– Привет.
– Привет.
– Между прочим, ты перестал писать мне.
– Да, перестал.
– А почему?
И что на это можно ответить? Можно соврать, чтобы не обидеть человека – попал в больницу, потерял адрес, уехал в горы, жил в диком лесу, письма украли враги, был связан, переломал обе руки, сделал операцию на глаза, уснул летаргическим сном на месяц. Можно выкрутиться – некогда было или надеялся поговорить при встрече. Можно сказать прямо и честно. А что именно? Да ничего хорошего.
Лада не стала ждать лифта и поднялась на этаж выше. Она просто посмотрит на дверь. Может, дверь проболтается о своем хозяине.
Вот она, квартира над жилищем бабы Кати. Лада тихонько приблизилась. Неприятная дверка – облезлое дерево, выкрашенное оранжевой половой краской. Разве за такими воротами живут романтические герои?
Дверь молчала, будто ее заколотили гвоздями.
Лада спустилась вниз и прогулялась вокруг дома. Раз пять прогулялась. Вглядывалась в прохожих. Иногда ей мерещилось знакомое лицо. Тогда она выпрямлялась, поднимала подбородок. Нет, не он. И этот – не он…
Лада дошла до белого фургона с розовыми пузырьками. Он был закрыт, бесхозен, запылен.
И тогда, глядя на железный замок на дверце железного фургона, Лада поняла – это ВСЕ.
Дверь по имени «Паша» надо закрыть.
Лада возвращалась домой с бабушкой. Шли молча. Бабушка искоса поглядывала на Ладу, будто не решалась что-то сказать.
Ну говори, бабушка, говори!
– А может… – неуверенно начала бабушка.
Нет, не говори, бабушка, молчи!
– А может, тут вмешалась его мама, – быстро произнесла бабушка, как бы себе под нос. – Сказала что-нибудь такое…. Насчет писем.
– Писем? – остановилась Лада. – Писем?!
– Ну да… – немного смутилась бабушка. – Вы же переписывались.
– А при чем тут мои письма? То есть при чем тут мама? Я никому не давала читать его посланий, даже подружкам. И мои родители не лезут в чужие записи.
Бабушка молчала.
– Ты что-то знаешь, ба?
– Нет, нет… Я просто предположила.
Ну конечно, предположила. Не с потолка же бабушка взяла маму с письмами! Значит, заботливая родительница перехватывала конверты из ящика… А Павел наверняка думал, что Лада ему не отвечает. О чем он писал? Он писал ей каждый день, но она не помнит, чтобы это было связано с ее темами в письмах… Было похоже, что он отвечает на ее сообщения? Нет. Он делился каждый раз чем-нибудь новым.
– Наверное, матери не понравилось то, что ты писала. Подумала, какая-то развязная девочка…
– А я не матери писала! – возмутилась Лада, и ее бросило в жар от самой мысли, что ее слова могли быть прочитаны посторонними.
– Ну они же вместе…
Что – вместе? Вместе живут? Вместе читают? Вместе обсуждают и осуждают?
Разве смелый человек, который собирался поехать на север, в суровые условия, чтобы заработать денег, мог сесть рядом с мамой и обсуждать Ладу? Тоже мне, «твой друг Павел».
– Конечно, я понимаю, когда ты пишешь, ты же не думаешь, что это кто-нибудь увидит из взрослых.
– Конечно, не думаю. Если бы я строчила для взрослых, я бы притворялась.
Лада представила, что бы она сочинила специально для мамы Паши:
Здравствуй, Павел. Извини, но ты ведешь себя плохо. Я не одобряю твоего поведения. Тебе нужно срочно взяться за учебу и перестать дерзить учителям. Сама я никогда себя так не веду. И еще меня интересует, слушаешься ли ты родителей? Когда я приеду, возьмусь за твое воспитание!!!
С уважением и надеждой на твою благоразумность,
Твой товарищ,
Лада.
– Может, мне надо было сначала утверждать письма у его мамы? Если одобрит, то отправлять?
– Разумеется, нет. Но нам с Катей кажется, что его мать настроила…
Вот, еще и баба Катя туда же. Все поучаствовали. Со своими резиновыми сапогами и полосатыми платочками влезли в их отношения.
