А вот у Зои теперь в арсенале появился разборный лук, из которого ее все утро учила стрелять Рина. Была ли это инициатива девушки-охотника, или повысить боеспособность будущего отряда ее надоумил Рой, Босой не знал. Зато приметил, что после проявленного внимания к ее обонянию, Зоя перестала ершиться, разговаривала с охотниками с уважением, и Рина сменила гнев на милость, помогая девчонке как младшей сестре.

Или были у нее и иные мотивы? Босой все чаще чувствовал на себе ее брошенные украдкой взгляды, короткие и оценивающие. Это не была та быстрая озорная стрельба глазами, что разгоняет кровь и заставляет краснеть. В ее задумчивых глазах было что-то совсем иное, рождающее тревогу и пустоту.

— Готовы? — Рой осмотрел внушительный увешанный оружием отряд из семи человек, — Сегодня нас побольше. Может и дойдем.

Босой сделал машинальный шаг к двери, но Рой почему-то пошел совсем в другую сторону. В дальнем противоположном от алтаря углу он снял несколько досок с широкого металлического люка, открывающего вход в уходящую под землю узкую бетонную лестницу.

Лаз в церкви оказался одним из множества боковых ответвлений основного тоннеля, длинного и широкого настолько, что по нему без проблем могли передвигаться, плечом к плечу, пятеро мужчин. И все же уходящие в кромешную темноту стены обнимали, давили серой однотонностью, подхватывали звуки и разносили долго не затихающим многоголосьем.

Едва спустились под землю, Рой запретил шуметь, и тишину подземелья нарушал только шорох шагов, шелест одежды и шёпот приникшей к уху Винника Зои:

— А когда не было гррахов, от кого люди прятались под землю?

— Друг от друга, молодая леди, друг от друга. С тех пор, как люди выиграли эволюционный отбор, единственными нашими врагами были мы сами. Создавали оружие, чтобы убивать, и подземные бункеры, чтобы спасаться от смерти. Причем делали это, что удивительно, одни и те же люди. Я видел однажды целый подземный город, с заводскими цехами и складами. Запасов оружия, еды и воды там накопили столько, что тысяча человек могла быть жить год, ни в чем не нуждаясь.

Зоя слушала, затаив дыхание. За время пути от Бочонков она часто держалась рядом со стариком в ожидании очередного увлекательного рассказа, нередко откровенно перед ним заискивая.

— А что за чудища здесь живут? — она коснулась кончика своего носа, намекая, что в наличии измененных животных она не сомневается.

— Этого я, молодая леди, не ведаю. В прошлый мой визит наш путь к Дусту был короток и безопасен. Даже не знаю, почему в этот раз мы будем идти так долго. Это лучше спросить у Роя. Или у нашего предводителя — он в этом деле специалист.

Старик после вчерашнего чувствовал себя неловко: и за то, что сорвался, и за хмельную самовлюбленную многословность. Босому было все равно, и все же он выдерживал все утро некоторую дистанцию, чтобы и в следующий раз Виннику не пришло в голову напиваться и бахвалиться.

Чудища же в подземелье действительно обитали. Босой понял это сразу, как только сошел с лестницы. Он чуял их кисловатый запах, пока еще тонкий, едва уловимый. Слышал поскребывания когтей, тонкий писк, шелест трущихся друг об друга тел. Так было каждый раз, когда он вступал на территорию тесных подземных логовищ. Внутри включался приемник, способный улавливать звуки, запахи и вибрации на любом расстоянии. Иногда это казалось не собственным слухом, а телепатической связью, отголосками ощущений и мыслей других носителей интерфейса. Внутри жила уверенность, что связь эту можно укрепить и усилить, только бы знать, как.

Первое время это вызывало приступы паники, но постепенно Босой привык и научился использовать приемник как шестой орган чувств. Вот и сейчас он точно мог сказать, что граница логовища была пересечена на третьей ступеньке снизу. Но несмотря на это в десятках метров вокруг ни одного чудища не было. Или доступа они к этому коридору не имели, или не заморачивались на безусловную охрану границ. Такое встречалось не редко.

