– Я попрошу, чтобы к вам прислали лекаря.

И не успела я ничего на это ответить, как она умчалась, бросив мои наряды и порядочно хлопнув дверью.

Вообще плохо соображая, что делаю, я стянула с себя платье и задрала до груди сорочку под ним. Опустила голову, ощупывая перевязь, которую Лаура меняла мне утром, перед отъездом с постоялого двора. И даже такое касание заставило все внутри сжаться от вспышки боли.

– Не трогайте, вы что?! – возмущённый возглас настиг меня от двери.

И тут же вспыхнула в голове мысль: да что сделала такого? Повернулась, даже не пытаясь прикрыться, и только успела проследить, как ко мне подошёл невысокий лысоватый мужчина и быстрым взмахом руки откинул мою ладонь от перевязи. А я неожиданно хмыкнула: уж за эти дни настолько насмотрелась на здешних плейбоев, что этот дядька – по-другому и не скажешь – показался до жути настоящим. Как будто даже из моего мира выскочил. Только одежда не давала забыть, что он всё же местный: свободная синяя хламида до колен, безрукавка с витиеватой вышивкой по канту и уже знакомым гербом, который я видела на дверце кареты – слева на груди. Ну прямо почти Гарри Поттер пост-среднего возраста. Только очков не хватает.

– Добрый вечер, мейси, – уже принявшись распускать мотки длинных обрезков ткани, поприветствовал меня мужчина. – Я мениэр Геролф Видбри, лекарь семьи ван Бергов.

Неизвестно почему, но я спокойно позволила ему трогать полуголую себя ещё до того, как он представился. Закралось подозрение, что он как-то воздействовал на меня, успокаивал – и противиться совсем не хотелось.

– Очень приятно, мениэр Видбри, – вяло ответила я.

И правда, как будто морфием меня накачали. Вот это лекарь так лекарь. В районных поликлиниках бы таких. Может, они успокаивали бы самых остервенелых бабуль. Освободив меня от перевязи, Геролф склонился, осматривая рану, хмыкнул тихо – и в очередной раз стало страшно. Может, у меня там уже гангрена?

– Зачем же вы себя так, – лекарь покачал головой. – Глубокие раны в брюшную полость очень опасны. Недалеко до внутреннего кровоизлияния и заражения.

Как ни мало я понимала в медицинских терминах, все его слова были почти музыкой для ушей. Этот человек, наверное, и названия внутренних органов знает. Если так, то он – мой новый бог. По крайней мере, надежды на выздоровление значительно окрепли.

– Наверное, мне это казалось выходом, – так же заторможенно пробормотала я, всё пьянея и пьянея от тёплых потоков силы этого чудо-доктора.

Геролф поднял на меня взгляд, убрав пальцы от раны.

– Для меня всегда было загадкой, почему вы так невзлюбили Маттейса, чтобы оклеветать его. Но, в общем-то, это не моё дело. Вы сделали тем хуже только себе.

И всё же меня не покидало ощущение, что лекарь попал сюда из другого времени. Как будто выделялся среди всех. А может, это было всего лишь обманчивое ощущение, потому как я ещё мало кого видела.

– Скажите, мениэр, – каждое слово приходилось вынимать из непроглядных глубин разума, – вы верите в переселение душ?

Наверное, мой вопрос показался ему как минимум странным. Но он вида не подал. Только передёрнул плечами и по локоть зарылся в увесистый саквояж, который принёс с собой.

– Почему же не верю? Верю. И слышал, что раньше оруны владели этим умением. Может, и сейчас владеют. Да кто ж их спросит… Стражи тоже в некотором роде могут менять души. Но для этого, как вы знаете, им нужен соответствующий Ключ. Кроме них, сейчас никому не разрешено даже пытаться проводить подобные ритуалы. Это уже приводило к дурным последствиям. И за это следует жестокое наказание.

– Будто и без них жизнь – сплошной сироп, – мрачно хмыкнула я.

Неожиданно Геролф улыбнулся и покивал. Он наконец достал из сундука какой-то флакон и вынул из него пробку.

– А к чему вы спрашиваете? – поинтересовался как будто невзначай, задумчиво принюхиваясь к горлышку пузырька.

– Да сон нехороший видела, – туманно ответила я. – И случай с мениэром ван Бергом младшим в дороге… Наверное, почувствовала что-то.

Лекарь смочил тряпочку жидкостью из флакона и осторожно промокнул рану. Боль выдернула мой разум из спасительной неги дурмана, но тот снова потонул в нём после нескольких отрывистых слов, что шёпотом произнёс мениэр.

