Когда на дворе уже была глубокая ночь, Рольф наконец решил раздеться и лечь спать; и тут Кейдре вдруг снова возникла у его дверей, как будто услыхала самые сокровенные мысли! Угрюмое настроение и недовольство собой развеялись без следа, ночь превратилась в настоящий праздник. Наконец-то она откликнулась на его немые мольбы! В пьяном восторге он даже поверил, что Кейдре готова облегчить муки не только его души, но и тела!

Все, что случилось потом, припоминалось ему довольно смутно.

Они поцеловались. Да, он поцеловал ее, и щеки ее загорелись жарким пламенем. А дальше? Кажется, они лежали на кровати, и он ее обнимал… Удалось ли ему овладеть этой рыжеволосой? Вряд ли — иначе он наверняка бы вспомнил, как это было!

Громкий стук в дверь заставил Рольфа вернуться к действительности. В дверях появился Ательстан — до отвращения румяный и свежий. От него так и несло их проклятой овсянкой.

— Проваливай! — рявкнул де Варенн. — Я сказал, пошел прочь!

— Доброе утро, милорд! — как ни в чем не бывало отвечал Ательстан. — Отличный выдался денек, не правда ли?

— Откуда мне знать, — мрачно пробормотал Рольф.

— Но ведь на сегодня назначена ваша свадьба! — Ательстан поставил на сундук кувшин со свежей водой. — Вы и так почти проспали. Через час начнется церемония; вам нужно привести себя в порядок и явиться в часовню!

— Через час? — Рольф застонал от нового приступа головной боли. — О нет, только не это!

На первый взгляд все получалось очень просто: в замке еще несколько дней назад начались приготовления к свадьбе, и в поварню прислали два десятка помощников, окончательно превративших ее в сумасшедший дом. По обычаю на свадьбе у хозяина замка веселились не только аристократы, но и простой люд, а значит, нужно было заготовить несметное количество хлеба, жаркого и эля — тем более что ни у кого из челяди не было желания опозориться перед новым лордом.

С самого утра Кейдре не находила себе места от нетерпения и тревоги. Конечно, это объяснялось исключительно ее волнением перед тем, что предстояло сделать. Она уже слышала краем уха, что норманн собирается переправить Мор-кара в Йорк сразу после свадьбы, и не хотела терять времени даром, благо обстановка праздничной неразберихи, воцарившейся в замке, была ей на руку. Она почти не сомневалась в успехе, и все же при мысли о наказании в случае провала девушку всякий раз охватывала нервная дрожь. Вряд ли стоило рассчитывать на то, что терпение норманна безгранично и он опять позволит ей выйти сухой из воды.

Пожалуй, лучше всего вообще выбросить из головы эти мысли, решила она, подходя к Тедди, который с корзинкой в руке направлялся к заднему двору, где находился вход в подземелья.

— Это для часового?

— Да, — пропыхтел на бегу паренек. — Черт, ну и выдерут меня, если я не обернусь вовремя и цыплята на вертеле подгорят!

— Так давай я отнесу! — предложила Кейдре.

Тедди окинул ее смышленым взглядом, но не подал виду, что о чем-то догадался.

— Вот спасибо! — Всучив ей обед для стражника, он помчался назад поворачивать вертел.

Кейдре не сомневалась, что мальчишка все понял, как не сомневалась и в том, что в случае неудачи он прикинется дурачком, а она возьмет на себя всю вину. Разумеется, она выдаст себя, если собственноручно принесет часовому еду, но у нее не хватило бы совести заставить сделать это кого-то другого. Итак, в ее распоряжение попали хлеб с сыром и эль. Не стоило повторять прежнюю уловку, но Кейдре позаботилась об этом заранее; она поставила свою ношу на землю и вытащила из складок юбки мягкий овечий сыр, сваренный с травами. Стараясь не думать о том, что заодно с ней могут наказать и Тедди, она вложила между ломтями хлеба свой сыр и поспешила на задний двор.

Сыр, приготовленный ею, наверняка обеспечит часовому несколько чрезвычайно хлопотливых часов.

Темница представляла собой зловонную яму, выкопанную в незапамятные времена под фундаментом замка. Много лет назад, еще в детстве, Кейдре довелось побывать в этом месте, и она не забудет этого никогда.

