— Профсоюзная сто пятнадцать… корпус один, — сделав короткую паузу, произнесла Лиза. — Это Коньково. А чего, губ моих не хватает, да? И не говори, что не думал о них сейчас, — в девичьем голосе зазвучали лёгкие озорные нотки, приятно ласкающие слух.
Абонентка игриво сощурилась, поймав в трубке чуть сбившийся вздох. Ай-ай-ай, Пчёлкин, рабочий день в самом разгаре, о чём ты только думаешь? Интересно, как далеко зайдёшь… Внезапно пришедшая в голову шальная мысль заставила снова лукаво улыбнуться.
— Ну-ну. Губы и губы, и ничего я не думал, — совершенно спокойно выдал он.
— А что я могу делать этими губами, Пчёлкин… — протянула та загадочным полушёпотом. — Ты же помнишь, да?
Можешь, малышка, ещё как можешь… Разве такое забудешь? Стоило только представить, как на парня обрушилось резкое ощущение, что в кабинете стало ещё душнее. Почему бы это? Кто знает — из-за неработающих кондиционеров или из-за дразнящего шёпота в трубке, что колкими импульсами пробежался по телу, защекотав в низу живота. Ткань рубашки прилипла к телу, и Пчёла задрал рукава выше, резким движением потушив сигарету. Помню, конечно… Бурная фантазия рисовала желанные образы слишком уж красочно. Как ты облизываешь губы своим горячим языком, и как мокро меня касаешься…
— А ты представляй, — беспечно подсказала Новикова, словно прочитав всё, о чем думал сейчас её собеседник.
Блять, что ж ты творишь? Стояк на тебя уже, всего лишь слыша твой голос, просто неконтролируемый. Почему ты не здесь? Не в офисе, прямо сейчас… Когда тут никого нет?
— Представляй, Пчёлкин. Как тебе нравится, м? — продолжала дразнить она, а хитрая улыбка всё не сходила с миловидного личика.
— Блять… — жаркое ругательство вырвалось из груди, и он вновь откинулся на спинку кресла, зажмурив глаза, изо всех сил пытаясь отогнать навязчиво мелькающие перед глазами сцены.
Твою мать, как же я тебя хочу, малышка. Как хочу твои сладкие губы. В груди сильно сдавило от внезапно прилившего ко всему телу жара, и Пчёла резко расстегнул на рубашке две верхние пуговицы. Так, Пчёлкин, соберись, что за херня происходит? Ты же не малолетка, чтобы сейчас спустить на какие-то словечки? Даже если такие жаркие. Даже если…
— Представил? — Лиза вновь негромко хихикнула, поймав в трубке очередной рваный выдох. — А вот теперь скажи, как хочешь… поглубже или медленно? Хотя чего я спрашиваю, — вновь тихий игривый смешок в трубке. — Я и так знаю, как ты любишь. Наблюдать за мной в процессе любишь…
Наблюдать… Малышка, да это просто райское наслаждение — наблюдать за тобой. Как стараешься, скользишь языком, сжимаешь губами… Парень опустил ладонь на пах и потёрся ей о плотную ткань тесных брюк, вспоминая глаза Лизы в последнюю встречу, с каждым поцелуем всё больше чернеющие от страсти и наваждения. Обожаю смотреть на тебя, да. Настолько ты в эти минуты идеальна, настолько отдаёшься мне… Я знаю точно, так — только мне. Да и со мной никто и никогда не делал и капли того, что делаешь ты. Новикова однозначно была номером один в списке тех, кому удавалось оказаться в его постели. Такая горячая… Девушка всегда вздрагивала от каждого прикосновения, томно и сладко вздыхала, стоило провести ладонью по её шелковистым волосам, медленно убирая влажные пряди с лица. Всё тело Пчёлкина будто прошибло током, разрядом в двести двадцать вольт, и он больше не мог сдерживать себя от естественного позыва тела. Казалось, в душном кабинете лёгкие сжало беспощадно, не оставляя права на вдох. Парень снова зажмурился, спускаясь по спинке кресла ниже. Правая рука сама скользнула к давящим брюкам и расстегнула мешающий ремень, высвобождая твёрдый половой орган. Избавившись от гнетущего чувства стянутости, Витя громко выдохнул и коснулся кончиками пальцев тонкой кожи внизу живота. Чуть закусил губу и откинул голову назад.
— Продолжай, — хрипло произнёс в трубку он, рвано выдыхая.
