— Все умные — пора мне на покой. С ним я сам поговорю! — отчеканил Белов и продолжил: — Вбейте себе в мозг — беспределу ша. Погромы прекратить. На земле должно быть тихо, как ночью в бане. Все вежливые до поносу. Кто-то не понял — два шага в сторону! Поймите, одна ваша оплошность или малейшая ошибка — вы меня подставляете, и у стенки мне стоять вместе с вами. Всем ясно? Не слышу?

— Да, — подали голос бойцы.

— Свободны! — и Белов затушил недокуренную сигарету в цветы, которых в офисе теперь было навалом.

Комментарий к Часть 40 Ждём ваши отзывы, дорогие читатели!

====== Часть 41 ======

Комментарий к Часть 41 Приятного чтения!

Отдельная благодарность Samanta Adams спасибо родная за помощь в работе! Люблю тебя!❤️

Музыкальное сопровождение: Стас Шуринс – Прости

Декабрь 1996-го

Анна Сергеевна разложила на журнальном столике тяжелые, прямоугольные фотоальбомы, и Данька, закутанный в теплый клетчатый плед, с интересом следил за движениями бабушки. Женщина взяла первый альбом, уселась поудобнее. Мальчик прильнул к ее груди, когда она распахнула первую страницу.

— Вот, смотри, узнаешь?

— Ти… — ткнул Даня в изображение. Бабушка, казалось, не сильно изменилась, только была на двадцать лет моложе.

— Правильно. А на руках у меня кто?

Данька вглядывался и не мог сообразить.

— Это твоя мама, в таком же возрасте, как и ты сейчас, — улыбнулась Анна Сергеевна, чмокнув внука в курчавую головку.

— Мама? Не-е-е… Она зе больсая…

— Сейчас — да. А когда-то была даже еще меньше тебя.

— Не плавда. Как же тогда у нее появился я?

— Выросла, и появился.

— И я буду когда-то таким зе больсым?

— Конечно!

— Как папа?..

Анна Сергеевна ничего не ответила, крепче прижав голову Даньки к себе, и перелистнула страницу. «Как папа»! Да не дай бог ее любимый внук когда-то станет хоть чем-то похож на зятя. За последнее время, купаясь в печали о судьбе своей единственной дочери, женщина стала забывать, как сама когда-то хвалила Сашку Белова, мол, какой хороший, порядочный парень вырос, в армии отслужил!.. А сейчас от этого парня осталась лишь оболочка.

— А это дедушка с мамой в парке…

Космос припарковал машину около родительского дома Пчёлкиных, заглушил мотор и потянулся к пачке «Мальборо». Саша не двигался, глядел через лобовое стекло на окна дома и тихо барабанил пальцами по приборке машины.

— Ну, хочешь я поднимусь? — не выдержал тишины Холмогоров.

— Не, — покачал головой Белый. — Сам…

— Вот и правильно. Тем более я сам туда идти не хотел…

— Ладно, погнал, — Белов распахнул дверцу и вылез на улицу.

— Будут бить — кричи! — пробасил ему вслед Космос, постучал кончиком фильтра по ладони, усмехнулся и, наконец, закурил.

Саша, покусав костяшки пальцев через плотные кожаные перчатки, тяжело выдохнул и нажал два раза на звонок.

— Паша! — крикнула из зала Анна Сергеевна. — Открой!

Павел Дмитриевич, мирно потягивающий кофе на кухне с газетой в руках, стянул очки, поднялся со стула и двинулся в коридор открывать.

— Здорова, Сань, — он крепко пожал руку зятя, легонько хлопнул его по спине, подталкивая вперед. — Чай, кофе?

— Да нет, Пал Дмитрич, я ненадолго, Даньку забрать. Обещал ему.

— Ну, проходи.

Саша медленно вошел в зал, и Данька, обернувшись на отца, быстро спрыгнул с дивана. Плед спал с его плеч, когда мальчик оказался на руках Белова.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна.

— Здравствуй-здравствуй, — теща что взглядом, что тоном давала понять, что Саша — самый нежеланный гость в ее квартире. Не решаясь сорваться на Белова, она сделала замечание внуку: — Данил, ну что за дела? Приучаешь тебя бережнее относиться к вещам, а тебе что в лоб, что по лбу.

Она подняла с пола плед, деланно стряхнула с него несуществующую пыль, сложила по уголкам и кинула на спинку дивана.

— Я бы поднял, ну что вы? — спокойно отреагировал Белый.

— Сначала себя в моих глазах подними, — не сдержалась Анна Сергеевна, даже не глядя на мужчину.

