– Это не я! – воскликнула Чарушина и в подтверждение своих слов часто закрутила головой. – Я только сбила! Но не душила, богом клянусь!

– Наденька, никто и не говорит, что это ты, – вздохнул Рур и налил в стакан воды из резного хрустального графина. – Ты успокойся, пожалуйста, и соберись. И еще подумай, где может находиться Павел.

– Не я?! Правда?! Господи, слава богу! – выдохнула Надя. – А насчет Павла… – она сглотнула, с жадностью глядя на стакан с водой. – Я ничего не знаю! Вы даже не представляете, что я пережила за эти часы… Уф!

Свобода, как главный символ человеческой жизни, открыла сейчас перед ней такие горизонты, к которым хотелось идти строевым маршем с флагами наперевес. Чарушина закрыла лицо руками и подумала, что расставание с Ржевским она как-нибудь переживет. Конечно, не сможет забыть и вообще, пожалуй, будет любить вечно… Даже, наверное, создаст в своей девичьей комнате в доме родителей уголок памяти потерянной и попранной любви – повесит большой постер с лицом изменщика и в самые тяжелые минуты будет жечь свечи и рыдать под Селин Дион. Но все же эта перспектива была куда лучше, чем камера и кусочек неба сквозь железную решетку!

Наденька стащила темные очки и посмотрела на мужчин ясными и честными глазами.

Капитан Кораблев, замерев на мгновение в лучах ее страдальческого, но в целом жизнеутверждающего взгляда, немного смутился и схватился за карандаш. Только сейчас Надя заметила лежавшую перед ним карту.

– Вот здесь ее нашли, – он указал на нужную точку.

– Я прекрасно знаю территорию вокруг Кукушкино, – пожала она плечами. – Все детство там провела. Дом у нас старый, но хороший. – Надя улыбнулась, с грустью вспомнив времена, когда родители собирали шумные компании на даче. Играла музыка, взрослые пили вино и громко спорили, сидя на веранде, а Надя, свернувшись калачиком в гамаке, читала Куприна и с тихим ужасом и восторгом примеряла на себя судьбы падших героинь из «Ямы». – Вы же помните, Томас Георгиевич?

– Конечно, Наденька, – ответил старый адвокат. – Мы же с вами соседи. К сожалению, не имею возможности ездить туда так часто, как хотелось бы. Старость.

Воцарилось гнетущее молчание.

Чарушина чувствовала, что атмосфера вокруг нее не только не отвечает ее ожиданиям, но и таинственным образом сгущается.

– А собственно, почему мы обсуждаем Кукушкино? – спросила она. – Это ведь не имеет отношения к моему вчерашнему инциденту? – на всякий случай уточнила Надя и, не встретив возражений облегченно выдохнула: – Теперь-то я уверена, что это был лось! Или кабан… Бегает теперь где-то с синяком на… – Чарушина тактично кашлянула. – Денис, вы хотели утром поехать и все проверить, у вас получилось?

– Там сейчас и без меня толпа народу, – ответил капитан. – Не буду ходить вокруг да около, Надежда Николаевна. Выяснили личность погибшей, – Кораблев сделал многозначительную паузу. – Это Елизавета Тураева.

– Ох, ты боже мой. Тураева… – пробормотала Надя и растерянно посмотрела на мужчин. – Тураева… Кто это?

– Максим Тураев, ее муж, владелец завода железобетонных и цементных изделий. Вы наверняка видели рекламные растяжки в городе!

– Ну, может быть, – Надя развела руками и посмотрела на карту. – Это место почти в двух километрах от дороги, где мы с вами встретились. Надеюсь, вы не подумали, что я могу как-то… – она нервно хихикнула, – как-то быть причастна к убийству этой несчастной?

– Надя, дело серьезное, – по-своему расценил ее смешок Рур. – Ты соберись, пожалуйста!

– Конечно! – Надя выпрямилась и с готовностью посмотрела на Рура. – Томас Георгиевич, говорите напрямик! Нас наняли? – глаза ее загорелись. – Вы возьмете меня помощником? Вы же знаете, я хоть что… хоть куда… Все-все сделаю! Всю жизнь мечтаю поработать на уголовном процессе! Возьмите меня! Ну возьмите! – она крепко сжала дужки очков в своих кулачках и скрестила ноги, чтобы увеличить шансы на удачу.

Рур закатил глаза и махнул Кораблеву, чтобы тот продолжил разговор за него.

