Независимо от бурных отношений Рука с отцом, Теодор Ван Дорен находился в идеальном положении, чтобы предоставить нам информацию о правовом статусе всего криминального в Пондероз Спрингс.
Будучи окружным прокурором, он не только давал Руку доступ (без его разрешения) к конфиденциальным файлам, но его кабинет находился прямо посреди полицейского участка.
Достаточно было одного короткого визита, и мы могли выяснить практически все.
— Меня это меньше всего волнует, — говорит Алистер из угла. — Это было око за око. Стивен знает счет. Если кто-то придет за нами, он знает, что мы бросим его под автобус. Он не стал бы рисковать.
Плечи Лиры немного расслабляются, уверенность в том, что ее не затащат на заднее сиденье полицейской машины и она не проведет жизнь в тюрьме.
— Каждый день, когда я просыпаюсь, я чувствую себя еще на один день ближе к тюрьме. — Брайар бормочет, проводя рукой по лицу в разочаровании. — Я все еще не понимаю, почему мы не можем обратиться к кому-то вне пищевой цепочки Пондероз Спрингс и поделиться информацией, которая у нас уже есть. Пусть этим займутся профессионалы.
Рука Алистера крепко обхватила ее плечо, как бы молча давая понять, что он скорее умрет, чем она попадет в тюрьму. Это никогда не коснется ни ее, ни Сэйджа. Они не допустят этого, даже если это будет означать гниение до конца их жизни.
— Все наши доказательства привязаны к чему-то, что может погубить нас вместе с ними. — Сэйдж говорит медленно: — У нас нет ничего надежного, на что можно опереться, не осудив самих себя, к тому же я никому не доверяю. Даже федералам. Мы видели, чем это обернулось в прошлый раз.
— Тогда...
— Что тогда? — Я прерываю блондина напротив меня. — Мы расскажем им о том, где находятся те пропавшие федеральные агенты? Что причина, по которой мы знаем об этой секс-группе, в том, что мы пошли на убийство, чтобы найти ее? Это твой большой план?
Я смотрю, как ее кулак сжимается в кулак, губы сжимаются в тонкую линию, и она смотрит на меня.
— Ты настоящий засранец, Пирсон. По крайней мере, я пытаюсь помочь. Должно быть, очень весело заботиться только о себе.
— Так и есть. — Я язвлю, только еще больше ее злясь.
Спорить с ее утверждением бессмысленно. Брайар не знает меня, а даже если бы и знала, она бы меня не поняла. Мы — две противоположности, у нас на каждом шагу противоположные взгляды.
Для нас двоих нет середины. И никогда не будет.
Брайар открывает рот, чтобы сказать что-то, в чем я уверен, полное ругательств и неприятия моих действий, но Лира быстро перебивает.
— Стивен собирается баллотироваться в мэры. — Она проболталась, фактически остановив свою лучшую подругу.
— Что?
— Я видела информацию о предвыборной кампании на его столе. Он планирует объявить об этом в ближайшее время, он собирает какую-то вечеринку по случаю начала кампании.
— Как ты попала в его кабинет? — Сэйдж спрашивает: — У Синклеров чертовски сумасшедшие протоколы безопасности.
Она пожимает плечами: — Я весь день следила за Истоном. Весь день я следовала за ним, слушая бессмысленные разговоры. И вот я проследила за ним до его дома, а этот идиот не закрыл за собой дверь, увидела возможность и воспользовалась ею.
Пока она продолжает делиться подробностями своего момента из «Нэнси Дрю», который чуть не привел ее к гибели, наша официантка заглядывает к нам надолго, чтобы поставить на стол стакан с содовой.
Бездумно я отрываю соломинку, опускаю ее в газированную жидкость, а затем молча подталкиваю напиток к Лире.
— Это все, что ты нашла? — спрашивает Алистер.
Ради ее блага, я надеюсь, что это не все. Если она поставила себя на порог смерти только для того, чтобы узнать о том, что Стивен баллотируется в мэры, я заставлю ее пожалеть, что она не умерла.
— Годфри получает зарплату. Я видела несколько счетов-фактур на его компьютере. Там не было описания работы, которую он выполняет, но это, — она глотает напиток, — куча гребаных денег.
