В нескольких метрах от меня вспыхнул портал, из которого появился Ларион, а следом за ним Павел, нолгурды и Старшие маги.

– Я все могу объяснить. Дай мне такую возможность, – без промедления обратился к Павлу, вскинув руки и демонстрируя ему раскрытые ладони, тем самым давая понять, что не намерен сражаться, а сам в это время сделал пару шагов назад, к границе.

– У тебя была такая возможность, но ты предпочел сражаться, – голос брата звенел от переполнявшей его ярости.

– Я не владел собой, не мог остановиться.

Молился, чтобы никто не догадался о моих намерениях. Мне хватило одного взгляда на лицо брата, чтобы понять – Павел не говорить пришел, а убить, и чтобы я сейчас не сказал, решения он не изменит.

– Это уже неважно. За убийство Верховного мага и покушение на жизнь наследника престола я приговариваю тебя к смерти, – произнес брат в подтверждение моих мыслей.

– Я бы никогда не причинил Виктору вреда по собственной воле!

– А записка, которую ты оставил, говорит об обратном.

– Не понимаю, о чем ты?

Я в глаза не видел никакой записки и уж тем более не писал ее.

– Довольно! Больше ни слова не хочу слышать из твоих уст. Убейте его!

Сражаться с таким количеством магов в моем состоянии было бессмысленно, потому я развернулся и побежал, попутно с трудом увернувшись от нескольких атакующих заклинаний, брошенных мне в спину. Уже почти у границы, оглянувшись, встретился взглядом с Ларионом, который почти нагнал меня. Он будто специально на мгновение замедлился, давая мне шанс ускользнуть. Чем я не мешкая воспользовался и шагнул в неизвестность.

– Печально, – вынесла я свой вердикт, дослушав скомканный, полный совершенно бесполезных деталей рассказ Хариты, которая сейчас выглядела слегка безумной: карие глаза нездорово блестели от переполняющих ее эмоций, щеки раскраснелись. Она так активно жестикулировала, расхаживая из стороны в сторону, что из прически выбились несколько иссиня-черных прядей.

– Печально! – воскликнула она, всплеснув руками. – Верховный маг убит! И не кем-нибудь, а своим племянником, которого он растил, как родного сына. А все что ты можешь сказать – это «печально»!

– Ты же не думала, что известие о кончине Виктора ввергнет меня в отчаяние?

– Но ты так хорошо его знала. Вы были друзьями когда-то, неужели тебе и правда все равно?

– Сколь бы возмутительным тебе это не казалось, но да, мне все равно.

– А вы что молчите? – Она резко повернулась к остальным Теням, собравшимся в гостиной, чтобы ее послушать.

– В этой истории все странно, от начала и до конца, – задумчиво произнесла Селена, накручивая на изящный пальчик прядь пшеничных волос.

– Да вообще плевать, что там творится в Вастангаре, на мой взгляд, все вастангарцы – заносчивые засранцы, недостойные того, чтобы им сопереживать, – высказался Тарас, вальяжно развалившийся в кресле.

– Согласен, – поддержал его брат-близнец Тимур.

– Жаль, что такое грандиозное торжество было безнадежно испорчено, – вздохнула сидящая на диване Руфина, обводя пальцем завитки на ткани подлокотника.

– Я жалею о том, что это не мой клинок пронзил сердце Виктора Вейда, – разочарованно произнесла Нора, с силой сжав кулаки.

– Если кто и должен сожалеть о том, что не нанес смертельный удар, то это я. – Лука, не отрываясь, смотрел на огонь в камине, покручивая один из золотых перстней с бриллиантом, которые не снимая носил на безымянных пальцах.

Он ненавидел Виктора за то, что тот обвинил меня в смерти Елены и Эраста, и, если бы я не запретила, то точно нашел бы способ добраться до него и убить. Порой Лука перегибал палку в своем стремлении защитить меня.

Стоящая у окна и, как всегда, отрешенная Ия хмыкнула. Ее мнение о произошедшем мы так и не узнали, впрочем, как не знали ее мнения практически ни о чем.

