"Государь, государь", - слышалось вокруг радостное перешептывание.

  На нас с котом не обращали ровным счетом никакого внимания, и я даже взяла Крамского на руки, чтобы кто-то ненароком не наступил на котейку.

  Людской поток вынес нас на площадь, где на породистом скакуне восседал государь.

  - Николай II, - шепнула я Крамскому, вспомнив наш с Сашей разговор на кухне.

  Я уже знала, что будет дальше.

  Смолкнут, рухнут на землю колокола. Только один храм останется, как вызов, как отчаянная надежда будет золотиться куполами над обугленными домами.

  Где-то рядом прогремел взрыв, и нас с котом отнесло воздушной волной к груде камней.

  Их носили люди в рабочей одежде. Я слышала немецкую речь. Пленные строили мой временный дом. Один из немцев мрачно посмотрел на меня и взгляд его стал удивленным, наверное, потому, что мы с котом исчезли у него на глазах в новом временном проеме.

  Дом уже построен. Я видела молодую женщину, выходящую из моего подъезда, с маленькой девочкой за руку. Обе чем-то похожи на Лисичку.

  Нас готова была поглотить новая воронка, но, нет, я не могла упустить шанс, который вряд ли выпадает многим, и изо всех сил рванулась обратно, и всем своим телом, всеми своими мыслями нырнула в другую воронку.

  Кот устремился за мной.

  - Что ты творишь? Так нельзя! - мяукал он вслед.

  - Мы ненадолго, мне это нужно, чтобы... написать роман, - наспех подыскала я не слишком убедительное оправдание, но оно, как ни странно, устроило Крамского.

  - Хорошо! Только сразу назад!... Будет повод лишний раз увидеться с Нарри! - добавил кот с едва сдерживаемой радостью.

  Так вот в чем дело, маленький проказник!

  - Нарри - это кошка?

  Я была недалека от истины.

  - Скорее, я бы назвал ее пантерой, если бы не этот восхитительный голубой окрас...

   18

  ... Пожалуй, больше всего она, действительно, была похожа на пантеру и в то же время на кошку-сфинкса, но с голубоватым как будто велюровым покровом. А еще она напоминала длинношеих темнокожих женщин из африканского племени Карен, и даже на шее у нее поблескивали такие же кольца.

  - Кто она? - спросила я Крамского. Как вы заметили, с некоторых пор мы с ним стали прекрасно понимать друг друга.

  - Она - богиня! - мечтательно вздохнул он.

  Богиня оказалась экскурсоводом музея, которым стал дом, где жили когда-то я, Лисичка и Саша.

  Окружали музей какие-то остропикие небоскребы, из-за которых было трудно разглядеть храмы, а их было снова три.

  У подножия небоскребов, как грибы под деревьями, ютились какие-то сказочные одноэтажные и двухэтажные домики, похожие на маленькие замки и теремки. В общем, мой город, который итак никогда не был выдержан в едином архитектурном стиле, утратил его окончательно, и в этом, надо сказать, что-то было, точнее, что-то будет. То, что раньше было просто безвкусным, вылилось в сюрреализм. Город будущего выглядел довольно симпатично.

  Мне захотелось прогуляться дальше по центру, но кот сказал свое твердое мужское "нет", точнее, зашипел на меня и, впившись мне в ногу когтями, поволок меня обратно к музею, где встречала посетителей ненаглядная Нарри.

  - Проходите, мы рады вас видеть, - начала экскурсию женщина-кошка. - Наш дом-музей не просто один из древнейших памятников архитектуры, - (Кем бы она ни была изначально, женщиной или кошкой, с бодимодификацией она, явно, переборщила. )- В разное время в нем жили выдающиеся художники, писатели, музыканты. Энергетика этого места всегда притягивала представителей так называемой богемы. Причем, большинство из них жили в квартире, принадлежавшей семье Лисичко. Именно с ней связана одна удивительная история... Все вы, - обратилась Нарри ко мне к Крамскому, - так или иначе знакомы с поэтическим наследием Александра Кроу...

  - Вы имели в виду художника? - уточнила я.

  - Нет, - безучастно возразила Нарри. - Владимир Кроу однофамилец Александра Кроу. Всем вам, наверное, знакомы эти его строки "Люблю, когда шуршат страницы книг, морозные узоры мне по нраву. И жизнь люблю. Я к ней уже привык. Я никогда любить не перестану". Поэт Александр Кроу жил в том же доме, в той же квартире, но несколькими годами позже, также в эпоху Миллениума, вошедшую в историю как платиновый век искусства. При жизни поэт работал спасателем и писал исключительно для себя самого или, как раньше говорили, в стол. И только несколько лет спустя после трагической гибели поэта тетрадь с его стихами обнаружила квартирная хозяйка в его несанкционированно построенном и не сохранившемся до наших дней гараже. Вероятно, Лисичко и отнесла их в издательство Елены и Влада Павловых, хотя есть и другая, насколько правдоподобная, если можно было бы допустить возможность перемещения во времени, настолько и фантастическая версия...

  Самое интересное кот дослушать мне не дал.

  - Нам пора! - побежал он, распушив усы и хвост, к двери.

  - Уже уходите? Дальше будет самое интересное, - пыталась нас остановить Нарри.

  - В другой раз, - нагло солгала я, почти наверняка уверенная, что другого такого раза не будет.

  - Иначе навечно застрянем здесь, и мир никогда не увидит стихи Александра Кроу и... и многое другое!

  - Кот! Похоже, ты знаешь все. Или думаешь, что знаешь все. Во всяком случае, мне, кажется, стоит пересмотреть точку зрения о том, что люди гораздо умнее котов.

  Как бы то ни было, мы снова оказались вне пространства и времени или сразу во всех пространствах и временах.