Малыш кивнул.

Кейдре отвернулась и занялась своими делами, пока Рольф развлекал детей, заботливо опуская слишком мрачные подробности своей истории. Джон принес воду, тряпки, мыло, и Кейдре, вымыв руки, протерла Тильди лицо.

Роженица медленно приходила в себя.

— Тильди! Это я, Кейдре! Я хочу повернуть твоего ребенка. Он застрял, потому что идет неправильно.

Тильди испуганно взглянула на девушку. Та улыбнулась и хотела погладить ее по лицу, но Тильди неожиданно отвернулась; рука Кейдре повисла в воздухе. Рольф замолк, и все, кто был в хижине, затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.

— Нет!

— Тильди!..

— Ни за что! Не смей меня трогать! Ради Бога, оставь меня в покое! — По бледным щекам поползли слезы.

— Она совсем измучена и не соображает, что говорит, — после минутного замешательства решила Кейдре. — Придется ее усыпить.

— Я не стану пить твою колдовскую отраву!

У Кейдре перехватило дыхание, будто кто-то со всего размаху угодил ей кулаком под ложечку, и все же она постаралась взять себя в руки.

— Тильди, это я, Кейдре!

— Да, все это ты и подстроила! — прошипела Тильди. — Ты сглазила меня, потому что я тебя ударила! Убирайся отсюда! Джон, прогони эту ведьму!

Рольф решительно передал ребенка мужу Тильди и подошел к кровати.

— А ну-ка послушай, что я скажу, красавица. Я, твой хозяин, утверждаю — она никакая не ведьма! Сейчас ты выпьешь успокоительное, а потом она попытается повернуть плод! Это мой приказ!

— Простите! — Тильди содрогалась от горьких рыданий. — Простите меня! Это все от страха!..

— Дай ей лекарство, — резко произнес Рольф, с тревогой всматриваясь в искаженное обидой милое лицо. Он готов был пришибить безмозглую бабу за то, что она распустила язык.

Кейдре тут же принялась готовить успокоительное, бормоча что-то в утешение Тильди. Рольф не отрываясь следил за ее точными движениями, в который раз поражаясь необыкновенной выдержке и отваге девушки. Он даже не постеснялся вытереть ей пот с лица.

— Все! — с облегчением воскликнула Кейдре. — У меня получилось! Теперь осталось совсем немного.

— Отличная работа! — вполголоса похвалил Рольф. Она оглянулась и, встретив его серьезный, ободряющий взгляд, покраснела, но тут же ей пришлось снова заняться Тильди.

Вскоре стало ясно, что ребенок мертв — он задохнулся еще в материнской утробе из-за пуповины, обмотавшейся вокруг шеи.

Глотая слезы, Кейдре поспешила закутать бездыханное тело в кусок полотна. Рольф забрал ребенка, желая избавить ее от этой жуткой ноши.

— Я сам его похороню! — опомнился Джон — имея четверых здоровых детей, он не очень убивался из-за мертворожденного.

— Где мое дитя? — спросила Тильди, открывая глаза. Кейдре замялась, и тогда вперед выступил Рольф.

— Ребенок не выжил, и в этом нет ничьей вины. Он задохнулся еще до родов.

— О нет!

— Очень жаль, но это правда. Ты еще молода. Создатель наградил тебя четырьмя чудесными детьми и подарит тебе еще — если на то будет его воля. А теперь нам пора. — Рольф положил руку на напряженные плечи Кейдре. — Ты больше ничем ей не поможешь. Пусть выплачется.

— Я дам ей успокоительное!

— Лучше отдай мне моего ребенка! — крикнула несчастная женщина, из последних сил приподнимаясь на койке. — Что ты с ним сделала?

— Прости, Тильди! — Кейдре и сама плакала, держа подругу за руку. — Я сделала все, что могла! — При мысли о том, что, приди она пораньше, ребенок мог быть спасен, ей стало совсем невмоготу.

— Ох, моя кровиночка… — стонала Тильди.

На ходу вытирая слезы, Кейдре выскочила на улицу и побежала во тьму не разбирая дороги.

Кейдре и сама не знала, как очутилась на сжатом наполовину пшеничном поле.

— Эй! Погоди!

Только его здесь не хватало! Кейдре припустила изо всех сил и, споткнувшись, чуть не упала. Не обращая внимания на колкую стерню, она все мчалась вперед, пока не достигла дальнего края поля. Задыхаясь, она остановилась и прислушалась.

