- Кто?

- Кошмары. Они не будут длиться вечно. Постепенно ослабнут, станут не такими яркими и частыми. Наконец, только изредка будут посещать тебя. И неожиданно ты обнаружишь, что страшные сны отступают. Они больше не будут довлеть над тобой. И ты снова начнешь жить.

Осмыслив сказанное им, я медленно подняла голову и удивленно посмотрела на него. Это действительно только что произнес Винни? Я его явно недооценивала. Привыкшая к пустой, веселой болтовне, я и не подозревала, что мой мышонок на самом деле так глубоко мыслит и чувствует.

- А твои кошмары?.. – осторожно спросила я. – Они ушли?

Он положил руку на мой затылок и снова прижал голову к своей груди. Я слышала, как его сердце учащенно забилось.

- Я думал поговорить с тобой об этом сразу же, как только найду тебя, но сейчас не самое лучшее время. Ты так слаба…

- Я в порядке! – решительно заявила я. – Винни, пожалуйста… Я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки. Расскажи мне все …

Он с сомнением взглянул на меня, после чего помог мне снова удобно устроиться на подушках. Я не сводила с него глаз, опасаясь, что он передумает и ничего мне не расскажет, однако он сдержал обещание, и следующие несколько минут я слушала о том, как Карабин показала ему могилу Харли, как он ездил туда и что почувствовал тогда, находясь возле надгробия.

- В этом деле нужно было поставить точку, - сказал Винни, взяв мою руку в свои ладони. – Я должен был разобраться в себе, но это было так сложно, пока я сомневался. Теперь я очень сожалею, что так мучил тебя… Сможешь ли ты меня когда-нибудь простить, дорогая? – он коснулся моей ладони поцелуем и поднял на меня печальные глаза.

Наши взгляды встретились и задержались, Винни наклонил голову и припал к моим губам.

Мир перевернулся. Его последний вопрос так и остался без ответа, потерявшись среди необыкновенных чувств, захвативших нас. Это было словно впервые. Запустив пальцы в мои волосы, Винни притянул меня к себе, продолжая целовать сдержанно и в то же время страстно.

Я совершенно забыла о своих ранах. Утратив ощущение реальности, я отдалась чуду поцелуя, исцеляющего душу и истерзанное тело, как волшебный бальзам.

- Винни, - словно со стороны услышала я свой шепот. - Обними меня.

Он вздрогнул, еще крепче прижал меня к себе и раздвинул языком мои губы. Я радостно подчинилась его молчаливому требованию.

Время перестало существовать, секунды переходили в минуты, а минуты превращались в вечность. Я гладила широкие плечи Винни, а потом обвила руками его шею. В ответ он наклонился ниже, балансируя на локтях, чтобы случайно не задеть мои ребра. Его руки не переставали гладить мои плечи, шею, словно наслаждаясь дрожью, которую вызывало их прикосновение.

- Чарли. - Он произнес мое имя благоговейным шепотом, прикасаясь губами к моим щекам и слизывая слезы. Он поцеловал мой нос, веки, уголки рта, прежде чем снова вернуться к губам. - Не плачь, - прошептали его губы.

- Не буду, - пообещала я чуть слышно.

Позже, вспоминая это безумие, Винни удивлялся, что могло произойти, если бы я в этот самый момент не поморщилась от боли. Но я поморщилась, и это было как пощечина его бурному проявлению чувств.

- Чарли? - Он приподнялся, всматриваясь в мое лицо. - Тебе больно?

- Мои ребра. - я открыла глаза, в них все еще стояло удивление. - Только немного кольнуло. Все в порядке. Правда. - Мои пальцы прикоснулись к его губам.

Он с трудом перевел дыхание и лег рядом, прижимая меня ближе, пока моя голова не устроилась у него на груди.

— Я должен извиниться.

— Не надо.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Я кивнула:

— Немного кружится голова, но чувствую я себя прекрасно. Даже больше того: кажется, что я лечу. И мне совсем не хочется возвращаться на землю, к реальности… - я прикусила язык.

- На Землю? – он приподнялся на локте и посмотрел на меня.

- Да. На Землю. Я буду там, где ты. - Моя рука скользнула к затылку Винни и притянула его голову к себе.

