Осторожно отрывая воздушные комки от бело-розового облака, Лада зажмурилась. Когда она открыла глаза, перед ней стоял Павел. Белокурый Павел с гитарой за плечом.
– Ой!
Он очень изменился. Стал взрослее и ещё шире в плечах. Но все так же пронзительно смотрел на нее. Одна бровь изогнута, уголки тонких губ приподняты.
В голове у Лады сейчас же закрутилось:
Я тебя, признаться, не узнала,
Как ты изменился, повзрослел.
Ах, как я тихонечко стояла,
Когда для пацанов ты под гитару пел.
Ох уж эта бабушка! Все-таки заразила своей песней.
– Вот как мы неожиданно встретились. Это судьба! – тонко улыбнулся Павел.
«Ну конечно, судьба. Если бы я сюда не притащилась за ватой, мы бы ни за что не встретились».
Но все-таки, раз уж столкнулись, отправились гулять в парк.
Это было так давно,
Но для меня ты все равно
Любимчик Пашка,
Ну как дела, любимчик Пашка?
Павел рассказал, как он ходил в фитнес-клуб укреплять мышцы спины. Ну, заодно и другие мышцы – бицепсы, трицепсы и так далее. Потом рассказал, как выучился игре на гитаре. Как во время зимы перенес грипп.
– Еле откачали, – поведал Павел. – Температура была под сорок. Думал, ноги отнимутся.
– Какой ужас! – посочувствовала Лада.
Казалось, ничего не изменилось. Не было ни писем, ни внезапного исчезновения летнего друга. Только вату она ела одна.
– Сладкое вредно для голоса, – пояснил Павел.
По дороге Павел несколько раз принимался петь. Лада слушала. Иногда разглядывала Павла, будто только сейчас с ним познакомилась. Шея у него, действительно, не крутилась как следует. Чтобы повернуть к ней лицо, ему приходилось поворачиваться всем корпусом. Лада задумалась. Вряд ли причина в накачанных мышцах.
– А сейчас работаю над пластикой, – услышала Лада.
Похоже, Павел серьезно и целеустремленно шел к своей цели – стать актером.
– А ты как? Чем занимаешься? – спохватился он.
В этом вопросе Ладе послышалось что-то снисходительное. «Вот я какой. А ты чего добилась?»
Лада пожала плечами: как все, ничего особенного. «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь».[4]
Хотелось рассказать, что она начала сочинять песни. И что одна из песен, наверное, посвящена Павлу. Ей было грустно, грусть не могла найти выхода, и вот, вылилась в виде песни. Ничего особенного, но все-таки…
Но если бы он хотел о ней что-то знать, он бы узнал раньше. Если бы ему было интересно.
– Ну мы еще встретимся, – уверенно сказал Павел. – Я тебе позвоню.
«А я не уверена!» – хотелось сказать Ладе. Хотелось даже крикнуть это ему в лицо.
– Да, конечно, – кивнула она.
Она смотрела, как он переходит через дорогу. Все-таки сутулится. Интересно… Раньше Лада видела его на велосипеде, а теперь – с гитарой. Велосипед с гитарой – это Павел.
«Хорошо, что встретились», – подумала Лада. На душе стало легче. Но Лада понимала, что уже не будет букетов, походов в кино, прогулок в лесу, разговоров под кленами, качелей и облачной ваты. Кадры-картинки летних встреч как-то застыли, не прокручивались, стали неповоротливыми, как шея Павла.
6. Концерт
Четыре месяца Лада училась играть на гитаре. Два раза в неделю она ездила на курсы на другой конец города. По вечерам занималась по самоучителю. У нее сильно болели подушечки пальцев. Длинные ногти пришлось подстричь, они выглядели жалкими и беззащитными. На подоконнике, рядом с бежевым медведем, теперь лежала стопка самоучителей, нотных тетрадей и листочков со схемами. Решение играть пришло само собой, Павел не имел к этому отношения. Кстати, после той встречи возле фургончика Лада его больше не видела. Такой постоянный Павел, такой однолюб снова исчез. Да, исчезал он с завидным постоянством.
