Мне вдруг стало совсем плохо: тело не слушалось, голова закружилась, казалось, вот-вот потеряю сознание. Слишком поздно я понял, что это чужая магия или колдовство постепенно опутывает меня. Хотел позвать на помощь, но не смог произнести и слова, продолжая стоять и смотреть на то, как Виктория приближается к озеру. По венам будто текла раскаленная лава, вся кожа зудела, а голова была готова разорваться на части от боли. Кто-то упорно пытался получить контроль над моим телом. Я сопротивлялся изо всех сил, но в какой-то момент осознал, что проиграл, потому что больше не мог шевельнуть и пальцем. Виктория уже шла по каменной дорожке, ведущей к острову. Не будь в Храме столько народа, обладающего всевозможным даром, Виктор и Старшие маги уже ощутили бы запретное заклятие, но при данных обстоятельствах они его попросту не заметили. Еще шаг, – и Виктория ступила на остров. Меня охватил ужас, когда я понял, что против своей воли призвал меч из кольца.

А дальше все произошло слишком быстро.

Молниеносным выверенным ударом я пронзил сердце Виктора. Ударом, в который вложил всю свою мощь и магию, с отчаянием глядя в серо-голубые глаза, полные боли и непонимания.

– Арий, – мое имя – последнее, что он произнес прежде, чем его жизненная сила и дар навсегда угасли.

Я резко выдернул клинок из груди дяди, и тело Верховного мага упало в озеро, взметнув в воздух сотни брызг.

Храм наполнился криками, но они казались приглушенными, словно доносящимися из-под толщи воды. Тело все еще не слушалось, я не мог даже осмотреться. Понял, что снова замахиваюсь. В этот раз моей целью был Павел. Всеми силами я продолжал сопротивляться, пытался остановиться, но тщетно. Брат призвал меч, готовясь защищаться, но он ни за что не успел бы отразить мою атаку. Я – нолгурд, и куда быстрей и сильней. К моему счастью, Ларион тоже был нолгурдом и мало уступал мне в скорости. Я испытал чувство невероятного облегчения, когда он возник между нами с Павлом и отразил мой удар. Павел, не мешкая, схватил Анну и потащил ее прочь с острова, попутно увлекая за собой оцепеневшую от ужаса Викторию, за ними последовали Ярослав и Эрика. Гости в панике покидали зал. Все это время Ларион стоял передо мной, готовый атаковать в любой момент, стоило мне лишь шевельнуться. Но я не двигался.

– Арий, – голос друга звучал твердо и властно, не так, как обычно, – отзови оружие и сдайся. Мы со всем разберемся. Я гарантирую, что твоей жизни ничего не угрожает.

Не могу.

Я встал в стойку, давая понять, что не собираюсь сдаваться, руки сами крепче сжали рукоять меча.

– Арий, если ты не сдашься и станешь сражаться, нам придется тебя убить, чтобы остановить. Ты это понимаешь? – Ларион произносил слова медленно, специально тянул время, давая мне возможность одуматься.

Понимаю и ничего не могу с собой поделать.

За спиной Лариона возникли еще с десяток нолгурдов.

Мне конец.

Я в панике и полнейшем отчаянии вглядывался в знакомые лица, на которых читались непонимание и растерянность. Знал, что они не хотели меня убивать, – убивать своего предводителя, наставника, друга, – но прекрасно понимал: у них не останется выбора, если Ларион отдаст такой приказ. Он был моим заместителем, и в мое отсутствие командование нолгурдами переходило к нему. Я до последнего надеялся, что все обойдется, но все же сорвался с места и атаковал. Приказ Лариона остановить меня любой ценой не заставил себя ждать.

Контроль над телом вернулся неожиданно и слишком поздно – к тому моменту я уже убил одного нолгурда и серьезно ранил четверых. Происходящего дальше я почти не осознавал, не понимал, почему просто не позволил им убить себя, после того, что сделал с Виктором, почему продолжал сражаться. Что-то непостижимое заставляло мой мозг работать и искать выход из сложившейся ситуации. К слову, совершенно безнадежной. Я не видел ни единой возможности выбраться живым. Не мог применить атакующие или какие-либо другие заклинания в Храме (от них тут стояла защита), оставалось только оружие, но сейчас оно было практически бесполезно. Сколь бы силен я не был, с таким количеством нолгурдов мне ни за что не справиться, да и как справиться, ведь я никогда не смог бы убить ни одного из них по собственной воле, а иначе разъярённых боевых магов, жаждущих отомстить за смерть товарища, просто не остановить. Уйти через портал тоже не представлялось возможным. Весь Зарвидан был защищен мощным барьером, блокирующим пространственную магию в пределах города, – сквозь него не прорваться. Я понимал, что мне даже с этого острова живым не сойти, что уж говорить о том, чтобы покинуть город.

