Говоря все это, я направлялся к выходу. Шестеро парней двигались за мной. Уже на улице к нам присоединился Васька, притащивший затребованные респираторы, и увязавшийся следом.

Прачка была последним зданием, в котором был вход в подвал, перед моргом. Когда мы с Катей обследовали территорию, то там никого не обнаружили, проверили, заперта ли дверь, ведущая в подвал и на этом успокоились. Как оказалось, успокоились мы зря.

Уже на подходе было слышно, как кто-то ломится в дверь, которая содрогалась от беспорядочных, чрезвычайно сильных ударов, но все еще держалась.

— И как мы газ подведем? — я покосился на Ваську, который задумчиво смотрел на дверь, возле которой стояла каталка с оставшимися баллонами. Так уж получилось, что, благодаря интуиции, мы не затащили их внутрь, а оставили здесь, на улице, потому что я не был еще до конца уверен, что мы вообще пойдем в этот чертов подвал здесь. Слишком уж близко морг отсюда находился, чтобы пытаться переться напролом.

— Через щель, — я рывком вытащил баллон и подтащил его к двери. Затем тоже самое проделал еще с двумя, убедившись предварительно, что они заполнены разными газами.

Присоединить трубки, объединить их переходником, и открыть вентили, было делом одной минуты. Убедившись, что через получившуюся конструкцию с легким шипением вырывается наркозная смесь, я осторожно приблизился к двери, опустился на колени и просунул трубку в довольно большую щель под дверью. В этот же самый момент дверь в очередной раз содрогнулась от мощного удара, и я от неожиданности шлепнулся на задницу. К моему невероятному облегчению древняя, как дерьмо мамонта, деревянная конструкция и на этот раз устояла. Переведя дыхание, которое задержал, и привычно засекая время на телефоне, я не спеша поднялся, не сводя при этом взгляда с двери.

Через три минуты удары в дверь становились все реже, а их интенсивность с каждым разом была все слабее. Прошло еще две минуты и удары прекратились.

— Все? Подействовало? — почему-то шепотом спросил меня, подошедший поближе Артём.

— Судя по всему, да, — я кивнул и вытащил тот самый кинжал, которым завоевал свое лидерство в клане. — Подождем еще минуту, чтобы сон в глубокую фазу перешел, и выдвинемся. Василий, перекроешь подачу через минуту. Нехер драгоценный ресурс просто так растрачивать. Надеваем респираторы, входим по моей команде, — к счастью, никто из парней не пытался оспорить мой приказ. Все дружно натянули маски, безумно жмущие на уши, и сделали пару пробных вдохов и выдохов. Клапан сработал как надо, а все прелести ношения этого орудия пыток они еще не ощутили в полной мере,

В руке у каждого было зажато нечто колюще-режущее. В основном обычные кухонные ножи. Но тут уж ничего не поделаешь. Лучшего все равно на территории нашей локации найти сложновато. Ничего, как только сможем выйти за пределы, сразу же займусь повышением боеспособности клана, посредством нормального вооружения, во всяком случае, для начала.

Подойдя к двери, я посмотрел на часы в телефоне, который сам не знаю зачем положил в карман, скорее всего, по привычке, и махнул Ваське рукой. Тот понимающе кивнул и принялся закручивать вентили. Я же уже на него не смотрел, открывая дверь.

Первый неигрок лежал прямо возле двери. Его глаза-бельма были открыты, отчего возникало весьма неприятное ощущение, что он и не спит вовсе, но ритмичное дыхание опровергало эту теорию. Всего же в прачку ворвалось шесть неигроков. Одного, получается, Катя недосчиталась. Они лежали на полу вповалку, но газ уже перестал поступать в замкнутое небольшое помещение, и тот, кто лежал в максимальной отдаленности от двери, уже начал шевелиться. А я оказался абсолютно прав в своем предположении, что физиология неигроков практически ничем не отличается от нашей. Во всяком случае, на этом этапе развития и тех, и других. Подозреваю, что, чем дальше, тем организмы начнут меняться все больше. А выбор распределения очков навыков усилит фенотипические различия.