Павел Дмитриевич, почувствовав настроение жены, молча взял Даню из рук Саши, подмигнул зятю, и громко сказал:

— Я всё-таки сделаю нам чай, поможешь мне, Данька?

— Холосо! — радостно отреагировал мальчик.

Белов и Анна Сергеевна остались наедине. Компанию друг друга они уже несколько лет долго не переносили.

— Анна Сергеевна, я всё понимаю, но давайте вы не будете показывать весь свой негатив при Дане? И уж тем более срываться на него по пустякам.

— Знаешь, Саша, а давай ты не будешь мне советовать, что мне делать?

— Упаси Боже, — буркнул Белый, отводя взгляд на секретер в комнате, на котором ровным рядком были выстроены фотографии Вари — от трех до двадцати лет. — Мы с вами взрослые люди, оба понимаем, что наши взаимоотношения с Варей — только наши. Мы разберемся сами.

— Вообще до сих пор не понимаю, как она тебе еще разрешает видеться с сыном. Я бы не позволила.

— Так вы и не она. А я — не ваш муж. Давайте прекратим эти бессмысленные дебаты.

— Бессмысленные? — фыркнула женщина. — Вот как запел! Значит, как воротить свои грязные делишки за спиной моей дочери — так ты первый, а как выслушать по заслугам — так «давайте прекратим»?

Саша терпеливо слушал.

— Анна Сергеевна, чего вы хотите добиться? Настроить против меня сына и жену у вас не получится.

— Вспомнил вдруг, что они есть? — не унималась теща. — Чего я хочу! А хочу, чтобы ты оставил Варвару в покое! И не мешался у нее под ногами, и тем более не заявлялся в мой дом права качать.

— Про дом услышал, — усмехнулся Белов. — А по поводу Вари — это уже не ваше дело.

— Мое! Ты уже сломал ей жизнь, хочешь до конца поломать свою верную игрушку? Не выйдет!

Слушать это не было ни сил, ни желания. Саша медленно двинулся на выход, уже в коридоре снова поймав на руки сына. Анна Сергеевна, довольная собой, уселась обратно на диван и на полную громкость включила телевизор. Павел Дмитриевич, покосившись в сторону зала, тихо проговорил:

— Ты Анну сильно не слушай… Переживает, как и любая баба. Ты вот что, — мужчина подошел чуть ближе, — если решил всё исправить — так исправляй. Семья — она вместе держаться должна. Всякое в жизни бывает, но, если любишь, — борись за свое счастье. А за нее, — снова махнул в направлении комнаты, — не переживай. Я Берлин брал, что ж я, жену не утихомирю?

Белов вдруг улыбнулся, крепко пожал руку зятя.

— Спасибо вам.

— Брось, — Павел Дмитриевич только отмахнулся. — Начни с красивых жестов. Женщинам это нравится.

Распрощавшись с ним, Саша и Данька двинулись на улицу, где в машине их уже давно ожидал Космос. Холмогоров как раз выполз из салона автомобиля, сгреб с капота весь снег, свалял небольшой снежок и запулил легкий комочек прямо в лоб друга.

— Эй! — от неожиданность Белый остановился. — Слышь, Косматый, если б не ребенок, я бы тебе ответил!

— А че ты Данькой прикрываешься? — засмеялся Космос. — Эй, Даниил сын Александра, ты со мной?

Данька, веселый и довольный, спрыгнул с рук отца и посеменил к крестному.

— Дя!

— И ты Брут, — горестно вздохнул Белов.

— Давай, катай, ща мы его быстро укокошим! — подстрекал крестника Холмогоров. — Не, вот тот желтый снег не трогай! Вот у клумбы бери!

Наконец, побежденный, но вполне довольный Белов и победители Космос и Даня вместе отряхивали друг друга от липкого снега через десяти минут снежных боёв.

— Давай пятюню, — Кос выставил ладонь, в которую тут же хлопнул своей ладошкой Даня. — Ну че, Белый, куда теперь?

Саша, шмыгнув носом, натянул на закоченевшие пальцы перчатки и огляделся.

— Дань, а хочешь большое-пребольшое пирожное?

— Хотю! — запрыгал на месте мальчик.

— Погнали в кафе тогда.

Колокольчики, оповещающие о прибытии нового посетителя, зазвенели, и мужчины во главе с Данькой прошли к свободному столику около окна. Как только они скинули с себя пальто, повесив его на рядом стоящую вешалку, и поудобнее расположились в бежевых креслах, к ним тут же подплыла миловидная официантка.