Девушка чуть не задохнулась, оказавшись в полной темноте, среди шороха крысиных лапок и чего-то холодного, липкого, заставлявшего скользить босые ступни. Братья давно подбивали ее испытать свою храбрость, и в конце концов малышка поддалась на их уговоры, но пожалела об этом в ту же секунду, как только оказалась в этом ужасном месте.

— Мы сейчас закроем люк, чтобы все было как взаправду! — крикнул снаружи Моркар.

— О нет! — заверещала Кейдре. Однако было слишком поздно — каменная крышка с гулким стуком захлопнулась, отрезав ее от остального мира.

Она сама не знала, что с ней случилось, отчего ей вдруг стало нечем дышать, а стены словно надвинулись со всех сторон, грозя задавить своей тяжестью. Она визжала от ужаса, в припадке безумия царапала стены ногтями, не желая быть похороненной заживо…

Слава Богу, Эду хватило ума сразу же открыть люк и вытащить сестренку из ямы — Кейдре билась в истерике и поняла, что происходит, только оказавшись снова под ярким солнцем. После этого ее никогда не привлекали вылазки братьев в окрестные пещеры. Она до сего дня избегала даже близко подходить к этой жуткой дыре, но теперь ее вынудила к этому мрачная прихоть судьбы, заточившей Моркара, второго сына владетельного эрла, в его же собственное подземелье. Кейдре следовало немедленно позаботится о том, чтобы исправить все это как можно скорее. Часовой — патлатый детина — смерил ее недружелюбным взглядом, когда она молча поставила перед ним поднос с едой.

— Не желаю я травиться ведьминым пойлом! — пробурчал солдат.

— Вот и отлично. — Кейдре забрала поднос и повернулась, собираясь уйти.

— Стой! Ты ничего сюда не подмешала?

— Я похожа на дуру? Мне уже повезло один раз, и лорд меня простил. Кто же станет испытывать судьбу дважды? Послушай, если хочешь, я могу попробовать все сама!

— Валяй!

Кейдре спокойно отпила эля и съела немного сыра и хлеба: от маленького кусочка сыра с ней все равно ничего не могло случиться, зато часовой мигом успокоился и жадно набросился на еду.

Дальше главным было не мешкать — процессия вот-вот отправится в часовню, и ее отсутствие наверняка вызовет подозрение. Кейдре с мрачной решимостью подхватила подол юбки и поспешила во внутренний двор. Она нарочно нарядилась в этот день в черное — пусть не думают, что свадьба доставляет ей радость.

Тем временем норманны и крестьяне уже выстроились вдоль улицы, ведущей через всю деревню к небольшой каменной часовне на околице. Кейдре поспешила занять свое место рядом с Ательстаном. В толпе односельчане нетерпеливо переговаривались в предвкушении праздника и обильного угощения.

— Идут, идут! — закричал кто-то.

Кейдре нехотя подняла глаза.

Первой появилась Алис верхом на чистокровном скакуне, которого вели под уздцы Гай и Бельтайн. Невеста была одета в роскошное белое платье, расшитое жемчугом. Кейдре знала, что сестра усадила всех горничных за шитье в тот самый день, когда в замке появился норманн. Убранная золотой бахромой прозрачная кружевная вуаль не могла скрыть от любопытных глаз, что невеста счастливо улыбается. Во всем остальном Алис выглядела именно так, как должна выглядеть новобрачная, будущая хозяйка Эльфгара.

А потом Кейдре увидала его, и у нее захватило дух.

Рольф как влитой сидел на своем огромном сером жеребце. По случаю торжества коню в гриву и в хвост заплели ленты, а на спину накинули голубую попону с золотой бахромой. Придерживаемый железной рукой хозяина, великолепный конь нетерпеливо приплясывал, двигаясь медленно и чинно.

Рольф также выбрал для своего наряда голубой цвет и выглядел в нем, как юный языческий бог. На широких плечах его развевался тяжелый плащ из алого бархата с золотым шитьем, ножны меча переливались рубинами, сапфирами и топазами. Правая рука рыцаря небрежно лежала на рукояти меча, и всем было видно золотое кольцо с огромной черной жемчужиной. На темно-алых панталонах выделялись синие подвязки, а золотые рыцарские шпоры сверкали на солнце.