“Леди Нейшвиль приходила на консультацию к своему научному руководителю, и он угостил её чаем. Да, в опасности были оба. Да, тайная канцелярия уже работает, и господа студенты очень помогут, если расскажут обо всём подозрительном, что слышали и видели. Нет, другая помощь не нужна. Нет, покушение не повторится, волноваться не о чем и можно возвращаться к учёбе. Да, леди Нейшвиль поправится. Открывайте учебники, начинаем новый параграф”.

И вот теперь лорд-декан повторял сказанное отцу Каролины. Второй уставший невыспавшийся и небритый мужчина гармонировал с внешним видом Роджера. Лишь Гвидо Грост по-прежнему выглядел безупречно. Он зашёл в кабинет декана, как к себе домой, и расположился на диване, демонстративно перебирая документы в кожаной папке. Лорд Нейшвиль нервно поправлял кружевные манжеты рубашки. У Роджера ком в горле стоял, слова шли с трудом. Представлять не хотелось, как лекари сообщали родителям о смерти детей. Хвала богам, Каролина осталась жива.

— Я хочу забрать её в больницу при храме Вейны, — потухшим голосом сказал Риган. — Не подумайте, что я сомневаюсь в мастерстве лекарей академии, но пока убийца, — он запнулся и поправил себя. — Предполагаемый убийца не найден, моей дочери лучше быть как можно дальше отсюда.

— Сыщиков тайной канцелярии здесь больше, чем в их резиденции, — деликатно заметил Роджер. — Идут допросы, комнаты студентов в общежитии обыскивают. Нужно быть непроходимым глупцом, чтобы решиться на второе покушение. Тем более, настоящей жертвой был я. Каролине ничего не угрожает…

— Сомневаюсь, — перебил лорд-канцлер. — Перед тем, как зайти в ваш кабинет, я подписал приказ о допросе лорда Варкиса и граф-маршала. Я на вашей стороне, лорд Этан-Бейли, считаю, что серебряной пыли не место в академии, но врагов вы себе нажили сильных. И леди Нейшвиль тоже. Напрасно вы настаиваете, что она стала случайной жертвой. Расследование навредило бизнесу на серебряной пыли. Друзья Маркуса Кента и Вернарда Дарси знали, кто донёс на них, а дальше убить одной бутылкой чая двух зайцев — дело недолгое. Поэтому самое безопасное сейчас для Каролины — уехать из академии. И мой дружеский совет, для вас тоже.

Роджер отметил про себя “бутылку чая”, холодный взгляд Гвидо Гроста, его уверенную позу. Лорд-канцлер явно знал больше, чем хотел рассказывать при Ригане Нейшвиле. В версию с местью отчисленных студентов аж зубами вцепился. Конечно. Ему крайне невыгодно рассказывать о подозрениях, что Каролина — внебрачная дочь короля. Если она по крови не принадлежит роду Нейшвиль, то договор о помолвке — ничего не значащая бумажка. У Роджера язык чесался прямо сейчас выложить всю правду. Мать Каролины мертва, родственники по женской линии живут далеко за границей королевства. Если Риган ей не отец, то и официального опекуна тоже нет. Когда ещё Его Величество решит признать своего бастарда, признает ли… У мальмийского принца будет вагон времени, чтобы оберегать бывшую леди Нейшвиль от назойливых женихов с их не менее назойливыми отцами. Главное, сейчас дать им от ворот поворот и запретить перевозить едва живую девушку в другую больницу.

— Лорд Этан-Бейли, разрешите войти? — раздался знакомый голос из коридора.

Роджер счастливо выдохнул. Доблестный глава тайной канцелярии победил дракона бюрократии. Он обещал приехать, как только получит артефакт, определяющий силу морского бога в крови.

— Конечно, господин Прим.

Первой в дверном проёме появилась знаменитая трость, а уже за ней маг-сыщик.

— Милорды, не помешаю? Не поджимайте губы столь возмущённо, лорд-канцлер, я сугубо по делу. Искал лорда Нейшвила, а из гостиницы, где он остановился, меня любезно отправили сюда.

— Доброго дня, господин Прим, — Гвидо поднялся с дивана, чтобы пожать ему руку. Риган тоже. — Есть новости о подозреваемых в покушении?

— Нет, я здесь ради юной Каролины.

Хромой не спеша доковылял до стола Роджера и взглядом попросил немного расчистить ему место. Без расторопной Сары кабинет декана медленно, но верно превращался в кладбище непрочитанных писем. Роджер сгрёб конверты в одну толстую кипу и спрятал её в ящик стола.