– Надежда Николаевна, взгляните на эту фотографию. Может вы все-таки знаете погибшую? Или видели где-нибудь? – спросил капитан.

Наденька посмотрела на фото, отвела глаза, а затем снова скосила их на снимок. Ей показалось, что ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда она узнала блондинку из торгового центра, но губы она раздвинула с трудом.

– Нет. Лично мы никогда не были знакомы… – пробормотала Чарушина, вновь ощущая, как холодный липкий страх пополз по ее рукам и спине.

– В салоне автомобиля гражданки Тураевой была найдена визитка Павла Ржевского, а в ее телефоне их переписка. Следствие считает, что Ржевский может быть причастен к убийству Тураевой, – скороговоркой произнес Кораблев, бросив быстрый взгляд на Рура.

В это самое мгновение раздался треск, и любимые Надины очки оказались безнадежно испорчены. Тонкие золоченые дужки подрагивали в ее тонких пальчиках, а сама она сейчас была белее мела.

– Что-о? – просипела Чарушина. – Мой Ржевский убийца?!

– Следствие считает эту версию основной. – Кораблев сгреб фотографии и карту, старательно пряча взгляд. – Понимаю, что…

– А кто ведет это дело? Вы? – перебила его Надя, недоверчиво вглядываясь в простоватое рыжебровое лицо капитана.

– Нет, слава богу, – ответил он.

– Слава богу? – обомлела Надя.

– Иначе я не мог бы вот так запросто с вами здесь общаться, – доверительно поведал капитан и поерзал на месте. – И вообще, я даже не следователь.

– Наденька, Денис мой внучатый племянник, и ты для меня тоже родной человек, – сказал адвокат. – Лишь поэтому мы сейчас обсуждаем это приватно.

– Да-да… – Чарушина медленно поднялась и судорожно вцепилась в спинку стула.

– Надя, – Рур подошел к ней. Он смотрел на нее снизу вверх внимательным, все понимающим взглядом. – Ты, пожалуйста, возьми себя в руки. Надо как-то…

– Томас Георгиевич, я не могу в это поверить!

– Наденька, мы профессионалы, а это значит…

– Только факты, исследования, доказательства и доводы… – она поежилась, а затем выпалила: – Я почти его жена, а значит, могу отказаться свидетельствовать против него.

– Не все так просто, детка. Но пока тебе и не надо вмешиваться во все это.

– Это ваше абсолютное право, Надежда Николаевна, – подтвердил Кораблев. – Тем более, ничего плохого вы сказать о нем не можете, ведь так? Со своей стороны, я готов оказать всяческую поддержку, если она потребуется.

– А Павел… – прошептала Надя. – Его ищут?

– Да, ищут, – пожал плечами Кораблев.

– Времени мало, Наденька. Скоро информация вылезет наружу, пойдут разговоры, – старый адвокат аккуратно вынул из ее сжатых рук сломанные очки и выбросил их в урну. – Если Павел найдется… – Рур кашлянул и уточнил: – Когда Павел найдется, ему потребуется юридическая помощь.

– Его надо найти, – сказала Надя таким тоном, что старый адвокат вздрогнул. – Найти и… – она обернулась к Кораблеву.

– Обезвредить?

– О… О!… – простонала Чарушина.

– Извините. Вы простите, но мне уже пора, – удрученно сказал Кораблев, застегивая сумку-планшет.

– Подождите! – воскликнула Надя. – Давайте… Давайте сходим в ресторан? Прямо сейчас, а?

– В ресторан? – опешил Кораблев.

Они с Руром многозначительно переглянулись, явно подозревая Надю в помешательстве.

– Да! Выпьем кофе… мне нужен кофе, чтобы переварить все это… – Развернувшись на каблуках и не прощаясь, Надя направилась вон. Рур вздохнул и покачал головой, а Кораблев торопливо последовал за Чарушиной.

Мужчины ей глядели вслед.

Тому причина – дивный стан,

В глазах сверкающее «нет»

И кровь кочующих цыган…

– Надежда Николаевна, подождите! – Кораблев догнал Надю у машины и придержал за локоть. – У меня на самом деле очень мало времени.

– У меня тоже, – ответила Надя и проводила взглядом стайку подростков, которые громко смеялись над какой-то глупой шуткой. – Я так понимаю, совсем скоро меня пригласят к следователю для разговора. Поэтому мне нужно подумать хорошенько, чтобы… чтобы… – она замолчала.