– Это не удивительно. – Он выпрямился и отложил тряпочку в сторону – на тумбу возле моей постели. – Вы Ключ, который способен открыть многие способности в любом Страже. А уж в таком сильном, как мениэр Маттейс ван Берг…

– Если выживу.

Я легла, повинуясь лёгкому толчку в плечо.

– Выживете, – Геролф потёр ладони друг о друга. – Я залечил многие раны старшего и младшего ван Бергов. Уж с вашей справлюсь.

Приятно тёплая рука легла на раненый бок. Лекарь приблизил лицо, но губы его зашевелились беззвучно. А может, это я не слышала уже ничего, всё больше погружаясь в приятно мягкую топь его магии. Теперь я даже не сомневалась, что он – маг. Гарри Поттер без волшебной палочки…

Мысли ворочались в голове всё медленнее, становились всё глупее и путанней. Пока я совсем не уснула.

Спалось мне не слишком-то хорошо, несмотря на то, что хитрые манипуляции лекаря уняли страшную боль в боку совсем. Всё потому что замок, оказывается, наполнял какой-то особый запах, то ли отсыревшего пепла, то ли прелой прошлогодней травы. С ощутимой такой гнильцой. Совсем слабый и, наверняка, привычный тем, кто жил здесь постоянно, меня он поначалу просто раздражал, а потом начал доводить до бешенства. И даже во сне ввинчивался в ноздри и вызывал перед внутренним взором совсем безумные картины.

Я видела чудищ, монстров, подобных тому, которого убил, говорили, сам Хилберт, когда тот гнался за мной. Как бишь его – слангер? Они не пытались меня разорвать на куски, просто стояли вокруг, опустив почти до земли свои огромные мускулистые ручищи. А я смотрела на них, медленно поворачиваясь вокруг себя – и хотелось орать, но грудь забивал этот пронимающий до самых костей запах – и даже вдохнуть было невозможно. Но больше всего пугала мысль, что эти уродцы как будто ждут от меня чего-то. Приказа?

– Мейси, проснитесь!

Меня деликатно, но настойчиво потрясли за плечо.

Я перевернулась на спину и, простонав, открыла глаза. Лаура улыбнулась и отпустила меня.

– Как вы себя чувствуете, мейси?

Я медленно опустила ладонь поверх сорочки на раненый бок. Под тканью не обнаружилось даже перевязи, а боль, хоть и осталась ещё, была такой слабой, будто от старого ушиба.

– Сегодня гораздо лучше. Который час?

Я огляделась в поисках часов на стене, но вспомнила, что здесь таких быть, наверное, не может.

Служанка, кажется, озадачилась моим вопросом.

– Уже солнце встало. Такого страшного рассвета я, признаться, никогда не видела. И красивого тоже.

Даже жаль, что я его не посмотрела. Рассветы мне всегда нравились больше закатов. То ли потому что я была жаворонком, и под вечер мне обычно уже было не до небесных красот. То ли потому что они казались мне чистыми, не отягчёнными прожитым днём с накопившимися к вечеру проблемами, мыслями и кучей обычных мелких происшествий. Встаёшь – и какое-то время голова пуста, ещё не всплыли из памяти задачи, которые надо выполнить, вопросы, которые надо решить. И солнце – такое же незамутённое на рассвете, будто умылось где-то ночью и ещё не успело закоптиться.

– Принесите умыться, – хрипло попросила я. – И попить.

Тут же, как по волшебству, передо мной возникла кружка с водой.

– Уже всё готово. Я и завтрак принесла, – бодро отчиталась Лаура. – Замечательно, что вы чувствуете себя лучше. Потому что мениэр ван Берг-старший просил передать, чтобы вы собирались поскорей. Сегодня небольшой приём для родственников и самых близких у антреманна Феддрика ван Стина. По поводу возвращения его сестры из столицы.

Судорожно прокрутив в голове все скудные знания о том месте, где пришлось оказаться, я догадалась, что антреманн, это, наверное, некто вроде нашего мэра. Или скорее губернатора. Почти что встреча на высочайшем уровне. Не уверена, что я к ней готова. Накануне мне довелось получше рассмотреть все свои вещи, пока Лаура их перетряхивала – и вид их лично меня удручил неимоверно. Когда-то, наверное, эти платья смотрелись вполне прилично, но то, насколько они были поношенными, а местами и потёртыми теперь, просто вгоняло в уныние. А этот заносчивый Маттейс и вовсе не соизволил предупредить меня о выезде, а ведь я надеялась расспросить, есть ли в этом доме хотя бы нечто вроде библиотеки. Может, там мне удалось бы выяснить что-то о переселении душ. Или хотя бы получше познакомиться с тем миром, где оказалась. Ведь надо же с чего-то начать.