Надежда взяла со стола булочку – Думаю, Вы могли бы прекрасно справиться и без нас. У Вас есть план, у Вас есть специалисты. Зачем Вам мы?

– Это не должно выглядеть, как операция германского генерального штаба. Это должно выглядеть, как желание народа. Как глас пролетариата. Вы выступали с речами, издавали свои труды, были в ссылке. Вы должны возглавить. И только. Всю работу за Вас сделают, – Гепп взял вторую булочку.

– Германия заинтересована в выходе России из войны. На каких условиях? Останется ли что-то от России? Останется ли что-то нам?

– Первое, прекращение боевых действий. Второе, возобновление торговых отношений, поставка товаров и оружия. Третье, отказ от некоторых территорий в пользу Германии. Четвёртое, освобождение из плена всех немецких солдат. Пятое, полная демобилизация и вывод войск. Шестое…

– Постойте. Не слишком ли?

– В обмен на это Вы получаете безграничную власть. Безграничную. Ни царей, ни Думы, ничего. Только Вы и ваши соратники. Ну, и пара наших человек. Вы сможете построить всё, о чём мечтали, о чём писали в своих трудах, за что погиб Ваш брат, – Гепп посмотрел на Ульянова- Вы сможете отомстить царю.

Николай задумался – Ладно. Внешнюю политику России Вы проработали. Полагаю, Вы и по внутренней российской политике уже поработали? Позвольте ознакомиться? – достал очки.

– Бумаг, конечно же, у меня никаких нет. Могу огласить некоторые моменты. Опираясь на Ваши труды, мы разработали Декрет о Земле, Декрет о мире, о частной собственности, об уничтожении сословий и чинов. О национализации и так далее, всего около двухсот законов, декретов и постановлений. И несколько Декретов для нашего удобства.

– Например?

– Переход на международную метрическую систему мер и весов, например. А то с вашими саженями и локтями чёрт ногу сломит. А ещё переход на западно-европейский календарь. И ещё пара Декретов. Работы предстоит много.

– Что будет после войны? Допустим, мы согласились, захватили власть, прекратили боевые действия. Ваши цели достигнуты, наши почти. Что будет после? Ведь у нас, как Вы говорите, будет неограниченная власть и возможности.

– Давайте обсудим это после войны. Времени у нас будет достаточно, – Гепп поставил чашку, встал, взял фуражку – ведь я буду с Вами всё это время. Собирайтесь. Для начала Вам нужно поменять адрес.

Начальнику Штаба Первой Армии Генерал-лейтенанту Одишелидзе.

Р. свидетельствует, что положение Германии весьма тяжёлое. Но всё-таки она выдержит до конца. Подводный флот даёт блестящие результаты. В смысле урожая очень помогают захваченные территории. Кроме того, все очень надеются на сепаратный мир с Россией.

Германия отправила в Россию более пятисот агентов, имеющих следующие задачи:

1.Содействовать конфликту между Временным Правительством и партийными организациями.

2. Содействовать аграрным захватам.

3. Устраивать взрывы на судах Балтийского флота.

Агент называет имя русского социалиста за рубежом, получившего четыре миллиона марок за содействие сепаратному миру. (Сводка ГУ ГШ №1041).

За Старшего адъютанта разведывательного отделения Штаба 1-й армии Подполковник Петровъ.

Давин посмотрел на часы – десять вечера. Второе марта. Народ прямо на рельсах встречал делегацию хлебом и солью. Пока Гучков и Шульгин раскланивались, Давин решал, в какую сторону теперь двигаться. Гучков предатель? Патриот? Надо держать его на крючке. Слишком умён и богат. Как подобраться к большевикам? Кто у нас больше всех знает про большевиков, правильно Глобачёв. По приезду в Питер, сразу к нему.

Делегация прошла в поезд. Шульгин и Гучков зашли в купе Николая II. С ними, с папкой в руках, прошёл Давин. Салон был ярко освещён, стены светло-зелёного бархата. Государь был заплаканный, землистого цвета, с щетиной. В полевой форме одного из кавказских полков. Старался держаться, но руки подрагивали. Поздоровался за руку, скорее любезно, чем холодно.

