяса?
Вот тут я прямо-таки кожей почувствовал, как атмосфера в комнате накалилась. Охранники напряглись, я даже заметил, что у того, который стоял за Кузьмичом, палец медленно опустился на спусковой крючок автомата.
Взгляд же самого Кузьмича стал вдруг злым, колючим.
— Габы, что ли?
— Да какие еще рабы? — хмыкнул Тимур, абсолютно не заметивший случившихся изменений. — Куры, например…
Обстановка разрядилась столь же быстро, как и накалилась.
— Фу ты, блин! — Кузьмич тоже расслабился. — Так бы и сказал. А то «живое мясо»…
— Да чего? — не понял Тимур.
— У нас тут в «обменнике», да и вообще, «живым мясом» габов называют. И габотогговцев этих недоделанных мы не любим, мягко говогя…
— А я-то откуда это должен был знать? — спокойно пожал плечами Тимур.
М-да…надо будет ему пояснить, что он ляпнул, и чем это могло для нас закончиться. Я прямо-таки чувствовал, что нас обоих могли завалить секунду назад.
Видно, насолили работорговцы Кузьмичу и его ребятам. Интересно, чем? Хотя, оно мне надо?
А еще вот, новый и крайне неприятный факт про мир, в котором мне предстоит жить и выживать: имеются теперь здесь рабы и работорговцы…
— Так, ладно, — меж тем Кузьмич вернул разговор в прежнее русло, — сколько кугиц есть?
— Сейчас десять. Но можно и еще.
— А что помимо них имеется из живности?
— Бычки, коровы, овцы, козы, — принялся перечислять Тимур.
Вот ведь, блин, давай еще, расскажи, что у нас в селении никто стрелять не умеет, и оружия, считай, нет.
— Слушай, а вы что, колхоз какой-то обвоговали, или как? — заинтересовался Кузьмич.
— Да не…наше это.
— Хм…так вы фегмегы?
— Ну…
— Слушай, а с землей у вас умеют габотать? Механики есть? Ну, косилки эти, молотилки починить-настгоить?
— Есть, конечно…
— И много вас, на этой фегме?
Вот тут я уже не удержался, толкнул Тимура, чтобы заткнулся, и встрял в разговор сам.
— Достаточно.
— Да ты не пегеживай! — рассмеялся Кузьмич, явно поняв мою осторожность. — Я могу вам пгедложить пгисоединиться к нам.
— «К нам» Это к кому? — спросил я.
— Ну… мы — это бывшие и действующие военные, есть охотники и пгосто любители постгелять… Вот, собгались и объединились в одну общину.
— В городе?
— Нет. За гогодом. Пытаемся обустгоиться, но нам очень не хватает как газ таки людей, в сельском деле понимающих…
— Агрономов, механиков, трактористов, комбайнеров, — закончил я за него.
— Во-во-во…
Я перевел взгляд на Тимура, Кузьмич тоже уставился на него.
Тот молчал минуту, или даже больше, явно обдумывал предложение.
— Ну…пока переезжать к вам не хочу, — ответил он,— я вас не знаю, да и с людьми еще нашими надо поговорить. Мы сами только обустроились…
— Понимаю, конечно, но с нами вам будет явно безопаснее, — продолжил уговоры Кузьмич, — у нас и бойцов пгедостаточно и огужия…
Ага…похоже, я знаю, кто воинскую часть выставил. Теперь понятно, откуда ассортимент в магазине. Запасов они при исходе из города явно утащили больше, чем им нужно. Вот теперь излишками торгуют…
А вообще, думаю, Кузьмич не просто так сидит на своем месте. Ушлый тип. Наверняка он тут, на автобазаре, и за разведчика, и за вербовщика.
Нос по ветру держит, людей собирает, информацию, опять же…ну и приторговывает, естественно, во благо своей общины.
— У нас тоже, — покачал головой Тимур, — постоять за себя можем.
— Ну лады, не буду давить, — кивнул Кузьмич. — Тогда может, такой уговог: вы нам спецов, чтоб наших обучили, а мы вам…
— Оружие, патроны, бронежилеты, — закончил за него Тимур.
