А также Сгоревшей рукописи и всем тем, кто планировал увидеть «Обратную сторону» с обратной стороны (ту самую 20-ую главу «Я тоже…» и первый их раз со стороны Лизок).
Всем, кого мучал вопрос, действительно ли Пчёла платил за секс; зачем он дал Лизок деньги; почему они заискрили друг к другу и т.д.
Приятного прочтения, POV — это было легко;)
Я в шоке, всё под током,
И эмоции потоком
Бьют так, бьют так, бьют так,
Что не устоять…
— Артём, я больше так не могу, это издевательство какое-то! — Янка верещит, топая высоким каблуком по кафельному полу, и нервно прикуривает сигарету. — Эта малолетка тут без году неделя, а уже уводит моих постоянников! Вон, опять Павлу ушла приват танцевать… Мы так без куска хлеба останемся!
— Ян, хорош ныть уже, — фыркает надзиратель нашего серпентария, который пафосно именуют «Метелицей». С важным видом поправляет рукав пиджака: — Иди, работай.
На работу Иванов приходит в неизменно начищенном классическом костюме — создаётся впечатление, что после каждой смены в клубе он относит его в химчистку. Накрахмаленная белоснежная рубашка со свободной петлёй для верхней пуговицы, отглаженный чёрный пиджак и стрелки на брюках, выглядывающий из переднего кармана платок. Кстати, по цвету изящного тканевого уголка можно легко определить настроение Артёма: если белый, то он сто пудов навеселе, будет лоялен ко всем сотрудницам и опрокинет пару бокалов «Ред Лейбла»; ну а когда красный — точно поругался с очередной тёлкой, и лучше не тревожить управленца по пустякам. Сегодня платок красный — вот Яна и нарвалась.
И хоть я в «Метле» уже почти четыре месяца, мои коллеги по цеху, Янка и Соня, никак не могут смириться с тем, что я работаю честно. Пользуюсь у мужиков популярностью, да, а что поделаешь? Девочки не хотят принять один факт: каждый клиент сам решает, в чьей приятной компании отправиться в приват. Особенно Павел.
Бизнесмену Паше Анисимову на вид лет двадцать пять, и его вполне можно назвать привлекательным. Летом, когда я только устроилась, бдительные работники сразу предупредили: дополнительные услуги после приватного танца лишь приветствуются, да и составляют бо́льшую часть заработка, нежели оклад и чаевые. Вот только я не проститутка и цену себе знаю. Живу по неизменному принципу: секс — исключительно по симпатии. Ничем, кроме обоюдного оргазма, это удовольствие оплачиваться не должно. Поэтому среди клиентов спецуслуги от меня получил только Анисимов, и то стандартные. Подумаешь, пару раз переспали в привате после моего танца. Типичные позы под соответствующую музыку — никакого разнообразия, хоть и довольно приятно.
Сегодня Павел заскочил ненадолго и, на удивление, пригласил меня совсем не ради любовных утех. Угостил элитным шампанским, пожаловался на предавшего компаньона, а Янка нафантазировала уже… Впрочем, этим курицам только волю дай — все кости перемоют. Я медленно спускаюсь на первый этаж и допиваю остатки «Вдовы Клико» из фужера у барной стойки. Скользнув взглядом по залу, отмечаю: полной посадкой и не пахнет, день явно не рыбный. Хотя чего ожидать от понедельника?
Я даже не сразу замечаю, как наш бармен Димка подливает мне новую порцию: в зал заходят четверо парней, впереди всех — ты. Горделиво вышагиваете в сторону излюбленного диванчика в углу. Конечно, сцену оттуда видно лучше всего. Точно знаю, что тот борзый в белом плаще и помятой красной рубашке — местный авторитет Саша Белый, о котором трубит вся Москва. Вероятно, ты его друг?… Чёрт тебя знает.
Губы расплываются в улыбке — от нечего делать я наблюдаю за тем, как ты нагло общаешься с Ивановым. Ишь какой, три бутылки ему тащи! Но всё правильно — так надзирателю и надо. Прикольно… Стоило вам появиться в зале — и делового начальника как не бывало. Наш Артёмка расшаркивается, оценив номинал вложенной в нагрудный карман купюры.