— Вау, — вздохнул Рук, закидывая руки за голову и отталкиваясь ногами, — Я впечатлен. Стивен действительно платит за шлюх, которые сосут его член. Кто бы мог подумать?
Мое эго не может удержаться от желания сказать что-то вроде: — Я же тебе говорила. — На самом деле, мы все говорили ей, что Коннер Годфри — не тот человек, за которого она его принимает.
И все же это была бы не Лира Эббот, если бы она не стремилась всегда и во всем видеть хорошее. Даже если хорошего было мало, она вырывала его и цеплялась за него.
Она такая, какая есть. Такой она всегда была.
— Также я нашла дверь. Она была спрятана за книжной полкой и закрыта на висячий замок. Возможно, это стандартная практика — так надежно прятать налоговую информацию, но мне показалось, что об этом стоит упомянуть.
— Наверное, там он хранит все свои кожаные костюмы…
— Как именно ты нашла эту дверь? — спрашиваю я, обращаясь к Брайар.
На ее лице появляется пассивное выражение, когда она смотрит на меня: — Благодаря усердной работе детектива и сырой разведке.
Она пожевала внутреннюю сторону щеки, глядя в сторону от меня, прежде чем пробормотать: — Я споткнулась о ковер и ударилась о статую его стола. Это и сдвинуло полку.
Группа людей вокруг нас смеется, и я чувствую, как тот же звук щекочет мое горло, когда я хмыкаю: — Это звучит более точно.
Она бормочет что-то про себя, вероятно, проклиная меня, пока роется в сумке, доставая свой телефон. Я смотрю, как она вводит свой код, что-то в этом знакомое, а затем она достает изображение, выкладывая его на стол, чтобы все могли посмотреть.
— Там было еще вот это, я думаю, это расписание. Определенные даты, когда Стивен встречается с кем-то, Терминал 13? Но я не была уверена, что это значит, я думала, может быть, кто-то из вас знает.
— Терминал 13.— Я говорю: — Это морской порт, в двадцати милях от Пондероз Спрингс. Что может быть лучше для отправки похищенных девушек, чем грузовой контейнер?
Это был единственный глубоководный порт поблизости, который помогал перемещать товары через морские терминалы Портленда. И, очевидно, за помощь в незаконной перевозке людей.
Эти точки, которые мы расставили в своем сознании, пытаясь соединить. Отчаянно ищем способ придать смысл всему, что произошло, и всему, что мы видели за последние два года.
— Неужели так легко продавать и обменивать людей? — спросила Брайар, нахмурив брови.
Ее недоумение, как бы оно ни раздражало, обоснованно. Она выросла в маленьком городке в Техасе, в нищете. Для нее что-то подобное было только в телевизоре.
— Если у тебя есть нужная сумма денег. — Рук отвечает: — С деньгами можно легко сделать все, что угодно.
— Удивлена, я не думала, что у Синклеров есть две мозговые клетки, не говоря уже о том, что они достаточно умны, чтобы управлять целой сетью секс-торговцев. — Сэйдж говорит с холодностью в голосе, когда она говорит о людях, которые почти стали ее семьей.
— Этого все равно недостаточно, чтобы что-то доказать, — замечает Алистер. — Рук, ты получил доступ к компьютеру Сайласа? Смог увидеть что-нибудь на камерах наблюдения в поместье Синклеров?
— Кроме Истона в боксерах? — Рук сморщился: — Нет, камер нет ни в офисе, ни в бильярдной. Буквально, блядь, везде, где кто-то может что-то спрятать, камеры отключены. Годфри часто заходит, но ничего подозрительного.
Когда мы начинали эти поиски мести во имя Розмари, я никогда не хотел залезть так глубоко. Я предполагал, что кто-то в Пондероз Спрингс, кого мы обидели, в качестве возмездия стал охотиться за единственной нашей слабостью.
Мы найдем их, убьем, и на этом все закончится. Мы бы пошли каждый своей дорогой, оставив этот гниющий город в зеркале обзора. Это не должно было зайти так далеко, зайти так глубоко.
Я не был героем, который уничтожил сексуальную сеть. Никто из нас не был. Но моя преданность Сайласу не позволила бы мне бросить его. Неважно, как далеко зайдет ложь, я буду в ней до тех пор, пока он не закончит.
