Долгожданная гроза Лето разъярилось после Троицы, Знойная палящая жара, Вновь лесные заросли промоются В дождевых потоках серебра. Гром в литавры бьёт на удивление, Хлещет ливень в сумерках, темно, И в раскатном барабанном пении Слышится победный звон в окно Над седыми скользкими морозами, Робкой ненадёжностью весны, Взапуски выводит дождь с берёзами Хоровод вокруг свечи – сосны. Птицам божьим резвостью забавен он, Им не в зной вещать под сенью крон, И раскрылся ярко-красным пламенем Непокорный, взбалмошный пион. Покров Чеканит осень лист дубовый, Червоным золотом горит, В берёзах лёгкий гул звенит, Узорный плат надели новый. Резвится ветер, вольный бес, Играет без забот и правил, Глядь, в уши чуткие небес Октябрь в опалах серьги вправил. Тончайшей сканью крупяной Сверкнули ягоды рябины, Паслёна чёрные маслины Глядят из темени сырой. Вишнёвый лиственный окрас, Вобрав с прохладой побежалость, Не режет взор, какая жалость, Что так недолог света час. Сорвёт «Покров», коль скор и храбр, Покров осенний пёстрых платьев, Ноябрь с похмелья всё растратит, Что золотой собрал сентябрь. Лосиный остров Прошла зима, подчас не видишь просто Как тягостно снег сходит в феврале, И пятна, тая, мне напомнят остров, Что рисовал я в детстве на стекле. Его увидел как-то на картине, Он в сизой дымке средь болот застыл, Больной художник утра лёгкий иней Нетрезвой кистью тонко выводил. За Яузой, селеньем Богородским, Тянулся остров к северным краям, И, окружённый порослью неброской, Приютом был лесных лосей стадам. В наш пятый просек в век тирана злючий, Когда живое, что стремилось в рост, И было проволокой строгой и колючей Оцеплено по человечий рост, Под летний вечер лоси забегали, Прельщал их вкус черемухи хмельной, И взрослые и дети их встречали С испугом, но поили их водой. Кто прав – пойми, но слушай, Боже правый, В загоне тесном часто жить невмочь, И рвали лоси проволокой ржавой В слезинках жарких плачущую плоть. Срывали губы гроздья спелых ягод, Катилась кровь ложбинкой между мышц, Но вкус свободы был зело так сладок, И раздвигались тяготы границ. Зимние проводы
Обветшавшей зимой, по проталинам чёрным, немытым, Где лишь только нетрезвый ямщик пробираться бы смог, Всё кружится вокруг вороньё неумолчною свитой И вздымает рогожки углы чуть хмельной ветерок. Будет спутником им надышавшийся соком бродящим Бесшабашно весёлый весенний шальной шалапут, И застынет слеза на глазах и на дрогах дрожащих В путь тяжёлый, последний, лошадки тяжёлую кладь повезут. И потянется след по равнинам и снежным заносам, По сплошной целине, где во век не делилась межа, Встанет зимнее солнце холодным застывшим вопросом, Псы завоют по бабьи, от ветра хвостами дрожа. Голос чей-то глухой от нездешней немеренной силы Тихо скажет: «Прости», со святыми покой отпоёт, И коснувшись крылом снежной кромки у края могилы, В безвозвратную даль, помолясь, навсегда позовёт. Чья же это судьба, видно лишних для жизни, немногих, Прошумела и сгинула вмиг, не оставив следа, И монашия братия в чёрных одеждах и строгих Им поклон отобьёт, прислонившись к кресту иногда. Воспоминания о Манежной площади Так уютно свилась тишина над зеленою крышей, Тихо фыркают лошади, в сон погрузился Манеж, Лишь шуршат по углам перед утром встревожено мыши, Но не будят уснувших под балками снов и надежд. Что ж вы кони мои, что ж вы кони мои присмирели, Не чешу ли вам гривы, не чищу ли щеткой бока? Вы еще молоды, вы пока постареть не успели, И галопом несете на спинах своих седока. Но раздастся рожок, голосисто зальется побудкой, В стремена эскадрон, на задание птицей лети! Полковой офицер, что в петлице хранит незабудку, Зачитает приказ и на цели означит пути. Капнут девичьи слезы, платочки всколышутся дружно, Стремена, эспадроны, румянец, несдержанный пыл, Эх вы кони лихие, поход, офицерская служба, И Манеж, что напротив пред взором кремлевским застыл. Упадет на булыжники конский каштан, разобьется, Воробьи примостятся, расславив рассвет золотой, Далеко эскадрон и протяжною песнею льется Пыль дорожная от Камергерского и до Тверской. Разольется вдали лошадиное громкое ржанье, И пронзительно горн их на бой роковой поведет, И аллюр три креста осенит их крестом на заданье, Что из темных манежей на вечную славу ведет. |
