Разговаривать больше не имело смысла. Если нахалка не бегает по поместью за Драко, и если она не притворяется малость обдолбанной, опасаться каких-либо действий с ее стороны не стоит. Наверное. В конце концов, можно поручить эльфу приглядывать за невменяемой мисс, и в случае чего не допустить ее тет-а-тет с чужим женихом. Люциус уже почти развернулся, чтобы уйти, но любопытство взыграло и победило.

— И все же, как вы докатились до жизни такой?

Гермиона безмятежно улыбалась с закрытыми глазами, и на вопрос Люциуса лишь приподняла брови.

— Вы подавали большие надежды, — развил свою мысль Люциус. — Вас называли самой умной ведьмой поколения! Как же вы так низко пали? Скатиться на уровень попрошаек, бродячих скоморохов…

Гермиона тихо засмеялась, и Люциус прервал свою пламенную речь. Нет, если девица двинется умом здесь и сейчас, ее друзьяшки затаскают его по судам! Малфой прикусил язык и надменно вскинул голову. Гермиона же перестала хихикать и взглянула на него едва ли не с умилением.

— Подумать только, мистер Малфой, — проговорила она. — За вашими плечами столько интриг, столько скользких делишек, а вы, оказывается, такой… — она округлила глаза и надула щеки.

— Какой? — с вызовом уточнил Люциус.

Девушка опустила веки и бесцветным голосом ответила:

— Глупый.

Потомственный аристократ задохнулся от возмущения и набрал в грудь воздуха для праведного ора, но вовремя заметил, что никто его не слушает. Гермиона обмякла в кресле, голова ее склонилась к плечу. Дерзкая пигалица просто взяла и заснула посреди скандала!

— Ну знаете! — выдохнул Люциус.

Внезапно рядом с ним возник рыжий верзила, подхватил спящую девушку на руки и с самой дебильной улыбкой на конопатой физиономии развернулся к Люциусу.

— Спасибо, мистер Малфой! — радостно возвестил он. — Присмотрели за нашей Гермионой! А то пока мы там лагерь разворачивали, она ушла куда-то, мы так волновались!

— Какой… лагерь? — каркнул Люциус.

— Так для ночевки! — с энтузиазмом поделился новостью Рон. — Мы ж вам еще не все показали! А зрители разбежались, пока мы костюмчики-то меняли! А теперь вот Гермиона спит, не будить же ее ради выступления! Так что синьора Забини выделила нам место под лагерь, переночуем, а завтра с новыми силами…

— Это заговор! — вскричал Люциус, пятясь от пышущего энергией Рона Уизли.

— Да нет, это подписанный контракт! — искренне поправил его Рон.

Малфой-старший схватился за голову и покинул место разборок с максимальной скоростью. Рон ощерился ему вслед и, стерев с лица идиотскую радость, сплюнул. Из-за угла оранжереи за происходящим подсматривали Гарри, Джинни и Блейз. Когда папаша Драко удрал, они переглянулись. Гарри все еще не был уверен, что бросить Гермиону на растерзание самому скользкому из Малфоев было хорошей идеей. Зато Джинни и Блейз довольно стукнулись кулачками. Глядя на них, Гарри недоверчиво покачал головой. Гермиона им этого точно не простит!

========== Прогулки под луной ==========

Сказать, что Драко пребывал в растрепанных чувствах — это ничего не сказать. Его выстраданное равновесие разлетелось вдребезги от одного взгляда на Гермиону. Оказалось, что он помнил не только каждый миг, проведенный с ней, но и каждую ее черточку, каждый ее взгляд — ласковый и нежный или игривый и дразнящий. Сегодня, в образе дрянной училки, она открылась с новой стороны, и хуже всего было то, что эта грань Гермионы Грейнджер была возмутительно манящей.

Даже удар по скалящейся Блейзовой физиономии не принес умиротворения. Драко был на сто процентов уверен, что появление здесь и сейчас Гермионы — это дело рук подлого предателя Забини! Именно неунывающий итальянец из раза в раз напоминал о ней Малфою, именно он то и дело подталкивал найти, выяснить, разрешить накопившиеся болезненные вопросы. Разрубить тугой узел обиды, боли и тоски.

