Брррууууммм.

«Что, Косатка, ты не хочешь быть третьей?! Ах, ты моя стервозная девочка, это твой первый раз, а ты уже хочешь жести. Благо, тебе повезло со мной, я тоже давно ждал этого момента, и отдамся ему полностью, даже если придется пойти ко дну вместе с тобой.

Вперед!»

Ветер, брызги. Соленая вода окатывала лицо Дерека нескончаемым потоком и тут же высыхала на ветру, он уже чувствовал корку соли на своей коже. Глаза наполнились слезами. Эх, жаль, очки безнадежно пропали! Почти вслепую Дерек поравнялся с соперниками.

Здесь он уже слышал комментаторов на трибунах, крики болельщиков, значит финиш близко. Вода попала Дереку в рот, он закашлялся, с трудом справляясь с волной, которая шла от других катеров.

Один гонщик пристраивался к борту катера Дерека. Снова попытаются сбросить? Вскоре и этот катер остался позади. Последние сотни метров Дерек сплевывал кровью – подскочило давление от набранной скорости, но он значительно оторвался вперед. Здесь уже не слышно было ругани соперников, волны успокоились, несли его катер плавно просто с космической скоростью.

Дерек не чувствовал давления в голове, боли в ногах и пальцах от перенапряжения. На чистом адреналине он слышал только размеренное урчание своей любимицы. Они словно слились в единое целое. Наконец-то только он и она.

– Косатка! – крикнул Дерек, пересекая финишную ленту, и в его теле разлилась теплая влага, в глазах рассыпались тысячи звезд, все конечности приятно покалывало от восторга. Замедляясь, он загребал занемевшими пальцами пенистую лазурную воду, устало свесил ноги за борт в воду.

Крики болельщиков звучали отсюда, как рев стада обезумевших бабуинов. Дерек снова сел, набрал скорость. Издал звук, полный почти физической боли. На полном ходу выбросился из катера в воду и быстро поплыл.

Раздался ужасающий хлопок, затем грохот. К удовольствию многочисленных репортеров катер взорвался на глазах у зрителей. Дерек плыл к берегу, ища воспаленными от соли и воды глазами Уду. Вот он! Бежит к нему. Он помог Дереку выбраться на песок.

– Дерек, надо убираться отсюда! Иначе тебя разорвут! Идем, заберем деньги и сваливаем! – крикнул Уду ему в ухо.

21 июня, Хихон

Силия мыла белые тарелки с синим узором, вытирала насухо полотенцем, собирала в стопку на столе. Со вчерашнего дня она не произнесла ни слова. Мать подошла к ней, и принялась складывать сухие тарелки в буфет.

– Дочка, у тебя темные круги под глазами, ты не спала ночью?

Силия покачала головой, поджав губы и, не глядя на мать.

– Я тебя понимаю, милая, – мать погладила ее по спине. – Тебе восемнадцать. В твоем возрасте я уже родила Раиля, хотя еще сама была ребенком в душе. Но наше тело не обманешь, оно жаждет познать загадки человеческой природы, еще неведомые тебе. Под игрой страсти можно наделать немало глупостей. Свою жажду ты утолишь со своим мужем. Тебя гложет страх, но знай, все женщины мира это испытывают.

Из глаз Силии закапали крупные слезы прямо на чистые тарелки. Мать отодвинула посуду в сторону и прижала дочь к себе:

– Все происходит вовремя, вот увидишь, все сложится, как нельзя лучше для тебя.

* * *

Когда Силии было еще пятнадцать, она легко вбежала по ступеням в свою комнату и заперла дверь. Стянула тугой платок с головы. Жарко. Косясь на дверь, она приспустила платье с плеч и спрятала его рукава в подмышки. Покрутилась перед большим зеркалом – так она почти принцесса.

Силия потянула завязки платья, и оно легко соскользнуло на пол. И все-таки она настоящая красавица. Силия медленно провела ладонью по своим бедрам и груди.

Шум у лестницы заставил ее вздрогнуть и спешно потянуться за платьем.

Силии всегда нравилось свое тело. Она с детства с удовольствием и любопытством ловила всевозможные телесные ощущения. Гладила перышком сгиб локтя, подставляла шею ливню, облизывала палец и чувствовала, как ветерок охлаждает мокрое место.