Лада дернула плечом и пошла вперед. Обида захлестнула ее горячей волной.
Несправедливо. Несправедливо!
Ладина обида выплеснулась на того, кто был рядом.
– И вечно вы лезете! – бросила она бабушке через плечо.
Бабушка догнала Ладу.
– Я же не лезу! – бабушка приложила руки к груди. – Я не лезу! Наоборот. Я думаю, хороший мальчик. Пусть дружат. И отец был не против.
– Вот спасибо, разрешили! А кто все узнавал и выспрашивал? Кто сплетничал?
Бабушка обиженно надула губы и покрутила брошку-цветочек на воротнике.
Лада поняла, что теперь несправедлива к бабушке, которая, и правда, совсем ни при чем. Лада примирительно взяла ее под руку. По дороге они купили яблок. Лада понюхала яблоко. Зеленое, освежающее. Даже запах у него был зеленым, с кислинкой.
Лада вдруг успокоилась.
– Знаешь, что? Что же он за мальчишка такой, если его так легко настроить?
– Да! – подхватила бабушка.
– Даже не собираюсь из-за такого переживать.
– Еще чего не хватало! – горячо поддержала бабушка.
«Трус! Трус ты, Пашка, вот ты кто! – шептала про себя Лада. – Предатель, а не друг! Тоже мне, однолюб!»
Взял бы и сказал все в лицо. А то – прячется. Человек в неведении и не знает, что думать.
«Хорошо, что я с ним ни разу не целовалась», – подумала Лада. От этой мысли она встала столбом, чуть не поперхнулась яблоком. Они же просто дружили, какие поцелуи? Сразу представились сухие тонкие губы.
А может… А вдруг все дело именно в этом – они ни разу не целовались?!
5. Звонок
Лада сдала последнюю контрольную по алгебре. Впереди – волшебные весенние каникулы. Вдруг – звонок. Номер незнакомый, лучше не отвечать.
Но звонили настойчиво. Мало ли, что у кого случилось.
Лада осторожно отозвалась.
– Але.
– Привет.
Лада замолчала. Голос такой близкий. И очень красивый. Даже артистичный. Лада больше не встречала таких голосов.
– Это Павел.
– Я узнала.
– Как дела?
Лада молчала. Это нормально? Через полгода позвонить и спросить, как дела!
Лада хотела задать Павлу миллион вопросов.
– Все хорошо, – сдержанно ответила она.
– Учишься? Куда поступать будешь?
– Еще год в запасе, успею подумать.
Постепенно как-то разболтались. Все свои вопросы Лада проглотила – они уже не имели значения.
Павел говорил о музыке. И вдруг, посреди болтовни, он запел. Всего две строчки, но как!
И то, что было, набело откроется потом.
Мой Rock,n,Roll – это не цель
В трубке длинной паузой повисло восхищение Лады.
– О! – воскликнула наконец Лада. – У тебя здорово получается! Спой еще.
Другой бы отказался, принялся отнекиваться. Но Павел с удовольствием пропел еще куплет.
И, не способный на покой,
я знак подам тебе рукой,
Прощаясь с тобой,
как будто с легендой.
– Очень красиво. То есть круто! А ты не хочешь стать актером? Или певцом?
– Угадала! Я как раз поступаю в театральный.
– Молодец! – поддержала будущего актера Лада.
– Да, мне только надо немного расслабить мышцы. А то я сейчас накачанный, шея не крутится. А в театре нужна пластика.
Лада попыталась представить Павла с накачанными объемными мышцами.
Вместо этого образа перед глазами Лады пронеслось прошлое лето, как в киноленте. Деревья и скамейки. Качели и велик. Сахарная вата. Рубашка-парус.
Отключив телефон, Лада вдруг страшно захотела сахарной ваты.
Она оделась и пошла искать фургончик. Фургончик оказался на прежнем месте. Он был вымыт и блестел. И Лада заранее знала, что он будет открыт.
Так и есть! Этот фургончик был какой-то заколдованный – открывался, когда захочет сахарный волшебник. Лада достала деньги.
