Все еще рыдая, девушка кивнула. Смысла ждать больше не было, опасность могла вернуться, нужно было идти в город. Я шла чуть впереди, держа единственное оружие наготове. Может, чтобы незнакомке было спокойнее? Нет, скорее мне. Спутница шла чуть позади меня, еще долго не решаясь отпустить мою руку.

Успокоилась она быстро. Мы еще не успели дойти до ворот города, как девушка радостно начала что-то без умолку говорить, иногда позволяя мне вставлять что-то вроде «классно» или «угу».

Она рассказала о себе, своей семье. Звали Маша. Ее отец – богатый человек по меркам города, работал в правительстве. Мама всю жизнь заботилась о детях. У Марии было два старших брата и два младших. Самый старший был женат и имел своего ребенка. У самой Маши был жених. Они были знакомы с детства. Довольно давно встречались. Скоро должна будет состояться свадьба, а тут такой случай.

– Если бы Бог не смилостивился над рабой своей и не подослал бы тебя вовремя, про женитьбу можно было бы забыть! Отец Кости бы вытребовал. Он и так меня недолюбливает, – смущенно закончила она, в который раз говоря мне «спасибо».

Я слушала ее только отчасти, углубившись в свои мысли. Маша это заметила и решила спросить:

– А аки тебя зовут?

Мы уже были в воротах города, когда я оглянулась на девушку. На улице стемнело, поэтому не удивительно, что я не рассмотрела ее раньше. Но тут, при свете факелов, можно было разглядеть ее все еще бледное лицо.

Про Машу можно было сказать: «Типичная славянка». Русые волосы, заплетенные в косу с яркой зеленой лентой, обрамляли круглое лицо. В темноте глаза казались темными, но живыми, блестели в свете факелов. Стан прямой, фигура стройная. Мария была в красочном сарафане с красными и зелеными узорами и белой кофточке.

– Нори, – ответила я и, развернувшись, зашагала дальше. Тут же вспомнив, как коверкали это имя, добавила: – Только запомни: «Нори», а не «Нора». Мое имя не склоняется.

– Интересное имя, необычное, – задумчиво протянула девушка. – А «склоняется» это как?

Я оставила ее вопрос без внимания.

Это было не мое настоящее имя. В паспорте стояло совсем другое. Но как бы вы отреагировали, случайно увидев в летописях прошлого свое имя? Да, с тех пор мало какие документы дожили до наших дней, но перестраховаться стоило.

Войдя в пределы города, Мария почувствовала себя совсем свободно и начала небольшой допрос:

– Ты откуда?

Пришлось рассказать ей часть правды: пришла из Предуралья в более теплые края. Там у меня никого не осталось. Вот, решила попытать счастья на новом месте.

Ну нельзя же ей было рассказывать, что я из будущего! Посчитала бы меня ненормальной, или сожгли бы потом на костре, как ведьму.

Теперь моя новая знакомая уже вела меня по улицам города, чувствуя себя свободно. Надо признать, и мне тут стало легче, но свой трофей я так и держала наготове. Услышав короткую историю о моем прибытии сюда, Маша спросила:

– Получается, тебе ни где водвориться? У тебя ни тут знаемых? Так не пойдет! Будешь жить у нас!

Я себе сейчас же представила эту картину: людей много, места мало, темно, да еще и маленькие дети, все друг другу мешаются. Хорошо, а куда тогда мне пойти? Нужно тихое и спокойное место, у людей которым нужна помощь. Ведь именно у таких людей можно остаться на продолжительное время, а я не знаю, когда за мной вернется сестра. Это должны быть либо дед с бабкой, либо вдова… Двенадцатый век! Тут должны были быть вдовы, нуждающиеся в поддержке и помощи!

«Помощи? Что ты можешь дать? Это тебе нужна помощь хоть какая-нибудь!» – все тот же знакомый ехидный голос снова вставил свою реплику.

«Ну… я дрова могу наколоть» – ответила ему я, сделав усилие, чтоб не продолжать этот диалог.

– Я не хочу вам мешать, – мягко, чтоб не обидеть, но настойчиво сказала я. – Может у тебя есть на примете какая-нибудь вдова, которой нужна помощь?

Немного поразмыслив, девушка кивнула.

– Есть. Но еда тебе ни хочется водворятися в большом жило, где безпристани есть еда, где тепло и тебе всегда рады?