Продолжать? Ай-ай-ай, а говоришь, ничего не думал. Не терпится, да? Сделаешь это прямо на работе? Ну что ж, я с радостью тебе помогу… Пошло облизав пересохшие губы, девушка поудобнее устроилась на диване и невесомо коснулась себя сквозь домашние шортики. Не только у Пчёлкина сейчас тугой тянущий узел внизу живота.
— Представь это в твоём новеньком «Крузаке», — девушка негромко начала фантазировать, прикрывая веки, — отодвинем переднее сиденье на максимум, да и спинку откинуть можно почти полностью. Нам душно, окна запотели, ты жарко вздыхаешь в такт движениям моей головы между твоих ног… Левой рукой вжимаешься в сиденье, а правой держишь меня за собранные в хвост волосы. Я хочу возбудить тебя ещё сильнее и запускаю свою руку в чёрные кружевные трусики. Также как я это делаю прямо сейчас. Одна… Хочешь быстрее?..
Горячий шёпот Новиковой вновь волной прокатился по телу. Витя завёлся ешё больше, когда услышал, что девушка тоже касается себя по ту сторону телефонной трубки. Очень хочу, малышка. Смотрю, «Крузак» тебя так заводит? Не первый раз уже о нём фантазируешь. Что ж, всё будет… Быстрее только давай, да. Так, как ты умеешь… Лизок всегда так безошибочно чувствовала его. Так идеально знала, как нравится именно Пчёлкину. Ритмично. Чувственно. До мурашек и еле сдерживаемых стонов. Ручками помогай, малышка, тоже. Сдохнуть можно, какая потребность в тебе. В твоих прикосновениях… Два человека, говорящих по телефону, готовы были взорваться от переизбытка эмоций — это было что-то новое, неизведанное. От такого необычного опыта их разум ускользал в далёкие дали. Шумно выдохнув, Пчёла зажмурился ещё сильнее, ускоряя движения руки и крепче сжимая длину пальцами. Волнами накатывающее возбуждение почти болезненной пульсацией собиралось внизу. То, что могла сотворить с ним эта девчонка одними лишь словами было чем-то невообразимым, немыслимым. Одним своим томным шёпотом она заставляла необратимо терять голову.
— Так хочу тебя, малышка, — еле слышно произнёс Витя. Поначалу ему казалось, что дар речи уже давно пропал — но нет, горячее признание вырвалось само собой.
— Пчёлкин, а я-то как… — Лиза издала тихий сладкий стон, ускоряя массирующие движения пальцев под шортиками. — Ты такой… Вкусный. Хочется взять целиком, коснуться губами… Чтоб пульсацию твою чувствовать, каждую венку…
От собственных слов и фантазий девушка буквально воспламенялась — так ярко она вспоминала всё, что вытворяла с Пчёлкиным, каким страстным и пылким он был. Плавно играя пальцами под тканью уже влажного кружева, она тихо вздыхала и постанывала в трубку, желая, чтобы парень касался её прямо сейчас. Мурашки покрывали всё тело от осознания, чем она сейчас занимается.
— Ещё немного, — движения Витиной руки стали ещё хаотичнее, воздуха не хватало, а на лбу крупными каплями проступил пот.
Ещё немного, малышка. Ты там уже сильно влажная сидишь, да? Пчёлкин представил голодный взгляд подружки, застилающийся страстной пеленой. Я тебе отомщу, милая… Он в красках представлял дрожащее и извивающееся под ним тело танцовщицы… Как она бесстыдно громко выстанывает его фамилию, губами ловя недостающий воздух. Как вскрикивает, царапая плечи острыми длинными ноготочками и сбивчиво дышит, касаясь возбуждёнными сосками его гладкой кожи. Но сейчас это сладкое чувство так близко… Представляя ту самую картину в «Крузаке», Витя отчётливо слышал этот дрожащий сглатывающий звук и как аппетитно, жадно Лизок слизывает всё до последней капли с уже припухших раскрасневшихся губ. Изголодавшаяся горячая девчонка… Последние резкие движения, и острый спазм сковал низ живота, яркими вспышками поплыли перед глазами круги, до дрожи в ногах. Глухой стон эхом раздался в трубке, и тело окутала такая долгожданная лёгкость от мощной волны достигнутого оргазма… Горячие капли семени стекали по всей длине, пока Пчёла пытался вернуться в реальность.
— Ну вот, молодец, — губы Новиковой тронула хитрая улыбка. Девушка, достигшая своего пика от стонущего в трубку Пчёлкина, расслабленно растянулась на мягком диване. — Теперь можешь заехать и пошли поедим, — девушка кокетливо рассмеялась.