Я больше не нападал, лишь защищался, уворачивался и отражал атаки, оттягивая неизбежное. Несколько ударов уже пропустил. Раны, наносимые магическими клинками опасны, а те, что нанесены клинками нолгурдов, опасны вдвойне. Из-за них моя скорость быстро снижалась, я выдыхался отчего-то быстрей, чем обычно. Заклятие, которым меня подчинили, видимо, сильно меня ослабило, я даже регенерировать толком не мог.

«Арий, вода», – неожиданно раздался незнакомый женский голос в моей голове.

Я бросил взгляд на озеро, вода в котором приобрела красноватый оттенок от крови Виктора. Не думая, а повинуясь каким-то неведомым доселе инстинктам, нырнул, поражаясь тому, что вообще решился на подобное. Всю жизнь нас учили, что воды в Истоке нельзя касаться. Прикоснуться – значит осквернить святыню. Я вынырнул, чтобы вдохнуть, не понимая, что делать дальше. Нолгурды толпились у края острова, Ларион смотрел на меня, пытаясь решить, как лучше действовать. Он обязан был схватить меня, но тогда ему пришлось бы последовать за мной и осквернить Исток, а если верить Старшим магам, – любого, кто посмел коснуться священных вод, разгневанные духи могут лишить магии. Для Истинного лишиться магии – немыслимо. Истинная магия – это сама наша суть, без нее мы – ничто. Потому я старался не думать о том, что не просто коснулся воды, а нырнул с головой. Пользуясь короткой передышкой, пока нолгурды пребывали в замешательстве, я попытался успокоиться и прислушаться к ощущениям.

Глубокий вдох – выдох.

Вот оно! Я понял, почему голос говорил про воду. Магия в озере текла свободно, она не была связана защитным барьером, и это давало возможность открыть портал. Озарение пришло очень вовремя, потому что именно в этот момент в зале появились Старшие маги во главе с Павлом. Я не видел брата за спинами нолгурдов, но всем существом ощущал его магию, его гнев, его боль, его ненависть. Ненависть ко мне.

Я буквально вывалился из портала и пару мгновений неподвижно лежал на земле с закрытыми глазами, пытаясь собраться с мыслями, но выходило не очень. Никогда прежде я не был так растерян и наверняка знал только одно: совсем скоро брат с нолгурдами и Старшими магами будут здесь. Я встал. Раны оказались гораздо серьезней, чем предполагал. Мои силы неумолимо таяли, дар слабел. Бегло осмотрелся, но так и не понял, где нахожусь. Создавая портал, я, на свой страх и риск застрять в каком-нибудь предмете или быть разорванным на части, не представлял, куда хочу попасть, лишь вложил в заклинание желание оказаться как можно дальше от Вастангара. Ледяной ветер пронизывал до костей, и я потратил немного магии на сушку одежды, чтобы было не так холодно.

Пейзаж вокруг выглядел удручающе: голые камни всех форм и размеров от крошечной гальки до гигантских валунов, кое-где виднелись засохшие деревья и пучки жухлой травы. Вот, пожалуй, и все. Небо было затянуто тяжелыми серыми тучами, вдалеке слышались раскаты грома и сверкали молнии.

Я понятия не имел, что это за место.

«Буйство этих земель – твое спасение», – снова раздался в голове женский голос.

Буйство? Ну конечно! Все еще хуже, чем я думал. Это Буйные земли. Как сразу не догадался! Вот уж действительно далеко от Вастангара. Я, должно быть, очутился возле самой границы. Прислушавшись к ощущениям, убедился, что так и есть. Здесь все казалось спокойным, но чуть западней чувствовалось что-то чужеродное и зловещее. Стоило присмотреться внимательней, и можно было разглядеть почти прозрачную границу, больше похожую на легкое марево.