А еще ведь была Астория, милая добрая Астория, совершенно ни в чем не виноватая… И ее семья, еще более далекая от сжиравших Драко демонов.

Молодой человек запустил руки в волосы и от души подергал себя, пытаясь болью стереть из разума неразрешимую дилемму. Ничего, разумеется, у него не вышло, но на время отвлекло.

Драко пропустил ужин в общей столовой, чего не позволял себе уже несколько лет и тем более — во время подготовки к свадьбе. В тоске и раздрае он послонялся по хозяйственному крылу особняка в поисках выпивки, пока один из домовиков не сжалился над ним и не вынес из кухни початую бутылку мартини. Драко сначала возблагодарил щедрого эльфа, а потом едва не проклял: сладкое пойло не туманило разума, зато вязло на зубах и оставляло омерзительное послевкусие.

Он доплелся до своей спальни, намереваясь хорошенько приложиться к Сну без сновидений и продрыхнуть до самой свадебной церемонии, сделав вид, что этого дня не было. И ничего до него тоже не было. Черта с два ему позволили! На пороге, когда до спасительного зелья оставались считанные шаги, его перехватили Панси и Дафна, с двух сторон подцепили под локотки и, щебеча без умолку, увели в вечерний сад. Драко изнывал, страдал, но терпел, потому что обижать подружек невесты и будущую родню было бы некрасиво. В конце концов, девчонки тоже ни в чем не виноваты!

Неподалеку от розария они встретили Асторию с папенькой. Младшая мисс Гринграсс расцеловалась с сестрой и подругой, словно не видела их целый год, и кротко чмокнула жениха в уголок губ. Драко вымученно ей улыбнулся и перехватил у Амфибрахия руку невесты. В такой большой компании можно было избежать тяжелого разговора или выяснения отношений, и он немного расслабился. Астория едва ощутимо пожала его руку и посмотрела с таким пониманием, что у Драко помутилось в глазах. Именно в этот момент, как назло, откуда-то из-за деревьев послышались гитарные переборы и кто-то запел глубоким баритоном:

— Луч солнца золотого

Тьмы скрыла пелена.

И между нами снова

Вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждет.

Ночь пройдёт, пройдет пора ненастная,

Солнце взойдёт… Солнце взойдёт.

Дафна и Панси завертели головами, а подслеповатый вообще-то Амфибрахий Гринграсс умудрился рассмотреть нечто в густых южных сумерках и, подхватив девиц под ручки, уверенно повел их по тропинке. Астория игриво улыбнулась и без тени сомнения последовала за ними. Драко мысленно застонал, понимая, чем все закончится, и поплелся на следующий этап экзекуции. Невидимый певец тем временем проникновенно выводил:

— Петь птицы перестали.

Свет звезд коснулся крыш.

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждет.

Ночь пройдёт, пройдет пора ненастная,

Солнце взойдёт… Солнце взойдёт.

Они вышли к живописной бивуачной пасторали как раз в тот момент, когда Невилл уже умолк, но все еще продолжал перебирать струны. Над костерком в центре поляны бодро булькала вода в котелке, вокруг на пледах сидели и лежали молодые артисты, и картина была настолько мирной, семейной, что Драко немедленно захотелось убежать подальше. Чтобы никогда не видеть этого дружеского согласия, которого он лишен в своей высокородной жизни, и чтобы не изнывать от острого, невыносимого чувства — зависти.

Однако самый трудный день еще не закончился. Панси, всегда чутко улавливавшая настроение окружающих ее людей, внезапно вернулась в дерзкий пубертат и бестактно устроилась на поваленном бревне, как раз между Роном Уизли и Полумной Лавгуд-Лонгботтом.

— Привет, — дружелюбно поздоровалась она со всеми сразу. — Не знала, что у тебя, Невилл, такой красивый и глубокий голос.

Лонгботтом, не прекращая наигрывать, слегка пожал плечами. Панси тихонько хмыкнула и посмотрела на Дафну. Та прищурилась, скорчила рожицу подруге и протиснулась между Поттером и Лавандой.