– Только ты уж хорошенько всё смажь маслом, и помассируй, – попросила Алиса, когда я начал намазывать её маслом.

Тонкий фруктовый аромат поплыл по комнате. Я прошёлся маслеными ладонями не только по обеим ягодицам, но и между ними, на что Алиса слегка напряглась, но неудовольствия не высказала. А я мял мягкие половинки, постепенно расширяя границы смазанной кожи во все стороны. Вот уже и поясница блестит в свете, что льётся из окна, а так же бёдра и ноги до колена.

– Ну, куда мне двигаться дальше – вверх, или вниз? – решил дать ей выбор. Хотя как я вижу, её и так всё устраивало.

– А можно на другую сторону? – спросила Алиса и стала переворачиваться на спину. Вот только подушка ей мешала. Пришлось помочь.

– Да можно, малышка, можно, – улыбнулся, глядя, как она устраивается на спине, и как медленно моргает. Кажется её слегка разморило. – Только мять я тут могу разве что ноги, руки и груди. Всё остальное – только гладить.

– Отлично, начинай сверху, – дала отмашку Алиса, протягивая мне ладошку. Намёк я понял, но в мои планы входило кое-что поинтереснее.

С руками я управился довольно быстро, потом перешёл на плечи с ключицами, а там добрался и до аппетитных мягких холмиков. Вот уж где я задержался и оторвался. Груди были просто идеальной формы и размера, почти под мою ладонь, но чуть меньше. Так что работать с ними было сплошным удовольствием. А уж когда я добрался до сосков – Алиса стала тихо постанывать, как раз в такт тому, как я эти чудесные вершинки сжимал, или оттягивал.

Вспомнив о совести и своих планах, я двинулся ниже. Бархатный животик и бока были заглажены, и лишь потом я спустился ещё ниже. Бёдра уже блестели от масла, а я всё не мог решить – стоит ли трогать её самую интимную зону? Ладони двигались кругами, и я всё ближе подбирался к лобку. Когда руки оказались как раз на нём, Алиса всхлипнула и поддалась вверх, усиливая контакт с моими руками. Тут уж я отбросил все сомнения, и, надавив на внутреннюю сторону бёдер, заставил Алису развести её очаровательные длинные ножки в стороны. Промежность блестела от естественной влаги, но я всё же добавил на свои ладони масла.

Интимную часть массажа мы все проходили только в теории. Так что сейчас я фактически впервые практиковался, так сказать, по-настоящему. Стоны Алисы становились всё громче, а бёдра теперь уже почти постоянно подмахивали навстречу моим ладоням. Клитор я ласкал всеми известными мне техниками, и Алису ничего не оттолкнуло. Обрадованный успехом, я уже не стесняясь раздвигал её нижние губки, мягко их массируя. А вот когда добрался до лона, Алиса вся сразу сжалась, не позволяя дотронуться до самого сокровенного.

– Туда пока нельзя, – слова подтвердили мою догадку. Нам с Грэгом и Рэем повезло с женой – наш Лучик Счастья достался нам невинным.

– Совсем нельзя? Или, к примеру, целовать можно? – уточнил, но пока ничего не предпринимал, возвратившись к клитору. Вот тут точно было можно трогать, потому что Алиса тут же расслабилась. – Ну же, моя хорошая девочка, я просто хочу сделать тебе приятно. Просто поцелую, внутри ничего трогать не стану.

– Ладно, – Алиса с некоторой опаской, но всё же позволила мне согнуть свои ножки в коленках и раздвинуть их.

Наконец-то я дорвался до самого сладкого. К аккуратным, нежным поцелуям постепенно добавились ласки языком. Но, помня, что обещал внутрь не соваться, всё делал сверху. И даже от этого получал просто огромное удовольствие. Немного освоившись, и убедившись, что все мои действия Алисе нравятся, я увеличил траекторию движения языка, и теперь вылизывал дорожки от окончания лона, чуть не доходя до дырочки ануса, до клитора, где задерживался чуть дольше, играя с ним языком и посасывая, как конфетку.

– Торэл, я же хорошая девочка? – вдруг прилетел вопрос от Алисы.

– Да, моя сладкая малышка, ты очень хорошая девочка, – подтвердил. Но мне было любопытно, отчего этот вопрос сейчас вдруг её заинтересовал. – А почему ты спрашиваешь?

– Грэг сказал, что только хорошие девочки получают оргазм. А я очень хочу кончить, – простонала Алиса.