Наши губы снова встретились. Поцелуй был таким же, как и предыдущий, — глубоким, страстным. Рука Винни скользнула в вырез моей футболки, и у меня перехватило дыхание, когда он стиснул мою грудь, поглаживая пальцем ее вершину.

- Винни, — с дрожью в голосе пролепетала я.

Но он, казалось, не слышал. Издав стон, он убрал руку с груди, и его пальцы пробежали по моему телу. Прикосновение было таким страстным и горячим, что я уже готова была забыть про все на свете и, в первую очередь, про свои раны. Его рука дрожала, когда он снова вернулся к моей груди, и я вскрикнула, ощутив его теплую ладонь на своей обнаженной коже. Я непроизвольно выгнулась вперед, и вся моя грудь оказалась в его руке.

- О, черт! – невольно вырвалось у меня, когда сломанные ребра вновь дали о себе знать.

Винни, как ошпаренный, отпрянул от меня. Вскочив с постели, он поспешно накрыл меня одеялом.

- Так-то лучше, детка Чарли… Так-то лучше, - приговаривал он, поправляя подушки. – Поспи… А я лучше пойду, иначе я за себя не ручаюсь.

- Но Винни… - попыталась возразить я.

Но он уже исчез за дверью, оставив меня в одиночестве изнывать от охватившего меня желания, боли и отвращения к сволочи, который сделал это со мной.

========== Роуан ==========

Главный парадокс жизни для меня заключается в том, что как только все налаживается: решаются все проблемы, здоровью ничего не угрожает, исчезают все возможные заботы и тревоги, - казалось бы, живи и радуйся! Но нет! Именно тогда, когда дни наполнены покоем и умиротворением, когда не нужно рано вставать, куда-то бежать, решать какие-то важные задачи, - и становится невыносимо скучно. И, думается, что лучше бы не заканчивались эти передряги, - они, по крайней мере, позволяли быть в тонусе и не расслабляться.

С того момента, как мы все побывали в пещере Мейса, освободили Чарли и благополучно вернулись домой, прошло уже несколько недель. Чарли стремительно шла на поправку, и, сказать по правде, я восхищалась ее внутренней силой и мужеством. Ей пришлось пережить сущий кошмар, не идущий ни в какое сравнение с моей «отсидкой» на Плутарке. Она пострадала физически, причем, основные повреждения пришлись как раз на лицо, что для любой женщины – трагедия.

Винни рассказывал, как она, впервые увидев себя в зеркале, застыла перед своим отражением. Она не закричала, не заплакала, просто молча провела рукой по всем этим многочисленным бинтам и лейкопластырям, покрывавшим ее лицо на тот момент, как маска. Никто не говорил об этом вслух, но про себя каждый сильно переживал за нее: возможно ли полное восстановление ее лица до прежнего состояния или нет. Однако, благодаря стараниям Сильвии и Винни (надо отдать им должное!) Чарли, день за днем, становилось все лучше. Сильвия постепенно снимала повязки, и мы видели, как под ними появляется знакомая нам Чарли. Раны быстро заживали на ее молодой коже, синяки проходили, и она возвращалась к своему прежнему облику. Глаза снова сияли изумрудным блеском, а на губах все чаще появлялась счастливая улыбка. Вскоре, в качестве напоминания о том, что произошло, остался только маленький шрам над бровью, который ничуть не портил ее симпатичное личико.

Винни практически не отходил от нее ни на шаг, помогая ей и предугадывая все ее желания, при этом стараясь не быть назойливым, понимая, что ей необходим покой и возможность побыть в одиночестве. В такие минуты он присоединялся к нам или занимался мелкими домашними делами.

Надо сказать, что после всего этого мыши взяли бессрочный отпуск и практически не появлялись в штабе, за исключением нескольких раз, когда их вызывали на плановые совещания. Все остальное время они находились дома, с нами. По правде говоря, дом, в котором мы жили, был несколько тесноват для шестерых. Изначально он был рассчитан на троих мышей. Потом к ним присоединилась Чарли, а теперь и мы с Сильвией.

Первые несколько дней мы с Троттлом практически не покидали свою комнату, а если быть точнее – постель, но потом все же приняли решение несколько разнообразить свои дни и начали выбираться наружу.