— Я вижу, что это ты, — хозяин подвала не проявил ни капли радушия, — но сначала объясните мне, почему вас четверо? Вы что, убили мерцальщика?

Сила 3/3

Скорость 2/3

Реакция 1/3

Интеллект 2/3

*неизвестно* 2/3

Стойкость 3/3

Жабье кольцо *неизвестно*: Жизнь +1/5(неактивно), Стойкость +1(неактивно), Эффект — неуязвимость от первого урона.

— Скажи, ловчий, ты хотел бы жить вечно? — с ружьем Дуст так и не расстался, хотя и перестал наводить его на гостей. Определившись, кто в отряде главный, он разговаривал только с Босым. — Хотел бы всегда оставаться молодым: таким же сильным, быстрым и сохранить жажду жизни?

Вопрос, куда делись охотники, хозяин здания проигнорировал, Босой же разборки с Роем чинить не планировал. Слишком часто он сталкивался с предательством во время работы с другими ловчими, чтобы именно сейчас начинать обижаться. Новичков не редко брали в группы только для того, чтобы в нужный момент скормить чудищам и выиграть время для атаки или бегства. Избежать подставы можно было только одним способом — еще до выхода к логовищу показать себя жестоким, способным на многое бойцом, связываться с которым себе дороже. Без этого, даже если удастся выжить, можно и доли лишиться при дележе добычи.

Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Роя рекомендовал Винник, а потому, попав к главарю охотников во временное подчинение, Босой расслабился, и поэтому и оказался в опасности сам, и подставил под удар своих людей.

Благо, сложилось в итоге все более или менее гладко, разве что придется теперь, как ни крути, объясняться со своими, как ему удалось выжить во время первого броска мерцальщика. Поначалу все были увлечены ручным чудищем Зои и ее удивительной историей, но и Винник, и Рина, да и сама гордящаяся до пунцовых щек девчонка очень скоро сообразят, что далеко не все так просто с их предводителем. Сообразят и начнут задавать вопросы.

Затеянный Дустом странный разговор как нельзя кстати отодвигал момент неизбежных разбирательств. Зою может быть разговор о вечной жизни и не проходящей молодости не заинтересовал, а вот Винник и Рина заметно навострились, прислушиваясь, о чем пойдет речь.

Хозяин лаборатории достал из поясной сумки стеклянную пробирку с густой зеленоватой жидкостью, покрутил ее перед глазами и передал Босому.

— Вы, молодые, не способны понять, оценить этот самый главный дар — жажда жизни. Живете и не представляете, что может быть по-другому. Что проснувшись с утра, ты не вскакиваешь с постели, а лежишь, смотришь в потолок и думаешь: а стоило ли оно того — просыпаться? Может проще закрыть глаза и никогда больше не открывать? Не подниматься с постели, осторожно, чтобы не слишком болели суставы и не закружилась голова? Не идти умываться пахнущей аммиаком ледяной водой, а потом не заталкивать в себя засохшие куски вчерашнего ужина, потому что готовить завтрак нет ни сил, ни желания?

Дуст потер ладонями колени, и Босой невольно рассмотрел его иссохшие пальцы, покрытые сморщенной морщинистой кожей. Если смотреть на лицо, старику вряд ли можно было дать больше пятидесяти лет. Возраст в нынешние времена достойнейший, но все же возможный. По рукам же старик не только давно вышел за рамки обычной жизни, но и пару лет назад помер.

— Суставы и пальцы страдают первыми, — взгляд ловчего не укрылся от Дуста. Он протянул руки вперед, давая возможность получше их рассмотреть, — но не это главное. Сильный человек, а ты сильный человек, Ловчий, я вижу это, сильный человек легко откажется от своей жизни. Именно поэтому мы и добиваемся больше, чем другие. А вот жизни близких… Скажи, Ловчий, ты когда-нибудь терял близкого человека?

Босому пришлось кивнуть.

— Тогда ты знаешь, о чем я говорю, Ловчий. О том моменте, когда ты смотришь близкому человеку в глаза, видишь его страдания, его боль, его приближающуюся смерть, и ничего не можешь сделать. Я очень близок к тому, чтобы дать людям то, что прекратит их страдания. По крайней мере физические.