У Лады возникла необходимость аккомпанировать самой себе. Лада без конца сочиняла песни, что-то на нее такое нашло. А без музыки какие песни? Музыка крутилась у нее в голове, сочинялась сама, вместе с текстом. Нужно было как-то ее записать, а нот Лада не знала. Нотная грамота давалась Ладе с трудом, но она вполне могла подобрать мелодию, используя основные, «дворовые» аккорды. Перед сном в голове у Лады вихрились звуки, аккорды и схемы. Пальцы шевелились, будто искали струны. Все смешивалось: бой и перебор, чередование и последовательность, удар с глушением, баррэ. Ей не верилось, что когда-нибудь она сыграет песню от начала до конца. Но все же, изо дня в день, она отрабатывала технику, как могла. Увеличивала скорость, работала над чистотой исполнения.
Голос у Лады был приятный и глубокий, не сказать, чтобы сильный или какой-то особенный. Но ребятам с их улицы нравилось. И соседи не жаловались, даже раскрывали окна.
Наконец ей уже было не стыдно играть на улице. По вечерам она садилась на скамейку. Тут же подходил кто-нибудь из ребят. Слушали, записывали на диктофон. По реакции своих первых слушателей Лада узнавала, что им нравится, что вышло хорошо. На своих первых домашних и уличных слушателях Лада тренировалась. Ее лучшие подруги – Оля и Ленка – были рядом, в группе поддержки. Романтичной Оле, которая называла себя Ольвией, нравились лирические песни про любовь и звезды, а дерзкой Ленке – энергичные и протестующие против чего-нибудь. Ольвия являлась на уличные концерты в кружевном платье и с розой в косе, а Ленка – в рокерской куртке и с начесом. Бабушки из соседних коттеджей тоже приходили послушать. Тогда мальчишки уступали им место на скамейке.
– Про томик спой, про томик! – просили старушки, поправляя платочки.
– Про любовь и снег! – краснела Ольвия.
– Про сбежавших из дома! – требовала Ленка.
– Спой про поезда! Как там один потерял свой город.
Как ни странно, песни Лады угождали всем – и кружевам, и джинсам, и платочкам в горошек.
Томик Шекспира лежит на полу,
Я нагрубила, но я не люблю.
Я не забыла, но я не люблю,
В комнате тихо назло январю.
Однажды по улице проходил какой-то мужчина в строгом костюме и остановился послушать Ладу. Пиджакам и галстукам Лада еще не пела. Прослушав подряд несколько песен, мужчина в пиджаке посоветовал Ладе поучаствовать в районном конкурсе авторской песни. Конкурс состоится в начале сентября. Мужчина оказался директором детского дома культуры. Такое чудесное совпадение. Не каждый день по скромной улочке ходят директора ДДК.
Лада не хотела участвовать. Она считала, что еще не готова.
– Да ладно, чего бояться? Мы с тобой! – воскликнула Ленка.
– Мы придем за тебя болеть! – пообещали мальчишки.
– А когда еще идти, если не сейчас? Все само идет в руки. Так звезды сложились, – рассудила Ольвия.
– Иди, Ладушка, иди с Богом, – закивали старушки-соседки.
Дома Лада репетировала только одну песню, которую будет петь на конкурсе. Она уговаривала себя не волноваться. Ну не убьют же ее там, на этом конкурсе. Помидорами не закидают. Вряд ли кто-то сейчас ходит на концерт с помидорами.
Лада отметила интересное совпадение: конкурс проходил в здании того самого кинотеатра «Аврора», в котором они с Павлом когда-то смотрели кино. Но ведь это имеет значение только для нее…
В сопровождении своих болельщиков Лада отправилась на конкурс. Ольвия надела красное карменовское платье и завила локоны. Ленка оделась как на рок-концерт. Мальчишки не заморачивались – кто в джинсах, кто в спортивных штанах. В фойе Лада огляделась. На стенах висели те же фотографии актеров. Вот здесь, под портретом Хабенского, стоял Павел. Рубашка на спине – парусом. Лада замерла. Он не просто здесь стоял, но и сейчас стоит!
