«Запереть тебя там, где никто, кроме меня, тебя никогда не найдёт», — таким ей представляется его ответ. Она почти уверена, что его мысли замыкаются в том же русле. Это читается в его до неприличия ярком взгляде, в короткой, едва заметной дрожи губ. И он наверняка знает, что в нужных обстоятельствах она согласится даже на это.

Вслух Теру произносит совсем другие слова.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Аманда, — говорит он так спокойно, словно предлагает ей как-нибудь выпить кофе ещё раз. И она понимает, что для них обоих это едва ли значит нечто большее.

Теру просто хочется быть правильным — он пытается удержаться на плаву и не сдаться тому жуткому чудовищу, что живёт внутри него, окончательно. Она же сдаётся уже давно. И знает, что он — тоже. Он просто не может отказаться от выработанных годами привычек. Ему хочется хотя бы выглядеть нормальным.

— Хорошо, — ровным тоном произносит Аманда и пожимает плечами. — Но я не стану брать имя твоей семьи, Теру.

Это похоже на заключение очередного контракта. Она не испытывает ни единой эмоции, о которых так много говорят в обществе, — и испытывает совсем другие. Свежие раны на спине продолжают приятно ныть.

И даже если кто-нибудь сегодня наблюдает за ними со стороны, то никогда не догадается, о чём они говорят на самом деле. Аманда не шутит, когда просит вписать своё имя в тетрадь, если что-то пойдёт не по плану. Теру не врёт, когда впервые соглашается с ней вслух.

И Аманда, соглашаясь с его предложением, не врёт тоже.

========== 36 ==========

Комментарий к 36

Tardigrade Inferno — Execution Is Fun!

«Execution is fun I think you should try one To put your mind back on track I’ll swing my axe right through your neck»

06/2008

Власть развращает и опьяняет людей. Неважно, как высоко по социальной лестнице поднимается человек или какими возможностями обладает — все они так или иначе повлияют на него, заставляя смотреть на мир совсем другими глазами. И чем больше у человека власти, тем быстрее и сильнее он будет отрываться ото всех остальных. И рано или поздно он начнёт чувствовать себя особенным.

Рейнард Гласк чувствует себя особенным с самого детства — когда растет в любви и обожании своих родителей, когда может позволить себе практически всё, зная об их семейном статусе. Его вера в собственную исключительность лишь укрепляется, когда он сам становится владельцем семейного дела и начинает строить теперь уже свою жизнь. Чувствуя себя выше подчиненных, выше взятой в жены женщины и даже выше отца, который очень быстро отходит от дел, он с каждым днём укрепляется в мысли о том, что этот мир существует для него одного.

Все остальные — всего лишь декорации его идеальной вселенной.

Рейнард Гласк уверен, что именно поэтому он получает такую разрушительную силу. Подумать только, он действительно может назвать всего лишь имя и причину и человек погибнет. Он проверяет эту гипотезу уже не единожды и каждый раз его просьбы сбываются. И по сей день ему неизвестно, кто же исполняет его желания, однако его это и не волнует. Пусть это будет даже сам господь бог — ему плевать.

Он рассматривает небольшую коллекцию картин в одном из залов своей просторной квартиры и довольно улыбается. Он почти любуется ими, то и дело представляя себя на месте героев эпохальных сражений или облаченных в серебро и золото купцов. И стоит выше их. Если ему захочется, он сумеет занять место даже самого президента — куда уж до его амбиций Аманде с её навязчивым желанием занять пост генерального директора их корпорации. Рейнард всегда метит выше.

И теперь эта чертова девчонка ему не помеха. Что она может сделать с тем, кто способен уничтожить её одним словом? Стереть с лица земли — так, что рано или поздно о ней позабудут все. Бесперспективных, мелочных людей не запоминают. Они не оставляют своего следа в этом жестоком мире.

В отличие от своей дочери, он намерен оставить такой след, что забыть о нём не сможет никто. Так он думает.

Рейнард Гласк — палач и, возможно, настоящий властитель этого мира.

