Склонившись над спящим мужем, она принялась разглядывать его умиротворенное лицо. Осторожным движением, так, чтобы не нарушить его сон, Миланья прикоснулась кончиками пальцев к шраму, оставленному ударом княжеского витня. Княжич заслужил остаться без защиты в ту роковую ночь! Александр, впав в буйство, ударил того, кто бережет его как зеницу ока и готов без раздумий отдать за него жизнь. Так пусть княжич Александр получит достойное воздаяние за свой проступок!

— Так даже лучше будет. Теперь, нося под сердцем твое дитя, я уразумела это… — шептала Миланья, челом своим прижимаясь к груди мужа. — Слишком ты любишь его! Даже если б я могла тебе родить сына, а не дочь — ты бы и сына нашего не любил так крепко, как любишь Александра. А так не должно быть!..

Дружинники закрыли ворота Городища и стук от опускаемого засова заставил Миланью вздрогнуть и выйти из глубокой задумчивости, в которую она погрузилась с головой. Она осталась одна у врат, все прочие бабы уже давно разошлись. Неторопливым шагом она направилась к избе, которую определили им с Мусудом для семейного проживания.

Она не переживала, что с Мусудом может что-то приключиться в нынешнем походе. Нет, он вернется благополучно! Не настал еще роковой час. Пока еще в разгаре зима, до весны далеко, а значит, волноваться рано. Покуда весна не растопила глубокие снега на земле и не согнала лёд на реках и озерах еще есть время. Еще есть время…

Александрова дружина двигалась к низовьям реки Волхов борзо, невольно ошеломляя попадавшиеся по пути купеческие санные обозы, идущие по торговому пути, зовущемуся издревле дорогой «из варяг в греки». Торговые люди, следующие по замерзшей реке в сторону Новугорода, почтительно сторонились, пропуская вооруженный отряд и шептались о том, что впервые за последние четыре года кто-то из князей, сидящих в новугородском стольце, решился показать нос из Рюрикова Городища да пройти по этим местам.

Торговля на Волхове была бойкой, а берега её заселены многолюдно — оттого все остроги, построенные еще в седую старину первыми князьями, содержались исправно. Деревеньки, выросшие под укрепленными крепостными стенами острогов, исправно снабжали несущих стражу боевые отряды житом. А сами дружинники, проживающие в крепостях, не забывали о необходимости набирать новых ратников из местных племен и обучать их воинскому ремеслу. Даже голод, бушевавший на югах Новугородской области три года подряд, не нарушил установленного военного порядка в этих местах. Мусуд, которого Александр назначил старшиной, осматривая новугородские остроги, нахваливал перед княжичем преданность острожных воевод своему долгу.

Миновав Ладогу, Александр свернул у Невы и, оказавшись в Водской Пятине, двинулся по ей в сторону реки Нарова. Покуда продвигался отряд по землям Новугородской вольницы, не было у Александра повода серчать на то, как заправляли воеводы острогами. Но как только вышел отряд к Нарове, где пролегала граница между псковскими землями и новугородскими, то княжич заметно помрачнел — вестовые не лгали, сообщая о том, что псковские власти перестали держать в порядке линию обороны своей земли.

Здесь, на переменчивой реке Нарова, с ее мирным и раздольным течением в одних местах, и порогами да водопадами в других, не было безопасности ни для купцов, идущих торговыми путями, ни для простого люда, жившего на речных берегах. Объехав несколько северных псковских острогов и найдя их брошенными, Александр направился вверх по течению Наровы и перед ним открылось зрелище ослабевшей от беззакония земли — потерявшие страх разбойники, поставив свои ушкуи на зимовье, устраивали пешие облавы на прибрежные веси и торговые обозы. И некому было приструнить ушкуйников, ведь пустовали без стражи остроги, должные защищать торговые пути и здешний мирный люд от набегов.

— Дурни стоеросовые псковские бояре! — угрюмо бормотал Мусуд всякий раз, когда доводилось проезжать мимо сожженного селения или разграбленных обозов, вокруг которых валялись вмерзшие в лёд мертвецы. — Такую землю разбазаривают! Такие дороги торговые на поток отдают!

