– Ну… Вы говорили в прошлый раз, что истинные чувства хранятся в сердце. А я тут прикинул, а вдруг сердце ошибается? Бывает же так, что мы принимаем чёрное за белое и наоборот?

– Сердце не ошибается, ошибается голова. Именно мозг не видит разницы между любовью и влюблённостью. Симптомы-то одинаковые. А сердцу потом приходится страдать. Человеческие отношения – это вообще очень сложно. Ты не держи зла на Марианну, она хорошая. По сути, вы с ней похожи. У вас общие критерии добра и зла, вы оба радеете за справедливость и в равной мере воспринимаете прекрасное. Вот и тянет вас друг к другу. Вам даже слова не нужны. Вы красивая пара. Однако, как семейный союз вы не сложитесь. Ты уж прости меня, старуху, за откровение, но Марианне нужен такой мужчина, который не позволит ей демонстрировать её превосходство. Мужчина сильный, но верный. Кто будет слушать её мнение или приказы с уважением, без страха и насмешек, хотя при этом всё будет делать по-своему, принимая на себя весь груз ответственности. Вот тогда Марианна перестанет быть солдатом и раскроется как женщина. Что касается тебя, Федя, то твоя душа ищет себе спутницу-Музу. Женщину, которая не просто поведёт тебя теми дорогами, что ходит сама, но и вдохновит на подвиги. Так ты сумеешь реализовать свой творческий потенциал, обретёшь счастье в труде, посвящённом своей любимой.

– Обрету счастье в труде? Где же мне найти такую женщину, способную побороть мою лень? – удивился Фёдор. – Вы намекнули в прошлый раз, что моя избранница на «Доминанте». Я подходил к нашим красавицам и готов был с ними встречаться, но ничего не вышло. А теперь выясняется, что я сам не знаю, чего хочу?

– Но если это правда, зачем обижаться? Небеса часто посылают нам испытания, дабы оценить, насколько мы достойны предстоящей награды. Не торопи события, и всё встанет на свои места. Твоя Муза непременно отыщется и, возможно, в ближайшее время.

Фёдор вздохнул.

– Жалко, Оливия, что Вы только пытаетесь угадывать будущее, а не предсказываете его достоверно. Было бы здорово заглянуть на день, на два, а может и на целый год вперёд!

Женщина внимательно посмотрела на своего юного и мечтательного товарища:

– Что уж сразу не на всю жизнь, а, Федь? Думаешь, это было бы замечательно? А я вот часто спрашиваю себя: умей я видеть заранее хотя бы завтрашний день, покорилась бы я этому знанию или уже сегодня в срочном порядке начала менять картину увиденного?

– Я бы начал менять непременно! – оживился Фёдор. – Независимо от того, что меня ждёт: хорошее или плохое, будущее всегда можно улучшить! Как говорится, нет предела совершенству.

Фармацевт улыбнулась и многозначительно подняла кверху указательный палец, акцентируя внимание Фёдора на своих словах:

– В этом вся и штука, мой милый друг. Если ты всё равно намерен делать своё будущее лучше, зачем подглядывать в один из черновиков Вселенной? Будущее меняется каждую секунду настоящего, и ты получишь нечто другое, чем ты видел. А если же ты, как и я, фаталист, то тебе и в этом случае предсказания будут без надобности. Ты безропотно примешь то, что тебе уготовано небом. Планируй, строй, мечтай, дерзай. С судьбой не спорь. Всё принимай…

Утро следующего дня у руководящего состава «Доминанты» началось как обычно. Теймураз сидел у себя в кабинете и выслушивал доклады помощников. Марианна предоставила данные по очередной проверке физической формы в команде. Необследованными у неё остались только одна группа военных, которую она намерена посетить сегодня, и женская группа, которая будет сдавать зачёты по спортивной подготовке завтра с утра. На этом инспектирующая функция главврача будет выполнена. Теймураз поблагодарил Марианну и отпустил. Вторым взял слово полковник Иверб. Его отчёты изо дня в день были похожими: «Этот не так себя ведёт…, тот не то сделал…, там опять беспорядок…». Причём все жалобы касались исключительно учёных и ни одного замечания в адрес военных!