— И что это? — Босой всмотрелся в густую светящуюся жидкость в пробирке, как будто мог там что-то увидеть.

— А ты попробуй. У тебя на плече рана. Вотри немного. Поверь, объяснять не понадобится, ты сразу почувствуешь эффект.

Под присмотром хозяина лаборатории Босой снял повязку, нанес немного жидкости из пробирки в кожу вокруг раны, а остатки выпил. По телу пробежали мурашки, сердце застучало как после долгого бега. Мысли, подавленные изнурительными сражениями и долгим пребыванием под землей, прояснились.

— Подожди немного теперь, — Дуст похлопал его по плечу, успокаивая, — действует быстро, но не сразу. Я пока расскажу тебе, что да как, и ты поймешь, как ты мне нужен, и как я нужен тебе.

Все двери, ведущие с третьего на четвертый уровень тоннелей, оказались наглухо заваренными, и, судя по состоянию швов, очень давно. Босой раскрыл нарисованную Дустом карту и по расположению соседних помещений, коридоров и труб еще раз убедился, что они пришли у нужное место.

Осталось совсем немного: спуститься еще на уровень ниже, перебить десяток звеньев ящериц-воинов, подкрепленных лазутчиками-невидимками и лекарями, способными возродить воина за несколько минут, нацедить из брюшных мешков лекарей десять склянок зеленой жижи, а одного из них, самого большого, захватить и притащить Дусту живым.

Как говорится, раз плюнуть, и они без труда выполнят это задание, если останутся живы.

Все, что в склянках Босой должен был забрать себе, в качестве заслуженной награды, а вот живую тварь из самого дальнего коридора четвертого уровня — обязательно отдать Дусту. Можно было, конечно, особенно не рисковать: наполнить сколько получится склянок и уйти — вот только хозяин лаборатории наверняка припас на этот случай какой-то особенно каверзный трюк. Может газом брызнет усыпляющим, узнав, что ловчий решил не выполнять задание, а может просто не откроет дверь, ведущую из подземелья в его подвал.

В любом случае, добыть для него тварь, производящую целебную жижу, стоило. Хотя бы потому, что раз это получалось у кого-то раньше, да вот у того же Роя, например, то должно получиться и у Босого. Да и иметь в друзьях ученого, практически волшебника, освоившего изготовления мгновенно залечивающего раны зелья — совсем не дурная перспектива на будущее. Как говорится: не плюй в колодец — пригодится воды напиться.

Винник, заглянувший в карту через плечо Босого, удовлетворенно кивнул и подошел к нужной двери, единственной запертой на три широких засова. Металлические балки крепились на хитрые фиксаторы, в принципе действия которых без подсказок Дуста разобраться было бы очень непросто.

Странная эта была дверь. Запирать ее — как посреди поля поставить без забора и охраны. Весь уровень был испещрен выкопанными ящерицами ходами, причем чудища умудрялись пробиться даже через толстые бетонные стены.

И все же логика в установке засовов присутствовала. Дверь позволяла быстро попасть с третьего на четвертый уровень и, если что, быстро подняться назад, отгородившись от возможных догоняющих. Вырытые же ходы если и позволят чудищам продолжить преследование, их продвижение замедлится, и они уже не смогут продвигаться все сразу, толпой. Запереть дверь — и бегом на второй уровень, а оттуда на первый, почти, по сравнению с третьим, безопасный.

Пока Винник возился с засовами, Босой осмотрел стык двери с обрамляющим его металлом и утвердился в своей догадке — этот проход вниз был тоже когда-то заварен, и только недавно с помощью одного из древних инструментов вскрыт Роем или кем-то из нанятых Дустом его предшественников.

Люди поселились в тоннелях после нашествия гррахов, наладили жизнь, вовсю используя старые технологии, и когда из глубины полезли чудища, защищали свой новый дом сколько могли.

Противостояние было неравным. Человеческие силы не бесконечны, оружие и боеприпасы заканчивались, чудища же не знали ни усталости, ни страха. Они возрождались, снова и снова, шли в атаку, гибли и возрождались, чтобы снова напасть.