В такую рань на территории Академи не было ни души; даже ворота ещё не раскрыли, поэтому мы прошли через боковую калитку, которая никогда не запиралась — на всякий случай.

Переобувшись, мы последовали сразу в зал заседаний, и Куша, поставив сумку на стол, начал в ней рыться, бесцеремонно выбрасывая вещи наружу. Я поморщился, увидев, какой беспорядок он создавал, но решил ничего не говорить.

Через примерно пару минут возни он издал торжествующий клич и протянул мне руку. Я подошёл ближе, склонился и сощурился. На его ладони лежало несколько полупрозрачных пластинок размером где-то десять сантиметров на три. Я взял одну и поднёс к глазам, чтобы рассмотреть получше. Толщиной она была не больше пяти миллиметров.

— Это и есть камеры? — скептически подняв брови, я посмотрел на Кушу. — Честно говоря, мало похоже.

— Разумеется, — спокойно ответил он. — Эти крошки, мой дорогой друг, опережают своё время лет на сорок, поэтому для тебя они не похожи на камеры, но, поверь мне, это именно они.

Он взял одну из пластинок, зажав между большим и указательным пальцами, показал мне, а потом, подойдя к стене, прижал камеру к поверхности прямо у окна и легонько надавил. Подержав так пластину несколько секунд, он убрал руку.

Я подбежал ближе и растерянно уставился на стену: камеры не было.

— Это нанопластина-хамелеон, — пояснил Куша, наблюдая за моей реакцией. — Если не знать, что она здесь, ты никогда её не обнаружишь. Она выступает на рельефе, но незначительно, и даже если кто-нибудь случайно удалит камеру со стены, ни одна живая душа не сможет понять, что же это такое, поэтому вероятность раскрытия нашей авантюры равна нулю.

— Как… — хрипло начал я, будучи не в силах поверить в то, что видел. — Куда она передаёт сигнал? От какого источника заряжается?

Куша усмехнулся и положил мне руку на плечо.

— Ты задаёшь дельные вопросы, Масао, — произнёс он. — Сразу видно, что ты не профан. Сигнал я направлю на твою учётную запись в школьной компьютерной системе — они будут автоматически сохраняться в папку с загрузками. В качестве пароля папки я установил твою полную дату рождения — впоследствии ты сможешь его поменять; тебе виднее, как это сделать. Заряда хватает на двое суток, подзарядка делается так…

Он метнулся к сумке и, порывшись там несколько секунд, вытащил устройство, похожее на беспроводной наушник. Подойдя к стене, он нащупал пластину и провёл «наушником» по её поверхности.

— Этого хватит на сорок восемь часов, — резюмировал он, повернувшись ко мне. — Подзарядка довольно легка и быстра, и её можно провести практически незаметно.

Я смотрел на Кушу, открыв рот. Это было просто уму непостижимо: он изобрёл настоящее чудо! С этими камерами мои самые амбициозные планы в один момент стали осуществимы.

Я не мог в это поверить: всё шло слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Но я уже решил рискнуть, так что отступать некуда.

— Эти пластины просто волшебны, — я улыбнулся. — Ты и в самом деле гений.

Куша усмехнулся и протянул мне устройство для заряда.

— Правила приличия требуют от меня потупиться и сказать, что это вовсе не так, — произнёс он. — Но почему-то мне совсем не хочется это делать.

— Какие церемонии между друзьями, — я спрятал зарядное устройство в карман форменного пиджака. — Сколько таких камер у тебя в наличии?

— На данный момент — пять, — Куша закусил губу и поднял глаза к потолку. — С имеющимися в моём распоряжении материалами смогу сделать где-то ещё полсотни.

— Отлично, — я улыбнулся и потёр ладони. — Нам понадобятся все.

Куша удивлённо посмотрел на меня.

— Ты же не собираешься оклеить камерами всё помещение… — с сомнением протянул он.

Глубоко вздохнув, я посмотрел на него. Сейчас наступал решающий момент — та самая черта, перейдя через которую, я начисто терял возможность вернуться в исходную точку. Однако я решил рисковать, так что и действовать стоило соответственно.

Я ценил дружбу с Кушей, но это работало в обе стороны: до сих пор я оставался единственным, кто общался с ним. Остальные избегали чудаковатого учёного, потому что не могли простить ему того, что он отличался от них. И мы оба не хотели терять расположение друг друга, поэтому немного откровенности не оттолкнуло бы его от меня.