Ноги отказывались ей служить, и она беспомощно опустилась на землю у корней огромного дуба, давая волю слезам.

— Кейдре!

Его шаги раздались совсем близко, и девушка, стараясь успокоиться, села, опираясь спиной о шершавый ствол.

— Оставьте меня! — Ее голос прозвучал неожиданно жалобно.

Рольф замер; он чувствовал себя так, словно его ранили в самое сердце.

— Пойдем отсюда!

— Оставьте меня в покое! — взвизгнула Кейдре. — Я не нуждаюсь в вашей помощи!

— Тем не менее я буду заботиться о тебе — хочешь ты того или нет, — настойчиво сказал он. — Ведь теперь я должен заботиться обо всем Эльфгаре! Пойдем домой.

— Вы идите, а меня оставьте в покое!

— Ты собираешься здесь ночевать?

Конечно, Рольф мог ей приказать, но почему-то на этот раз ему не хотелось прибегать к силе.

— Нет, не собираюсь. О Господи! — Она снова разрыдалась.

Он не знал, что делать дальше, — наверное, впервые в жизни. Кейдре рыдала перед ним, и ему ужасно хотелось ее утешить, но Рольф никогда не прикасался к женщине, не собираясь удовлетворить свою страсть, и теперь не знал, с какого боку к ней подступиться.

Наконец Кейдре вскочила на ноги и метнулась обратно на поле. Рыцарь с облегчением перевел дух и поспешил следом.

На всем пути до замка оба не проронили ни слова, и только на пороге зала девушка скованно кивнула, не поднимая глаз. Задержавшись на лестнице, Рольф увидел, что Кейдре рухнула на подстилку, даже позабыв укрыться, но так и не посмел подойти поправить одеяло.

И тут возле Кейдре возникла чья-то тень. Оцепенев от неожиданности, Рольф вперил в незнакомца грозный взгляд — но тут же узнал Ательстана. Тот бережно накинул на Кейдре одеяло, и Рольф готов был взвыть от ревности — а ведь это был всего лишь старик!

Алис едва успела отскочить от окна в хозяйской опочивальне и метнулась в свою комнату. Затаившись под одеялом, она следила за тем, как мелькнула в коридоре огромная тень. Ну вот, она так и знала! Он ходил на свидание с этой шлюхой! Алис сама видела, как они вместе вернулись с пшеничного поля! Теперь она еще сильнее возненавидела Кейдре, а заодно с ней и Рольфа.

«Ну погоди, сестрица, рано или поздно ты за все заплатишь», — пронеслось у нее в голове. Первым делом следовало позаботиться о том, чтобы проклятая ведьма не сумела пробраться в койку к их лорду, а уж когда она станет законной женой, то непременно найдет способ раз и навсегда избавиться от этой шлюхи, даже если для этого придется силой выдать ее замуж за самого ничтожного раба из дальней деревни! Лучше всего продать ее скоттам — чтобы здесь и духу ее не осталось!

Убаюканная своей буйной фантазией, Алис наконец-то смогла спокойно заснуть.

— Через две недели? — растерянно переспросила Кейдре.

— Да. Приготовления уже начались, — подтвердил Ательстан.

Девушка резко отвернулась. Она не знала, что предпринять. Ни за что на свете она не позволит этой змее угнездиться в их родовом замке! Но как, скажите на милость, она может помешать своей сестре, которая спит и видит себя замужем за их кровным врагом?

— Мы обязаны их остановить, — невольно вырвалось у нее.

— Такого остановишь, как же! — посетовал Ательстан. — По-твоему, его назвали Беспощадным за красивые глаза? Если он выбрал цель, то всегда добьется своего — это давно всем известно. А сейчас он добивается Эльфгара и его леди!

— Да, тут ты прав, — с горечью согласилась Кейдре. Она ничего не могла с собой поделать: в ее памяти то и дело возникали его ласковые глаза и похвала: «Отличная работа!» Потом ей вспомнились ласковые губы там, у него в опочивальне — и что-то тоскливо заныло в груди. Неужели он действительно готов овладеть Алис? И почему ее это так волнует? Если она и должна испытывать какие-то чувства из-за предстоящей свадьбы — так это жалость к сводной сестре, и все!

Он так и не сказал, чем она будет теперь заниматься, и Кейдре решила, что вполне может пойти проведать Тильди. Правда, это далось ей нелегко — слишком свежа была обида, но тревога за подругу пересилила, и девушка направилась в поварню.