– А еще где много людей, которым я могу мешать, – пришлось мне осторожно раскрыть истинную причину. – Я не знаю, насколько тут задержусь.

Мария еще приводила много доводов, почему я должна остаться в доме ее родителей, но в итоге все же довела меня до жилища вдовы. Это был маленький темный домик, без малейшей полоски света. Честно сказать, не поставь меня Маша прямо перед ним, я б его даже не заметила среди казавшихся большими домами, из окон которых лил манящий теплотой свет.

Девушка прошла к воротам по еле заметной тропинке среди зарослей травы и начала сильно стучать по ним своей маленькой ручкой.

Я не люблю, когда меня жалеют, но сейчас очень нужно было остаться в этом доме, а если пожалеют – больше шансов. Поэтому, пока не подошла хозяйка дома, попыталась привести себя в более жалкий вид, немного разлохматив волосы, спрятав ножик за спину и встав в неуверенную позу. Хорошо, что этого не заметила моя спутница, которая до сих пор барабанила по воротам.

Какое-то время по ту сторону ворот было тихо, но вскоре перед нами предстала молодая женщина лет тридцати, слишком худая, в старенькой одежде. Ее волосы были убраны за спину, а в руках горела свечка.

– Здравия тебе! – ярким и живым голосом поздоровалась Мария.

– И тебе, – тихо ответила женщина.

Ох, как читался контраст между ними! Яркая живая Мария, с прямой осанкой, которая только подчеркивала ее смелость, и вдова, слишком бледная и неуверенная.

– У меня к тебе есть просьба. Эта девушка спасла мене, – Маша указала рукой на меня. – Нори не здешняя, пришла далечи, знаемых ни. Льзя она ныне водворятися к тебе?

Когда на меня посмотрела хозяйка дома, я сделала грустное лицо.

– Я б с радостью, однако, я и сама живу важно, еды нема, – она говорила тихо и скромно.

– Я не голодна, – пытаясь убедить себя в этом, быстро вставила я.

– Добре. Проходите, – сдалась хозяйка и отодвинулась, пропуская меня во двор.

– Нори, – сбросив с себя всю скованность и неуверенность, я подошла к молодой женщине и подала ей руку.

– Алена, – все так же неуверенно ответила она рукопожатием.

– Очень приятно! Я обещала проводить до дома Марию. Скоро приду, – своим обычным голосом сказала я и повернулась к девушке.

Но Маша возразила:

– Провожать мене не надобно. Дойду сама. Тут ни далече, всего пара углов! – рядом с Аленой Мария выглядела еще живее и ярче, чем раньше.

Нехотя, я согласилась. Было неуютно от того, что я не исполнила обещания, но и испытывать терпение хозяйки, в чьем доме планирую жить, хоть и короткое время, тоже не хотелось. Поэтому наскоро попрощавшись с Машей, я прошла в открытый проем калитки.

Домик изнутри казался еще меньше, чем снаружи. Посередине единственной комнаты стояла большая белая печь, с двух ее сторон около стен располагались скамьи. Одна из скамеек была поуже другой и находилась около стола. Другая скамья была широкая и стояла у окон, выходящих на улицу. Больше в свете свечи ничего нельзя было рассмотреть. Но и этого хватило, чтоб понять, что женщина очень бедна.

– Проходите. Устраивайтесь на печке, – пригласила хозяйка дома, пытаясь выдавить из себя непринужденную улыбку.

– Спасибо.

Я немного прошла в дом. Так же в свете тусклой свечи, которую Алена все еще держала в руках, я заметила на печке разобранную постель.

«Видимо, женщина там спит. Не хочу стеснять ее…».

– А вы где будете спать? – поинтересовалась я.

– Я постелю себе на скамье, – ответила Алена на мой вопрос и скованно показала рукой на широкую скамейку.

– Вы же обычно спите на печке, так? Я не хочу вас стеснять. Незваный гость – как снег на голову. Давайте так: я устроюсь на скамейке, а вы останетесь на печке.

– Однако, все лучшее гостям, – начала сопротивляться она.

– Мне будет так комфортнее, – мягким, но настоятельным тоном уговорила я ее.

Мне и вправду было удобнее на скамейке. Это почти как кровать. А на печке я никогда не спала, но мне кажется, там темно и не так свежо. Тем более «кровать» стоит у окна. Всегда мечтала поспать так, чтоб перед сном смотреть на улицу. Не упущу это место!