— Запомни, — Босой впервые заговорил с Зоей в покровительственном менторском тоне. Он вспомнил о своих родившихся во время приключения в топях планах начать передавать кому-то накопленные знания, и был рад приступить к их претворению в жизнь. — никогда не недооценивай опасность. Считай, что чудище уже перед тобой. Невидимое, неосязаемое, оно в любой момент готово вцепиться тебе в шею. И каждый шаг вперед приближает тебя к нему и к смерти. Хочешь выжить — не ходи вперед. Стой на месте или беги, или внутренности твои разбросает по стенам как праздничный фейерверк.

— Никого впереди нет, — скрипучим из-за пересохшего горла ответила побледневшая Зоя. Она резко остановилась, и на нее налетел идущая позади всех Рина, — Я точно знаю.

— …а если надо все же идти вперед, — Босой не обратил внимание на испуганные глаза девчонки, — делай не больше тридцати шагов в час. Жди. Наблюдай. Прислушивайся. Принюхивайся, если у тебя это так хорошо получается. В свое первое крысиное логово я зашел только на десятый день наблюдений, да и то попрощавшись на всякий случай с жизнью. И первая же крыса вцепилась мне в глаз.

— Ну ты и дурак… — Рина обняла замершую от страха Зою за плечи, — Ой, дурак. Пойдем, дорогая, от этого мужлана.

Масляные фонари не справлялись с вековым мраком, отвоёвывая лишь круги, от стены до стены, и постепенно меркнувшую световую дорожку. Впереди шел Грач, чувствовавший себя здесь уверенней, чем на поверхности. Он везде проходил первый: осматривал боковые коридоры, изучал подозрительные пятна на бетоне, принюхивался, прислушивался, иногда простукивал пол, хотя бетон казался незыблемым. Чувствовалось, что туннели — это его стихия, и даже слово командира здесь имеет гораздо меньший вес. За ним с обнаженными клинками шел Рой. Он улыбался, оглядывался иногда, подбадривая товарищей, но в любой момент был готов к рывку и удару, стоит впереди появиться хотя бы тени опасности.

На очередном перекрестке, возле которого Грач задержался особенно долго, он подозвал к себе Зою и Босого.

— Чуешь что-нибудь?

Девчонка привычно прикрыла глаза.

— Пыль, гниль и влага. Есть что-то живое, но очень далеко. Еще пахнет резиной и блестящим металлом… Я не знаю, как он называется.

— А ты? — обратился Рой к Босому.

— Рядом никого нет, — без сомнений констатировал ловчий, вот уже некоторое время думавший, как бы об этом сообщить излишне напряженному командиру охотников, — расслабляться не стоит, вокруг их как будто бы тысячи, но в этом коридоре — нет. Слушай, а что здесь было раньше?

После заверений Зои и Босого, Рой заметно расслабился.

— Мы застали тоннели уже пустыми. Ни в коридорах, ни на складах — ничего. Да и склады ли это были? Не знаем. Вот, только колея осталась, — он кивнул на проходящие по центру коридора рельсы, — но и она скоро заканчивается, одни только следы. Убирались за собой знатно, те, кто все отсюда вытащил. Вон, видите, по стене горизонтальные полосы? Когда-то тут шли кабеля, для электричества, и если присмотреться, на потолке видны следы от креплений светильников. Вон они, видите?

Рой поднял фонарь повыше и показал на едва выделяющиеся на потолке прямоугольники, чуть более светлые, чем бетон вокруг. И на стенах следы от кабелей тоже были видны, но Босой не знал раньше, куда смотреть, и не замечал. А теперь увидел: местами волнистые, местами натянутые как струна, полосы шли с обеих сторон, бесконечные, как и сами стены.