— Гаррет Джонсон — обычный сердечный приступ, — произносит он вслух, следуя вдоль своей небольшой галереи. Он называет имена своих главных соперников, исчезновение которых положит конец их бизнес-империям. Ах, будь у него такие способности в прошлом, он мог бы просто не допустить развития всех этих компаний. Рейнард терпеть не может, когда работать приходится в ограниченных условиях. — Лесли Коул — тоже. Джон Болтон — самоубийство, он всегда был не в себе, другого он не заслуживает.

Душевнобольные люди — настоящая опухоль на теле этого мира, они никогда не вызывают у Рейнарда ни симпатии, ни даже сочувствия. Он помнит как сумасшествие сводит в могилу его бабушку и с детства наблюдает за своей покалеченной дочерью. Сейчас он жалеет о том, что позволяет той прожить эту жизнь в надежде на лучший исход. Гораздо эффективнее просто избавляться от таких людей. Они лишь вносят смуту в общество.

А ещё он помнит о прищуренных, буквально горящих глазах Ларри Роудса в зале суда. По тому видно, что он не в себе, но произнесенные им в тот день слова звучат так уверенно, словно тот верит в них и сам. И Рейнард уверен, что так оно и есть — убийца одержим своими идеями.

«Мои работы должны вызывать вопросы, а не давать ответы, — так Роудс отвечает на вопрос судьи о том, признаёт ли он свою вину. — Жаль, что с малышкой так вышло. Я предпочитаю доводить полотна до идеала, а тут… Но мой талант, полагаю, оправдывает всё».

Его с отвращением передергивает, стоит ему только вспомнить о том, как убийца в тот момент улыбается его дочери. И о том, какими странными глазами она смотрит на него со своего места близ адвоката. Уже тогда ему стоит заподозрить, что здесь что-то не так. Уже тогда ему стоит понять, что выжившая в той канализации Аманда начинает мыслить точно так же, как и этот сумасшедший.

На одной из картин в его коллекции изображен первый подвиг Геркулеса. Сын Зевса рвёт пасть огромному льву, не опасаясь гнева жуткой твари и чувствуя себя выше и сильнее этого существа, несмотря на их разницу в размерах. И пусть Аманда на фоне своего отца всего лишь одна из множества мелких песчинок вселенной, он готов стать на неё своего рода Геркулесом.

Время положить конец её — и его — страданиям.

— Аманда Гласк — самоубийство.

***

В кабинете Аманды Гласк горит свет, а на столе всё тот же хаотичный беспорядок из множества документов и каких-то папок, какой царит здесь обычно. Она просматривает последние отчеты финансового отдела и заодно прислушивается к тому, что происходит в квартире отца.

С тех пор, как Рэм возвращается назад, имена в тетрадь записывает сама Аманда. Те несколько десятков прослушивающих устройств, что они устанавливают в его квартире и офисе, позволяют ей слышать все его напыщенные речи. Она почти уверена, что сейчас её отец чувствует себя едва ли не богом этого бренного мира. Скольких человек он уже губит? Среди бесконечного множества имен преступников проскальзывает с десяток имен самых разных бизнесменов.

Аманде кажется, что она окончательно разочаровывается в этом человеке. Дорвавшись до настоящей власти он так быстро превращается в чудовище, что даже ей становится не по себе.

Ручка скрипит, касаясь пожелтевших страниц замаскированной под один из её планировщиков тетради. Она пытается размять затекшее запястье, когда вновь слышит голос отца. Аманда вскидывает брови и не смеётся во весь голос лишь по той причине, что в её доме до сих пор стоят камеры.

Мистер детектив так или иначе сопоставит одно с другим. Ей интересно, сколько же у неё остаётся времени.

— Не сегодня, — она улыбается и захлопывает тетрадь.

Погасив свет в кабинете, Аманда выходит из помещения. Ей не хочется проводить это время за работой.

========== 37 ==========

Комментарий к 37

Scarlet Dorn — I’m Armageddon

«I glide my way beyond the crowds Of humans caught in lonely shrouds My chosen weapon is my truth My mission calls when I spy you»