Взрослея, лет в двенадцать, она заметила, что некоторые случайные касания к телу вызывают особенно приятные ощущения, и с того момента ей больше никогда не было скучно в одиночестве. Она гладила и ласкала себя, радуясь и почти смеясь от счастья в каждый раз.

Пока об этом случайно не узнала ее старшая сестра Амина, а затем мать. Отцу было решено ни о чем не рассказывать. Силию не ругали, но заставили усерднее молиться и почти не оставляли одну, всегда к ней приставляли кого-то из младших братьев и сестер.

Силия сходила с ума от непонимания, почему приятное так желанно и так запретно.

Одним солнечным днем Силия решилась поговорить об этом со своей лучшей подругой Луизой, когда они сидели в саду. Луиза мастерила куколку – насадила на веточку пышный бутон пиона, так что он стал похож на юбку невесомой танцовщицы. Стебли трав она разделила на полоски и вымачивала рядом в блюдце с водой, чтобы они завились и послужили кудрями для маленькой головы куколки.

– Что плохого в том, что дает человеку радость? – спросила Силия Луизу.

– Потому что это принято делать вдвоем, – смущенно шепотом объяснила Луиза и стала озираться по сторонам.

Силию в очередной раз удивило, почему о таких приятных вещах даже не принято говорить.

– Вдвоем? – переспросила Силия.

– Да, мужчина с женщиной. Точнее муж с женой.

Силия вздохнула:

– Мне еще далеко до свадьбы. Это несправедливо.

Луиза только рассмеялась, краснея и смущаясь еще больше.

21 июня, Хихон

Ближе к ночи Дерек в простых очках для зрения сидел за столиком в баре «Кризалия». Уду посмеивался рядом, потягивая имбирное пиво из бутылки. Хорошенькая блондинка сидела на коленях Уду, обвивая его шею тонкими руками.

– Почему Дерек такой грустный? – блондинка капризно надула губки. – Где Оливия? Она всегда знает, как поднять ему настроение!

– Поднять его настроение можно только со дна океана, Сьюзи, – сказал Уду, с сочувствием глядя на Дерека.

Тот отстраненно разглядывал их через зеленое стекло бутылки.

Компания отмечала победу Дерека. В баре был приглушенный ламповый желтый свет, тяжелые дубовые столы и лавки. За барменской стойкой крепкие парни в белых рубашках с закатанными до локтя рукавами и черных фартуках разливали сидр и ликер по высоким стаканам. Звучала песня Гэльского шторма «Пилигримы Бларни».

– Это что теперь его любимая песня? – усмехнулся Уду, кивая на диск-жокея —Крутится без остановки.

– Он же ирландец, – объяснила Сьюзи, закатывая глаза.

– А я думал он поклонник «Титаника».

Сьюзи сморщила свой хорошенький носик и в нетерпении потерла ладони.

Дерек рассеянно прислушивался к звукам вокруг, посетители «Кризалии» отдыхали после тяжелого знойного рабочего дня, разговаривали, смеялись. Звенели стаканы, стучали каблуки танцующих людей. Музыка сменилась на дерзкую композицию Мо-Dо «Eins Zwei Polizei»1. В дверях появилась Оливия.

– А вот и Оливия! – радостно крикнула Сьюзи.

К их компании направлялась высокая девушка с рыжими кудрявыми волосами по плечи и крупной родинкой возле губ. Симпатичная, но с весьма усталым лицом. Она была была в полицейскую форму с юбкой явно короче, чем это полагалось по рабочему уставу.

– Оливия, тебя заждался Дерек! Посмотри, на нем лица нет, – Сьюзи громко расцеловала девушку в щеки.

– Меня задержали на работе, между прочим, из-за него, – Оливия показала пальцем на Дерека, – Даже не успела переодеться. Фу, а тут жарко, – она сняла форменный пиджак, оставаясь в одной белой рубашке и синей юбке. Затем расстегнула три верхние пуговицы на рубашке, оголяя красивую полную грудь.

– На тебе ни капли загара! – заметил Уду, не отрывая взгляда от груди Оливии, – В такую-то жару!

– Это потому что я не вылезаю с работы. А кое-кто мне ее еще добавляет! Зачем ты взорвал катер?! – Оливия сверлила взглядом Дерека, все еще сосредоточенного на зеленом стекле бутылки, затем яростно сунула сигарету в рот. Сьюзи поднесла пламя своей зажигалки к кончику сигареты Оливии.