– Помнишь, что я тебе говорил? Чтобы что-то получит, надо об этом сказать, – напомнил ей, но не уверен, что она вняла моим словам. Взгляд у неё был отсутствующий, подёрнутый поволокой томления. – Вот ты сейчас озвучила своё желание, и теперь можешь кончить. Кончай, малышка. Я тебе разрешаю, – озвучил принятую формулу, прописанную во всех учебниках, и вернулся к клитору, усиливая его стимуляцию. Руки тоже хотелось куда-нибудь пристроить с делом, но помня реакцию на них у лона, переместил их на груди. Твёрдые сосочки так и просили, чтобы их приласкали. Этим я и занялся. Алиса ерзала подо мной, стонала и просила не останавливаться, хотя я и не пытался. И голову мою она настолько плотно прижала к своей промежности, что мне стало не хватать воздуха. Чуть изменив положение головы, я, видимо, так же изменил и угол приложения ласки, так что Алиса спустя пару мгновений резко напряглась и забилась в наивысшем наслаждении. А вот мне пришлось несладко: её изящные ножки оказались совсем не слабыми и зажали мне голову так, что выбраться я не смог, пока она не отпустила.

– Вот это я понимаю – расслабил, – Алиса опустила ножки и бросила на меня довольный взгляд. – Спасибо, Торэл. И, ложись уже рядом. А то тебе полагается поцелуй, но подняться я сейчас не в состоянии. Так хорошо- о-о.

Я уже собрался ответить, но тут запищал комм. Я сперва поднялся с кровати и встал так, чтобы Алиса точно не попала в картинку, которая будет видна Рэю, и лишь после этого принял сигнал.

Арчибальд ди Легье

Я знал, что ради простого случая, меня бы не забрали с того места, куда определили для практики и дальнейшей работы. Практику я окончил три года назад, но уходить пока не собирался. Зарекомендовав себя как целителья-экспериментатора, который может отыскать выход из самых неожиданных ситуаций, попал на заметку к нашему Верховному Совету Наблюдателей.

В «Доме Свершений» меня явно с нетерпением ждали. Встретил меня глава группы Стражей порядка, которому, временно разумеется, Верховный Совет Наблюдателей доверил и должность распорядителей отбора. Видимо Наблюдатели решили, что так за порядком на отборе будет следить проще. Представившись, Рэйнольд ди Кустос, ввёл меня в курс дела.

Сперва я подумал, что управлюсь быстро. При моём опыте работы с трансформировавшимися из-за выкрутасов женщин мужчинами, и личными наработками, процесс обратной трансформации должен был пройти намного быстрее и менее болезненно. И, в принципе, с тем венерианцем, которого довела до трансформации девушка с отбора, это отлично получилось. А при попытке воздействовать по той же схеме на вышедшего из строя распорядителя отбора, начались сложности. Он, естественно, рычал и бесновался, что его держат тут, в мед отсеке, и не дают пойти к своей самочке. Но ещё его периодически скручивала боль, отчего он тихо скулил.

Рэйнольд просил меня не затягивать процесс и управиться с возникшей проблемой побыстрее, не потому, что ему было лень тянуть ещё одну должность, а потому, что он к должности распорядителя отбора не готовился, и, соответственно, мало что в этой работе понимает. А тут девушки его своими вопросами завалили, и требовали позволить какие-то вечерние коллективные посиделки, которые Грэг, видите ли, им разрешил проводить каждый день после ужина. Но Рэй не знал точно – правда это, или его просто водят за нос землянки, поэтому пока оставил этот вопрос без ответа. А девушки, через своих сопровождающих, наседали.

Я и сам хотел поскорее разобраться с возникшей сложностью и ещё раз подтвердить своё амплуа венерианца, который может справиться с чем угодно в довольно короткие сроки.

Наблюдая за прикованным к кровати «монстром», я заметил цикличность в его метаниях. Начиналось звено цикла с того, что у Грэга на несколько мгновений во взгляде появлялась осмысленность. Потом он на пару минут замирал, а после его скручивала боль. Когда боль отпускала, он начинал рычать и беситься. Из увиденного я сделал неутешительный вывод: боль наступала из-за его попыток обратной трансформации, которая у Грэга банально не получалась. Это – нонсенс, и мне предстояло понять – из-за чего так выходит, и помочь сделать так, чтобы в итоге всё получилось как надо. Кстати, приступы ярости у Грэга были следствием того, что не получалось вернуться в привычную форму, и он это прекрасно осознавал. В боевой трансформации венерианцы обычно утрачивали способность логично мыслить, и вообще, большая часть мозга переставала функционировать в нормальном режиме, поддерживая одну или две мысли, на которую мужчина был настроен до перехода в боевую форму. У Грэга же я с удивлением отметил временные включения по крайней мере тех отделов мозга, которые отвечают за логику и память, то есть временами он всё понимал и осознавал. Вот только поделать ничего не мог, хотя и пытался с завидной регулярностью.