А ты вообще нахал, я посмотрю. Ловко скидываешь с плеч дорогое бежевое пальто, смахиваешь со лба светло-русые волосы, вальяжно устраиваешься на кожаном диване. Рослый дружбан что-то говорит тебе прямо на ухо, и твоё лицо становится чуть более радостным. Сразу видно: ты привык брать от жизни всё и с улыбкой. Взгляд спускается немного ниже и останавливается на твоей шее, которую украшает поблёскивающая в ярком свете софитов золотая цепь. Я закусываю губу: эта массивная вещь тебе определённо идёт, как и расстёгнутая на две пуговицы чёрная рубашка. Вот бы забраться к тебе на колени, расстегнуть их вообще все, пробежаться кончиками пальцев по твоей шее и груди… Блять.
— Мать, ты чё-то уже не в первый раз Пчёлкина взглядом гипнотизируешь, — поддевает Алёна, бесцеремонно отпив моё шампанское. — Уже почти глазами раздела, — добавляет она и звонко опускает бокал на стол. Громкий звук слегка отрезвляет.
— А кто он такой? — спрашиваю с любопытством, игнорируя шутку.
— Бандит, — беспечно отзывается официантка, пожав плечами. Так, будто это само собой разумеется. — Финансист в бригаде Белова — Виктор Павлович Пчёлкин, года двадцать четыре вроде. Больше всего на свете любит секс и деньги. Не припомню ни одного вечера, когда бы он ушёл из «Метлы» без бабы, — подруга смеётся, делая новый глоток шампанского.
Хм… Я покручиваю между пальцев тонкую ножку бокала. Бабник, значит? Но ведь не бывает со всеми одинаково хорошо. Кто же для тебя особенный, интересно?
— Пойду, вискарь твоему предмету обожания отнесу, — Алёна продолжает иронизировать, похлопывая меня по плечу. — Судя по количеству, они тут надолго!
Я вновь перевожу взгляд, невольно любуясь: ты прикуриваешь сигарету и через нос пускаешь в душный зал большое сизое кольцо. Обожаю такие фокусы. К вам приближается Алёна, и от меня не укрывается то, с какой похотью Белов косится на её грудь. Мерзкий и мутный тип всё-таки этот Саня…
— Элиз, твой выход, — Димка подталкивает меня локтём в бок, кивая на сцену. Понятное дело, работу никто не отменял. Сейчас и зажжём.
Скинув с плеч атласный халатик, я остаюсь в полупрозрачном купальнике. Гордо вскидываю подбородок и иду вперёд с прирождённой грацией. Сцена мерцает светомузыкой, смотреть на тёмную сторону совершенно не хочется. Там похотливо облизываются неприятные малиновые пиджаки, привыкшие совать деньги прямо тебе в трусы. Нет, я слишком люблю своё дело. С детства занимаюсь спортивной гимнастикой, а в пятнадцать лет пошла на пол-дэнс за компанию с подружкой. Так и пристрастилась… А сейчас, расправив плечи, в полной боевой готовности подхожу к пилону.
Мой коронный номер: несколько пируэтов вокруг металлической конструкции — и я ловлю на себе хитрый взгляд. Ты неспешно тянешь янтарную жидкость из бокала, аппетитно зажёвывая её долькой лимона, однако глаз не спускаешь. Точно знаю, что следишь именно за мной, ведь Янка уже в другой части сцены, а Софи вряд ли даже растяжку сделает — в клубе она по блату и особого энтузиазма не проявляет. Холод шеста контрастирует с горячим телом… Я изгибаюсь, подавшись грудью вперёд, и ты наконец манишь меня всего одним движением пальца.
Нетрудно догадаться, чего ты хочешь. Мы, девушки, умеем читать это по глазам, по губам. Да и не только по ним: вот ты расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке, ослабляя воротник; вот твой кадык дёрнулся от того, как ты сглотнул слюну; рука скользнула за бумажником, полным американских купюр. Несколько из них оказываются за краем моих блестящих трусиков, когда я подхожу почти вплотную. Какая обходительность и властность в одном движении! Жар накатывает волной, но выдавать свои эмоции пока рано. Я просто подсаживаюсь и выдаю заученное слово:
— Приват?
Твоё дыхание — слишком громкое — касается моего уха, разгоняя по всему телу поток мелких мурашек. Как и задумывала, кончиками пальцев касаюсь твоей шеи, чувствуя всё нарастающее возбуждение. Ничего себе, как ты остро реагируешь на такие осторожные ласки! Что же будет, если…
— Хм, — ты сводишь светлые брови к переносице, но в ту же секунду довольно ухмыляешься, — а другие услуги ты оказываешь?