Александр слушал кормильца молча, но глаза его поблескивали недобрым огнем.

Ночевки на псковских землях отряду приходилось устраивать где попало — то останавливаясь в заброшенных острогах, то ночуя в сожжённых деревнях, а то и вовсе под открытым небом. Мусуд всякий раз выставлял усиленную стражу вокруг становища, опасаясь нападения лихих людей на отряд. Но до поры до времени с ушкуйниками они не встречались.

На подходах к Чудьскому озеру княжеский отряд нагнал один из торговых обозов, двигавшихся по льду в сторону Пскова. Издали дружинники заприметили темную точку на слабо припорошенном снегом льду Наровы — это был хвост обоза, в котором ехали четверо вооруженных мечами и копьями ратника, нанятых купцами для охраны в пути.

Когда между отрядом Александра и обозом оставалось не больше версты, как доселе прямая Нарова делала поворот вправо, скрываясь за подступающим к реке густым сосновым бором. Когда торговый обоз, следуя за изгибом речного русла, тоже свернул и скрылся за плотным строем высоких столетних сосен, колючий зимний воздух прорезал залихватский ушкуйничий свист. Мусуд тут же поднял руку, подавая сигнал отряду немедля остановиться.

— Ушкуйники облаву на обоз устроили! — сказал он и повернулся к Александру. — Что делать будем, княже?

Княжич, прищурившись, смотрел туда, где за поворотом в этот миг разгорелся бой между охранниками обоза и разбойниками. Лесные заросли не позволяли увидеть самого сражения и нельзя было понять, какими силами обладают ушкуйники. Впрочем, это совсем не смутило Александра — напротив, взор его вспыхнул предвкушением.

— Нагнать обоз и перерезать всех ушкуйников! — ответил княжич с железными нотками в голосе.

Предвидя, что княжич сам захочет повести отряд на бой, Мусуд тут же схватил его коня за узду.

— Ты, княже, останешься позади! Негоже тебе самому лезть в драку, — решительно заявил он. — Сам знаешь! Князь Ярослав запретил тебе рисковать. Не гневи батюшку своего понапрасну!

Лицо Александра исказила гримаса злости и разочарования, однако на сей раз он не попытался ударить Мусуда витнем и через то освободиться от его сдерживающей хватки. Усилием воли поборов свои буйные чувства, мальчик согласно кивнул кормильцу, признавая его неоспоримую правоту.

— Веди дружину ты, Мусуд, — сказал он тогда.

— Нет уж! Я от тебя ни на шаг не отойду! — возразил Мусуд, опасаясь оставить Александра на попечение охраны. Мало ли что! Вдруг нападет кто из зарослей, покуда дружина режется с разбойниками. Или княжич все же вздумает ввязаться в сечу, а кроме него, Мусуда, никто не сумеет удержать мальчишку от опрометчивого поступка. Оглянувшись на дружину, татарин громко скомандовал: — Охрана князя остается при нас! Остальных поведет Глеб Синица! Вперед, други, и положите всех ушкуйников без пощады!

Опытный в ратном деле дружинник Глеб Синица протрубил в рог и дал сигнал отряду скакать за ним к месту столкновения купцов и ушкуйников. Дружина, набирая ход, двинулась вперед, к сгибу русла, за которым развязался бой. Сотрясая копытами лёд, конница достигла поворота и скрылась за ним. Александру, окруженному дюжиной охранников, ничего не оставалось делать, как ждать развязки поодаль.

— Когда же мне дозволят участвовать в сече? — насупился княжич, не спуская при этом глаз с поворота реки.

— Известно, когда! — ответил Мусуд, продолжая держать руку на узде его коня. — Вот проведет князь Ярослав над тобой обряд крещения боем, так сможешь рубиться, сколько душенька твоя пожелает!

Александр вздохнул сердито, как бы говоря: слишком долго ждать!

Стычка дружинников и оравы ушкуйников длилась недолго: хорошо вооруженные и облаченные в латы ратники без особого труда смяли сопротивление разбойников и перебили их. Вскоре из-за поворота показался вестовой, отосланный к княжичу с сообщением, что ушкуйники поголовно разбиты и можно подойти к месту сражения.