Ородрим вдруг прервал свою речь, остановился и шумно потянул носом. Теркан улавливал колебания воздуха и запахи намного искуснее своих компаньонов, которые уставились на него в удивлении.

– Что такое? – спросил сурт, озираясь. Его руки легли на рукояти кинжалов.

Теркан почти минуту вглядывался в даль, жестом показав сурту, чтобы тот замолчал. Наконец, он вздохнул с облегчением и, повернувшись к Олафу и Фрейну, ответил:

– Что бы это ни было, оно ушло. Наверное, какое-то зверьё…

– Успокоил, ничего не скажешь! – разочарованно всплеснул руками вор. – Теперь будем начеку.

– Не мешало бы, – еле слышно пробормотал жрец, а затем громко добавил: – Я хотел бы изучить местность, если вы не против. Скоро мы прибудем к гроту, и мне не хотелось бы ввязаться в драку и раньше времени раскрыть себя грабителям, если они засели впереди.

– Иди, Ородрим, – успокоил теркан анкиллирец. – Мы сумеем найти дорогу.

– Когда дойдёте до русла пересохшего ручья, следуйте вдоль него. Через несколько миль вы выйдете на небольшую поляну, за которой начинаются покрытые лесом холмы. В ближайшем к опушке и находится нужный нам грот, – коротко объяснил теркан и оглядел компаньонов в надежде, что они его поняли.

– Иди, – повторил воин. – Встретимся у опушки.

Жрец перевёл взгляд на сурта, но тот лишь пожал плечами, и теркан, кивнув путникам на прощание, необычным образом побежал вперёд, петляя меж деревьев. Жрец почти касался земли руками – так сильно он пригибался. Зато скорость его действительно поражала! Олаф удивлённо присвистнул, наблюдая за тем, как теркан ловко огибает стволы деревьев, проносится под низкими ветвями и перепрыгивает кусты. Теперь стало понятно, как жрец умудрился изучить окрестности Нариктира за столь несущественный промежуток времени.

– Странный он какой-то, – хмыкнул сурт и двинулся вперёд.

Теркан продолжал бежать и довольно быстро удалился от товарищей на приличное расстояние. Теперь он уже не отрывал рук от земли и по манере передвигаться всё больше напоминал животное. Предки Ородрима по отцовской линии были служителями Меалгора в храмах Эар Бриннира в Орандоре, но его мать была из лесных теркан. Потому Ородрим, будучи священником, как и его отец, наряду с этим обучался и служению лесу. От матери он перенял не только любовь к зверям и птицам, травам и деревьям, но и удивительные способности, которые Стражи Леса развивали в себе с рождения. Ородрим мог принимать облик любого животного, которого хотя бы раз видел в своей жизни. Более того, он понимал зверей, чьё обличие получал, и мог общаться с ними.

Сейчас, не сбавляя ход, теркан начал своё необычное превращение. Его лицо вытянулось и стало напоминать морду, которая заканчивалась зубастой пастью. Ногти на ногах и руках удлинились, обернувшись когтями хищника, а сами конечности постепенно превращались в лапы, покрытые густым серым мехом. Копчик удлинялся до тех пор, пока не превратился в пушистый хвост, и вскоре меж деревьев мелькала серая тень огромного волка, по меньшей мере в полтора раза большего, чем хищники, которые водились в Нариктирском лесу. Роба жреца, его посох и прочие принадлежности, включая даже изящные сандалии, стали частью волчьей шкуры. При изменённом внешнем виде теркан сохранял ясность ума. Это был всё тот же Ородрим, и он всё так же понимал людскую речь, однако теперь воспринимал ещё и волчью. Именно благодаря этому он почти сразу услышал в своей голове разговор волчьей стаи.

– Они где-то неподалёку, – сказал первый голос. – Эти двое пахнут аппетитно, а третий куда-то пропал.

– Мы найдём их для тебя, Торркс, – прорычал другой.

Теркан тут же догадался, что хищники имели в виду его приятелей. Он довольно быстро определил, с какой стороны раздаются голоса, и вскоре насчитал пятерых хищников на той стороне реки. Судя по всему, стая двигалась в сторону ничего не подозревающих Крейвена и Олафа. Жрец уже слышал о могучем Торрксе – вожаке большой стаи волков, обитающих в Нариктирском лесу. Ещё в обличии теркан он заподозрил, что едва уловимый запах, витавший в воздухе, принадлежал именно им. Обычно с волками можно было договориться, но сейчас была зима, и хищники были движимы не столько азартом охоты, сколько диким голодом. Это означало одно: если теркан не удастся прогнать стаю, придётся драться. Круто развернувшись, жрец припустил назад и, хотя он двигался быстрее волков, всё же значительно отставал от них. Вдруг ему на ум пришла одна мысль, и, вскинув голову к вечернему небу, он протяжно завыл.