— Итак, лаборанты тайной канцелярии определили яд, которым отравили леди Нейшвиль, — Гарольд Прим достал из портфеля первую бумагу. — Анабаэна.

Риган вздрогнул, но тут же стёр гримасу боли и страха, проведя ладонью по лицу. Гвидо продолжал держаться так, будто он на скучном совещании в министерстве.

— Анабаэна — вид водорослей, парализующих дыхание жертвы, — прокомментировал он. — Достать её можно, как в хранилищах академии, так и на чёрном рынке. Примерно там же, где серебряную пыль. Стало известно что-то ещё?

— Каролина выжила, удивив опытных целителей, — невозмутимо продолжил господин Прим. — Более того, она стремительно идёт на поправку. Яд навредил ей намного меньше, чем любому другому человеку. И это навело меня на мысль.

Глава тайной канцелярии демонстративно медленно достал из портфеля “компас крови”. Тот самый артефакт, пару тысячелетий подтверждающий принадлежность новорожденных детей к правящей династии. В центре системы вращающихся колец располагалась единственная уцелевшая жемчужина морского бога. Горошина перламутра, вобравшая его силу. Сверхценную вещь намертво замуровали в стеклянную колбу и берегли как зеницу ока. Последний раз артефакт доставали из сокровищницы пятнадцать лет назад, когда родился сын короля.

— Что это? — Конечно, лорд Нейшвиль ни разу его не видел. — Объясните, пожалуйста.

— Компас крови, — выцедил сквозь зубы Гвидо Грост. — Но я не понимаю, зачем он нам?

“Разве нет? — чуть не сорвалось у Роджера с языка. — Не понимаете? А женить своего сына на будущей наследнице вы собирались совершенно случайно?”

— Устойчивостью к ядовитым водорослям традиционно обладают русалки, — маг-сыщик достал из портфеля второй документ, но пока его не показывал. — Не такой, чтобы чихать на опасность, но выживают они намного чаще людей.

— Русалки — детская сказка, — фыркнул лорд-канцлер, но уже без прежней уверенности.

Роджер расплывался от удовольствия, наблюдая, как с всесильного некроманта сходит спесь. Лорда Нейшвиля было жалко. От шока он едва мог дышать. Неужели не знал, что дочь родилась с рыбьим хвостом? Ах, вот почему Каролина так упрямо хранила тайну. Не хотела позорить мать. Купать в грязи её имя и причинять боль отцу.

— Артефакт говорит обратное, лорд-канцлер, — Хромой развернул лист бумаги к зрителям. — Я принёс заключение, подписанное лекарем Его Величества. В крови леди Нейшвиль столько силы морского бога, что она может быть только русалкой. Сожалею, лорд Грост, но помолвка вашего сына не состоится. Лорд Нейшвиль не является отцом Каролины и не может выдать её замуж. Ровно как и принимать решение о её переводе в другую больницу. Показать вам документ поближе?

Под рукой некроманта чуть подлокотник дивана не треснул. Риган вскочил с места и практически вырвал бумагу из пальцев сыщика. Перечитывал её, бормоча что-то под нос. Его взгляд разгорался всё ярче и ярче, пока не погас.

— Мне жаль, — повторил господин Прим. — Вы можете навещать Каролину, как посетитель, но до конца расследования она останется под опекой тайной канцелярии.

— В таком случае, мы ждём результаты как можно скорее, — холодно ответил Гвидо Грост. — Всего доброго, господа.

— Хорошего дня, лорд-канцлер, — отозвался Роджер.

“Победа, — ликующе звучало в груди. — Победа!”

Больше ни один мерзавец не сможет забрать у него Каролину. Ни один! А с его Величеством будут договариваться о свадьбе мальмийские дипломаты. Роджер сегодня же напишет письмо отцу. Предупредит, что наследница ещё не признана, но попросит короля Мальмы не сватать ему других невест.

Младший принц свой выбор сделал. И судя по тихому: “Тогда женитесь, лорд Этан-Бейли”, Каролина тоже.

Иногда бывает так, что ты всю ночь спишь так сладко и крепко, что, проснувшись среди ночи, удивлённо оглядываешься по сторонам, пытаясь понять, что же тебя разбудило. Я даже разозлилась, прислушиваясь к тишине лазарета. Лекари ночевали за пределами палат, только один дежурный оставался в коридоре. Но и его шаги не могли выдернуть меня из объятий сна.