Теймураз поморщился и произнёс своё дежурное:

– Поживём – увидим, Ларс. Поживём – увидим.

Уже порядком привыкнув к жалобам на научный персонал, командир слушал полковника не очень внимательно. Он больше вникал в характеристики, которые составлял сам, исходя из личных наблюдений. Однако сравнивать людей и выносить заключение, кто из них лучше подготовлен для дальней экспедиции, было занятием тягостным и неприятным. В Центре управления полётом просили развёрнутый отчёт о том, как проявляет себя экипаж в условиях космоса. Здесь двумя фразами не обойдёшься. Приходится копаться в каждом досье и присматриваться к людям.

– Командир, извините, Вы сейчас заняты? – заглянул Глеб.

Теймураз отвлёкся от своих дум:

– Нет, не очень. Что хотел?

– Вы просили меня докладывать, если вдруг будут проблемы с электроникой или автопилотом. Или просто что-то неясное. Мне нужно уточнить у Вас, Вы вчера выходили на связь с Таирой?

– Вчера? С ума сошёл, Глеб? У нас связь строго по графику: раз в семь дней. Моих отчётов там ждут лишь в конце недели.

– Я помню, командир, но если вчера вечером не выходили на связь Вы, значит, на Таиру звонил кто-то другой из нашего экипажа. И не только вчера. Я проверил, получается, что это уже двадцать четвёртый раз, когда вызов прошёл вне графика.

– Что за ерунда? – возмущённо воскликнул Ларс. – С корабля кто-то звонит домой? Как это возможно?

Глеб протянул вперёд распечатанный лист с непонятными символами. Часть их была обведена красным карандашом.

– Это выдержки из технического журнала нашего автопилота, – пояснил он. – Программа нового поколения не только контролирует системы корабля и выбирает оптимальные решения для полёта, но и фиксирует все параметры электронных приборов. Кто, где, и когда включил какую лампочку, кто, где и когда включил какой компьютер или приборы связи. Это аналог чёрного ящика в самолётах. Может, и изображение со звуком записывает. В этой части я ещё не разбирался досконально.

– Здесь же ни черта не понятно! – расстроился Ларс, показывая командиру бумагу Глеба. – Одни цифры и символика.

Парень-компьютерщик вздохнул, понимая, что отпираться смысла не имеет. Всё тайное рано или поздно становится явным, и его нарушение теперь тоже не скроешь. Он признался:

– Эта информация секретная и просмотру в ходе полёта не подлежит. Её будут изучать разработчики корабля. Данные были закодированы, а я их открыл, хотя не должен был. Как специалисту по компьютерам, мне стало интересно, что в этой программе уникального, чем она такая умная и современная? Повлиять на неё я всё равно не смогу, это лишь файлы отчёта системы…

Теймураз нетерпеливо взмахнул рукой:

– Глеб, давай конкретней! Что в этих каракулях?

– Даты, время и продолжительность звонков, – чётко доложил Глеб. – Все вызовы исходящие, но по датам много расхождений с Вашим графиком. Вот я и уточняю, не Вы ли это звонили?

Теймураз и Ларс с недоумением переглянулись между собой:

– Нет, Глеб. Я точно не звонил, – пояснил командир. – И, более того, я вчера лично весь вечер провёл в каюте управления рядом с приборами. Даю тебе слово, что никто из пилотов также к ним не прикасался. Так что это сбой электроники.

– Это исключено, – уверенно возразил Глеб. – Электроника у нас надёжная, и отчёты системы не врут. Значит, кто-то дистанционно подключился к центральному компьютеру корабля. Такая возможность предусмотрена на экстренный случай именно для Вас, командир. Однако, зная Ваш персональный пароль, эту операцию можно провести с любого компьютера «Доминанты» и позвонить на Таиру, не выходя из своей каюты.

Начальник службы безопасности полёта пристально посмотрел на командира:

– Теймураз, Вы сообщали этот пароль хоть одному лицу?

– Нет, Ларс, никому на свете.

– Вы не спешите с ответом, вопрос серьёзный. Может, Вы не говорили лично, но имеете привычку разговаривать вслух, и Вас могли подслушать? Или Вы записали пароль, а кто-то его нашёл?