– Это ещё кто?

Торркс с подозрением прислушивался к вою. Он уже давно учуял незнакомый запах и догадывался, что он принадлежит собрату, но не придал этому особого значения. Сначала он займётся охотой, а потом – незваным гостем. Коротко рявкнув своим четверым братьям, вожак пригнулся к земле и увеличил скорость.

Сурт с товарищем услышали протяжный волчий вой и замерли на месте.

– Проклятье! – прорычал Фрейн, вынимая кинжалы из ножен. – Хорош теркан, смылся как нельзя кстати!

Олаф лишь нахмурился в ответ. Он не хотел верить, что жрец их бросил.

Путники уже несколько минут двигались вдоль длинной канавы, которая когда-то была руслом реки. Сейчас её дно покрывал густой папоротник – настолько высокий, что она была невидима среди кустов. Собственно, и друзья обнаружили её в сумерках лишь потому, что анкиллирец ухнулся вниз и оказался на дне. Впереди, на расстоянии нескольких миль находилась заветная поляна, о которой упомянул теркан. Но добраться до неё друзьям было уже не суждено.

Вскоре в полумраке на противоположной стороне оврага замаячили хищные жёлтые глаза. Две твари заходили с южной стороны, а ещё две, ведомые огромным волком, нападали с севера. Олаф и не надеялся, что канава станет для них преградой. Его догадки оправдались. С лёгкостью перемахнув на другую сторону, волки плотным кольцом окружили Олафа. Сурт же куда-то запропастился. Анкиллирец не сомневался в своем друге: он был уверен, что Фрейн прячется в ветвях ближайшего дерева, выбирая себе жертву. Сам же Олаф предпочитал драться в открытую. Сняв щит со спины, он вытащил молот и принялся размахивать им перед собой, медленно отступая назад.

– Ну, давайте, смелее! – взревел воин в предвкушении битвы.

Волки, пригнувшись к земле, осторожно подбирались к рослому противнику. Огромный вожак громко рыкнул, и один из его собратьев, повинуясь приказу, ринулся в бой. Оттолкнувшись лапами, волк стрелой полетел в сторону Олафа, метя в шею.

Тот прикинул, куда целилась тварь, и отступил в сторону, занеся молот над головой. Но ударить воин не успел: что-то сверкнуло прямо перед его глазами, и волк упал замертво, по инерции врезавшись в дерево. Олаф заметил кинжал, торчавший из шеи зверя. С укором посмотрев на друга, ухмылявшегося с нижних ветвей огромного дуба, под которым он стоял, Олаф услышал тихий шёпот:

– Замани их под дерево.

Анкиллирец кивнул и повернулся к стае. Он охотно признавал мастерство Фрейна, но и сам он был не прочь поразмяться. Поэтому, когда сразу два волка кинулись на него с разных сторон, Олаф знал, что делать. Присев на корточки, он развернулся в сторону левого зверя и, закинув щит за спину, метким ударом молота прервал стремительный рывок хищника, проломив ему череп. В этот же момент он почувствовал мощный толчок в спину и мрачно улыбнулся, услышав визг второго хищника, который, не успев затормозить, на полном ходу налетел на крепкий щит. Внезапно спрыгнувший с ветвей сурт приземлился волку на спину и молниеносным движением вспорол ему глотку. Волк, вскинув голову, взвыл, но вскоре силы оставили его, и он осел на землю. Сурт поднялся на ноги, похлопал друга по плечу и коротко резюмировал:

– Два – один.

Олаф глухо рыкнул в ответ и кинулся на оставшихся волков.

– Падаль! – прорычал Торркс, оглядывая мёртвые тела своих собратьев. – Их место займут другие!

Ещё один волк согласно кивнул головой и громко завыл, оглашая окрестности: зверь звал стаю на помощь. После этого он вместе с вожаком бросился на Олафа. Торркс повалил тяжёлого противника на землю и принялся клацать зубами прямо над лицом воина, которому стоило больших трудов не подпустить к себе зверюгу. Пришлось выставить перед собой молот. Ситуация заметно ухудшилась, когда в левое плечо ветерана вцепился второй волк. От страшной раны Олафа спасли лишь кольца кольчуги. Фрейн кинулся на выручку, но животное увернулось от выпада сурта и уставилось на него своими злобными глазами, ощетинившись и демонстрируя оскал.