— Так у вас же все есть? — усмехнулся Кузьмич.
— Много не бывает, — отрезал я.
— Хах…ну лады! — Кузьмич задумался. — Но нужно обсудить, чего и как…и почем, главное.
— Да не вопрос, давай обсудим, — кивнул Тимур.
Минут тридцать обсуждали, на сколько дней и каких специалистов должен будет выделить Тимур, для каких работ, сколько людей и чему предстоит обучить…
В конце концов, отчаявшись дождаться, когда, наконец, они перейдут к оплате со стороны Кузьмича, я решил пока что притащить консервы и куриц, которых мы привезли с собой.
— Погоди, — окликнул меня Кузьмич, — сюда тащить не надо. Вон, Стас с тобой сходит. Покажет, куда выгрузить.
Стас, один из его охранников, тут же двинулся на выход. Я следом за ним.
Данилу и Семеныча я нашел неподалеку. Оба сидели с жизнерадостными улыбками и о чем-то балагурили.
— Ну что там? — спросил заметивший меня Семеныч.
— В процессе все. Пошли, груз будем отдавать. Сторговались вроде.
— Так, а Тимур где?
— Еще торгуется.
Мы двинули к парковке.
По пути шедший рядом со мной Данила вдруг толкнулся локтем, указал в сторону и сказал:
— Вон, гляди, Пушкин и Дюма!
Я повернулся в указанную сторону.
Там на самодельной лавке сидели два негра, исподлобья наблюдающие за проходившим мимо них народом.
— Такой маленький, а такой расист! — упрекнул я Данила.
Но тот лишь жизнерадостно заржал.
Глава 27 Сделка века
Я уселся за руль «Форда», завел его и включил печку. Пока шли от «торгового дома Кузьмича» до машины, успел замерзнуть под дождем.
Охранник Кузьмича, усевшийся рядом со мной, махнул рукой, указывая направление, куда нужно катить. Я вывернул колеса, развернул машину и медленно повел здоровенный джип вперед.
Окружными путями, постоянно виляя, мы объехали торговые ряды, заехали за сам «торговый дом».
— Разворачивайся задом и к воротам сдавай, — приказал охранник.
Я сделал, как он сказал, сдал к воротам, подъехал почти вплотную. Ролеты на них тут же поползли вверх.
— Все, выгружайте, — сказал охранник, — пересчитаем, проверим все, потом получишь автоматы и все остальное.
— Лады, — кивнул я и развернулся к сидящим сзади Семенычу с Данилой. — Слышали? Разгружайте.
Они с тяжелыми вздохами и грустными, явно недовольными рожами открыли дверцы, начали вылезать из теплого салона снова под дождь.
Уже почти покинув автомобиль, Семеныч замер и, подозрительно уставившись на меня, спросил:
— А ты чего сидишь?
— А я свяжусь с нашими, узнаю, как у них там дела, все ли в порядке.
— Ах ты… — возмутился Семеныч, таки покинув машину и хлопнув дверью, — …жук хитрожопый! — хоть он и проворчал негромко, но я его услышал.
— Кто на что учился, — открыв дверцу, заявил я ему, не сдержавшись.
Так, ну а теперь действительно надо узнать, чего там да как. Мы пока сюда добирались, пока по рынку ходили, пока с Кузьмичом беседы вели, прошло полтора часа. О! Даже два.
— Андрюха! Прием! Андрюха, слышишь?
Вызывать нашу вторую группу пришлось несколько раз и, скажу честно, так как они долго не отзывались, я успел занервничать.
— Да! Тут! — послышался, наконец, голос Андрея, явно недовольный и слегка запыхавшийся.
— Чего у вас там? Порядок?
— Все в процессе, — ответил он, — но еще чуть времени надо…
— Проблемы?
— Да не…проковырялись долго тут с одним колесом. Палыч заставил заново перебортировать. Видите ли, не так поставили!
— Ясно. Сколько еще времени нужно?