– Ваше Величество – начал Шульгин.

– Не надо. Садитесь господа. В Петрограде бунт, гарнизон Царского села перешёл на сторону нового правительства. Я низложен. И ехать некуда. Отрекусь и уеду к себе в Ливадию заниматься садами. Лишь бы только уцелели в руках этих мужиков моя жена и дети. Я отрекусь, господа.

В углу салона сидел неизвестный генерал, который вёл протокол. Он внимательно за всем наблюдал и записывал. Царь вышел в другую комнату и вернулся с заготовленным им самим текстом отречения. Оно было написано на пишущей машинке на небольшом листе бумаги. Перед тем, как подписать, царь спросил – Действительно ли всё кончено и нет дороги назад?

Шульгин встал – Ваше Величество, власть у Временного Правительства. Вы знаете, что происходит в Таврическом дворце. Государственная Дума окружена войсками и народом, которые не допустят возвращения старой власти.

Царь подписал отречение и вручил бумагу Гучкову. Давин посмотрел на исторический документ и аккуратно вложил его в папку.

– Можете ли Вы взять на себя определённую ответственность и дать гарантию, что мой акт отречения успокоит страну и не вызовет каких-либо осложнений.

– Насколько можно предвидеть, мы никаких осложнений не ждём.

Царь коротко поклонился и вышел. Давин взглянул на часы, без десяти двенадцать. Гучков посмотрел на Давина – ну, что, господин разведчик. Теперь Ваша работа.

– Простите, не понимаю.

– При таких волнениях в Петербурге, боюсь, мы можем, не довезти сей документ в целости.

Коротко посовещались с министром двора Фредериксом. На большом листе отпечатали текст отречения. Царь повторно расписался карандашом, а сбоку поставил свою отметку министр двора. Оригинал остался царю, а большой лист взял Давин.

Обратно в Петроград ехали в разных поездах. Делегация с шумом, с провожающими погрузилась в специально предоставленный состав. А капитан Давин с папочкой в сумке сел в обычный, который к тому же задержали на два часа. Народа из Пскова в Питер было немного. Ночью, когда все спали, он раскрыл большой лист:

«Божею милостыю, Мы Николай Вторый…объявляем всем нашим верноподданным. В дни великой борьбы с внешним врагом…судьба России требует доведения войны до победного конца. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на ходе войны. Для успокоения и единения народа Мы посчитали долгом совести отречься от престола и верховной власти. Призываем всех верных сынов отечества вывести государство российское на путь победы и благоденствия. Да поможет Господь Бог России.

Николай».

Давин перечитал ещё раз. Что теперь будет с царём? А с нами? Со страной. Вспомнил германцев. Ладно, надо работать.

Ночь не спал. С вокзала взял извозчика. В Думе все ещё спят, отправился на Гороховую. На Гороховой всё менялось. Революция меняла страну не в лучшую сторону. Полиция и Охранка всегда были верными Государю, поэтому на них волнения отражались самым кардинальным и неприятным образом. Часть жандармов были перебиты, часть смещена или уволена. Некоторые участки сожжены, а картотеки уничтожены.

Дежурный на входе не спал. Козырнул. Давин достал небольшой значок, показал. Дежурный жандарм, почти не глядя – Проходите, Ваш бродь. Только Вы постучите сначала, они с револьвером спят – перекрестился.

Интересно. Пошёл к лестнице по длинному коридору. На первом этаже несколько кабинетов носили названия существующих в России партий. «Социал-революционеры», «Меньшевики», «Народники», «Общественное движение», «Анархисты». О – «Большевики» – к этим стоить зайти. Но позже.

Поднялся выше. Канцелярия тихонько гудела. Здесь собиралась вся информация. Текущая переписка, телефонные разговоры, телеграфные сношения и денежная отчётность. Здесь же был специальный отдел по установлению лиц и адресов. И огромный архив с карточным алфавитом.