– А я считаю все случившиеся страшной трагедией, – грустно сказала Алиса. – Не важно, как мы или кто-либо еще относится к Вейдам. Павел потерял отца, а Анна – мужа. Близкий человек их предал. Я им сочувствую, потому что знаю, каково это терять тех, кто тебе безгранично дорог.

– Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу, любовь моя. – Исай обнял жену, заметив в ее глазах слезы.

– Мне одному интересно, что стало с Арием? – Макар задал вопрос, который все это время крутился у меня в голове.

– Арий – сильный маг, к тому же нолгурд. Думаю, он жив и скрывается, – сказал Гедеон, многозначительно посмотрев на меня.

На Санмерат давным-давно опустилась ночь. Я уже довольно долго сидела у камина в своих покоях и слушала сопение Сумрака, дремлющего у моих ног. Огонь погас, оставив тлеющие угли. Покрутив в руках опустевший бокал, я поднялась и, налив себе еще вина, вышла на балкон, чем потревожила волка. Зверь зевнул, лениво потянулся и вышел следом за мной. Сумрак шумно втянул носом влажный холодный воздух, ласково потерся головой о мое бедро и исчез, растворившись в облаке алого тумана, а уже через мгновение я увидела огромную черную тень, мелькнувшую в саду. Сделала глоток вина, глядя на сад, изредка озаряемый светом полной луны, скрывающейся за стремительно бегущими по небу тучами.

Я слушала.

И то, что я слышала, мне не нравилось, то, что ощущала, меня настораживало. Взирающие духи волновались и тревожно перешептывались. Жаль, слов было не разобрать.

Но я все равно вслушивалась.

Мне было доступно то, что невозможно для других. Ни живая, ни мертвая, не принадлежащая ни одному из миров и связанная со всеми одновременно, я чувствовала любой дар иначе, чем кто-либо. Легко улавливала потоки чар, яркими разноцветными всполохами пронизывающие пространство. Ощущала жар пламени буйных духов огня, непоколебимое спокойствие великих духов земли, любопытство вездесущих духов ветра и недовольство мудрых духов воды. Чувствовала Тьму, что призывают колдуны из Глубин, то, как неохотно она покоряется их воле и, в итоге сдается, принимая форму требуемых заклинаний. Чувствовала Истинную магию, что лилась из Мира духов, силясь разогнать Тьму, избавиться от нее навсегда и дотянуться до самых сумеречных уголков человеческого мира, озарив их живительным Светом. Порой я любила наблюдать за всем этим, но сегодня мне не было дела до красочных иллюзий чародеев, мелодичного исцеляющего пения ведьм, мрачного и замысловатого колдовства обитателей Корвастаха или изящных заклинаний Истинных.

Сегодня я слышала и чувствовала нечто другое, нечто новое.

За привычной пестрой пеленой магического разнообразия мелькало что-то едва уловимое. Именно об этом шептались Взирающие, на это реагировала магия тумана – монстр, живущий внутри меня. Монстр, которого я заперла в клетке собственного сознания, сковав цепями своей воли, который покорился и был покладист последние несколько сотен лет. Теперь он снова рвался на свободу. Возвращался дикий голод, и это мне не нравилось. Убивать мечом и магией – одно, но вот пожирать людскую плоть – абсолютно другое. Я слишком хорошо помнила те времена, когда была чудовищем, не способным контролировать низменные инстинкты. Допускать подобного снова я не собиралась. Нужно понять, кто или что нарушило спокойствие мира магии, пошатнуло его равновесие. Где-то возрождались забытые запретные заклятия, и наверняка я знала одно: вскоре все изменится и уже никогда не будет таким, как прежде. Смерть Виктора лишь начало.

– Стучать тебя не научили? – спросила я у Гедеона, который бесшумно вошел в спальню и встал за моей спиной. Сегодня от него пахло дорогими сигарами и алкоголем: наверняка снова веселился в каком-нибудь трактире допоздна.

– Не желай ты меня видеть, не позволила бы войти вне зависимости от того, постучал бы я или нет, – прошептал он, обнимая меня за талию и легонько прикусывая кожу на шее.

– В этом ты прав. – Я отставила бокал в сторону, давая понять, чтобы он продолжал.