К тому же, он ведь рассказал мне о своей мечте и цели, и именно для достижения её мы сейчас готовились совершить кое-что не совсем законное, так что будет лишь справедливо, если я поведаю ему о своих секретах.

И я, кинув быстрый взгляд в сторону двери, начал говорить.

Я рассказал ему всё — неожиданно для себя самого: и об издевательствах в приюте, и о том, как не смог стать достаточно хорошим сыном для приёмных родителей несмотря на то, что старался изо всех сил, и о своей теории семи смертных грехов. Куша слушал внимательно и не перебивал, а я всё говорил и говорил, сам в душе удивляясь этому приступу нехарактерной для меня словоохотливости.

Когда я закончил, Куша сочувственно покачал головой и, протянув руку, потрепал меня по плечу.

— Тебе пришлось нелегко, — тихо проговорил он. — Но ничего: теперь мы есть друг у друга… Как бы пафосно это ни звучало.

Я улыбнулся, стараясь прогнать подступившие к глазам слёзы.

Да, теперь я точно не один. И он тоже.

Мы помолчали несколько секунд, а потом я, внезапно почувствовав неловкость, прочистил горло и, как ни в чём не бывало, спросил:

— Итак, камеры уже работают? Мы можем установить их прямо сейчас?

— Да, разумеется, — Куша подошёл к столу и указал на несколько пластинок, лежавших на поверхности. — Они полностью заряжены, так что у тебя в запасе сорок восемь часов. Здесь пять пластин, считая и ту, которую мы уже присоединили к стене.

— Отлично, — я отвернулся и быстро вытер глаза под очками. — Тогда я, пожалуй, размещу их здесь. Как их активировать?

— Нажать на центр пластины, — Куша отвернулся и начал рыться в сумке. — Я принёс с собой нужное оборудование, так что сегодня после уроков я попытаюсь изготовить побольше и отдать тебе — для осуществления твоего плана. Если понадобится помощь — не стесняйся обращаться.

— Взаимно, — тепло проговорил я, одёргивая форменный пиджак. — Что ж… Давай сведём тебя и принцессу Сайко!

========== Глава 8. Когда никто не знает. ==========

Установить камеры оказалось довольно простым делом: Мегами любила сидеть справа от места во главе стола, и мне нужно было просто выбрать такие ракурсы, откуда теоретически открывался обзор на неё.

Я ограничился тремя камерами, потому что считал, что использовать все пять — это уже чересчур. Оставшиеся две я спрятал во внутренний карман своей школьной сумки, рассчитывая воспользоваться ими, когда понадобится.

После нашего небольшого предприятия мы решили разойтись по своим делам, чтобы не вызывать лишних подозрений. Куша направился в научный клуб — он решил как можно скорее начать изготовление новых пластин; я же пошёл в аудиторию, чтобы подготовиться к урокам и попытаться спланировать, что же делать дальше.

Открыв дверь в свой класс «1-2», я обнаружил, что там уже сидели две девочки. Что удивительно, одна из них училась не в нашем коллективе, кроме того, обе они не были ранними пташками. Пробормотав приветствие и получив в ответ пару кивков, я сел за свою парту и положил голову на скрещенные руки, сделав вид, что сплю.

Обе девочки имели довольно заплаканный вид, и перед тем, как я вошёл в помещение, они явно что-то обсуждали. Мне хотелось узнать, что именно, так как ещё с приютских времён я уяснил, что информация равняется сила, и, быть может, те крупицы сведений, которые сейчас казались незначительными, в теории могли пригодиться позже.

Девочки были красивыми, и они обе знали это, стараясь подчеркнуть свою внешность так, чтобы это не шло вразрез с жесткими школьными правилами. Одна из них — моя одноклассница Роншаку Мусуме — на обоих запястьях носила браслеты из ярко-голубых бусин, пользовалась туалетной водой и привесила на школьную сумку брелок с пластиковыми цветами лазоревого цвета. Вторая — её подруга Мурасаки Кашико, учившаяся в параллельном классе, — надевала на руки резинки для волос, а в причёску вставляла шпильки с блестящими фиолетовыми камушками.