Я подошел к подвальной двери и закрыл ее, заперев на ключ, оставляя его в замке, просто на всякий случай. После этого повернулся к парням, которые мялись, стоя возле стиральных машин, поглядывая то на валяющихся в отключке неигроков, то друг на друга, то на меня.

— Ну, и что стоим? — я подошел к тому, который начал шевелиться. — Кого ждем? — Мой кинжал с поразительной точностью вошел прямо в сердце неигрока. Чтобы избежать случайности, я несколько раз повернул кинжал в ране, и только после этого вытащил из тела, вытерев о его одежду.

— Да как-то это… — протянул Артём. — Они же спят.

— А ты предпочел бы, чтобы они не спали? Устроили бы тут махач с поножовщиной, почему бы и нет, правда? — я указал кинжалом на неигроков. — Я понимаю, что стремно, что плохо, что нееправильно. Я, правда, понимаю, — из-под маски мой голос звучал глухо. — Но у нас нет другого выхода. Надеюсь, что вы это понимаете. Кто не может таким образом работать, лучше пусть уйдет сейчас, чем дрогнет уже в подвале и подставит всех нас под цугундер. — Я обвел их внимательным взглядом. Они все еще пребывали в нерешительности, но тут тела на полу зашевелились более интенсивно, и я поторопил парней. — У вас есть еще одна, максимум две минуты. Потом они начнут просыпаться. Наркоз мы им дали не так чтобы глубокий.

В конце концов они справились. Когда последний, тот самый, что лежал у двери, отправился в страну вечной охоты, я нагнулся, подобрал выпавшее с моей жертвы кольцо, и вышел на улицу, где сразу же снял с лица маску. Вскоре на улицу вышли все остальные. Они уже негромко переговаривались между собой, а у двоих я заметил в руках побрякушки. Ну, хоть лут какой-никакой начал падать, и то хлеб.

— Если вы перестали рефлексировать, то слушаем мою команду. Надеваем цацки, выясняем, что приобрели и собираемся снова в штабе. Я обрисую вам план кампании. Через час будем выступать. Что-то мне говорит, что следует поторопиться.

— Вот тут и тут самые геморройные зоны, — я чертил схематично план подвала на бумаге, сравнивая с тем, что видел на плане, предоставленном мне перчатками. После недолгих манипуляций мне удалось сместить картинку в угол, почти на периферию зрения и сделать ее более компактной. Теперь она не мешала общей видимости, и могла висеть там практически на всем протяжении подвальной кампании.

— Кто так строит? — Андрей, сидящий рядом со мной, поморщился, и хрустнул суставами пальцев. Мы все нервничали, а я чувствовал, что хочу жрать, да так, что сосет под ложечкой. Более молодое и начинающееся перестраиваться тело требовало больше калорий, но мы решили не наедаться, итак будет сложно, а тут еще полный желудок.

— Вопрос риторический, — обрубил я, всматриваясь в план. В этих местах, которые я отметил, было что-то вроде перекрестков, с уходящими в стороны коридорами. А перед ним строители за каким-то хреном построили большие площадки, прямо площади, с которых вели дороги к связанным подвалом зданиям. На этих площадях было невозможно укрыться, а вероятность нападения сохранялась со всех четырех сторон. — Думаю, нам нужно заходить как раз из этих коридоров и встречаться на перекрестках. Таким образом мы уже зачистим боковые коридоры и уменьшим риск нападения со спины. Когда соберемся двумя группами, то делимся еще на две и идем по основному коридору в разные стороны, тщательно проверяя все служебные помещения. А потом возвращаемся. Если поделить коридор на условные четыре части, то получаются довольно небольшие отрезки. Коридор там не слишком широкий, вдвоем уже сложно разойтись, так что идти большой толпой — только мешать друг другу. Наибольшая опасность, как ни крути, ждет непосредственно у входов, куда мы постараемся пустить наркозный газ. Дальше должно быть легче, кроме одного места, — и я отчертил линию неподалеку от второго перекрестка. — Здесь установлена дверь. По идее она должна быть закрыта. Но тут возможны варианты. Поэтому в эту сторону иду я изначально.

— Потому что у вас самый высокий уровень среди нас? — тихо спросил Артём.