Он вошёл в дом, Анна даже не встала ему навстречу.

 Роман достал из портфеля папку с документами, положил её на стол. Вот и наступил этот момент. Сомнения, которые ещё мучали его по дороге из аэропорта, исчезли. Он разложил бумаги на столе.

– Подойди, пожалуйста, здесь для тебя подарок… – тихо сказал Роман, ему было тяжело расстаться с ней, с этим домом, со всем, что связывало их, но в Москве его ждала новая жизнь, поэтому прошлое нужно было отрубить.

Анна подошла молча, её бледное лицо было всё так же прекрасно, как и в тот день, когда они впервые встретились.

– Подпиши… Теперь этот дом твой… С днём рождения… И ещё вот здесь, больше мы не муж и жена… У меня другая, уже почти год… Она ждёт ребёнка… Прости меня… – Слова Романа, словно выстрелы, разрывали тишину дома. Ему казалось, что он стреляет свинцовыми пулями Анне в самое сердце. Она едва держалась на ногах, на лице проступили морщины, но слёз не было. Роман ощутил, что ей теперь физически неприятно находиться рядом с ним, он отошёл к окну. Кроваво-малиновое солнце беспомощно катилось к горизонту. Оно медленно исчезало в темно-синей воде так же, как их семья исчезла в пучине бескрайнего горя.

Анна скрипела ручкой, оставляя прощальный автограф.

– Уходи! Я не буду желать тебе счастья… – холодно бросила она ему в спину, взяла бутылку вина и поднялась в комнату Ники.

Макс резко затормозил у ворот особняка и несколько минут смотрел на него из окна машины. Дом вызывал детский восторг. Желание здесь жить окрепло и требовало действий. Макс подошёл к двери и, не постучав, открыл её.

Анна стояла у окна и наблюдала, как солнечный диск скатывается за горизонт и, точно калейдоскоп, меняет цвет. Закатные лучи бликами играли в широком бокале тонкого стекла на длинной ножке, из которого она медленно отпивала вино. По её довольному лицу было заметно, что она смакует вкус и аромат одновременно. Макс впервые увидел, что пить вино можно так изысканно.

– Господи, да ты вывела алкоголизм на новый уровень! Браво! – Макс похлопал в ладоши.– Научи меня так же смаковать, а то как же я буду жить в шикарном доме, а пить как бездомный. – Он усмехнулся и сел в кресло.

Анна молча достала такой же бокал и наполнила его на треть. Покрутила содержимое по часовой стрелке пару секунд, а затем шумно вдохнула аромат.

– Теперь ты, – она передала бокал Максу. – Закрой глаза и вдыхай носом. Говори, что чувствуешь, на что это похоже?

Он сделал глубокий вдох, нотки винного аромата заиграли свою мелодию, но для Макса, выросшего в детском доме, где компот из сухофруктов считался самым вкусным напитком, расшифровать эту прекрасную музыку было непосильным делом.

– Пахнет вином… Дорогим, наверное… – заключил Макс, чем рассмешил Анну до слёз. Он резко поставил бокал на стол и обиженно отвернулся к окну. Анна с трудом перестала смеяться:

– Ничего, я тоже не сразу смогла понять, как вино может пахнуть вишней, малиной, клубникой, ванилью, табаком… И ещё много-много чем! Дело опыта… Чтобы в этом разобраться, нужно выпить не один десяток бутылок… – Анна продолжала крутить содержимое бокала по часовой стрелке. – А вот так вино насыщается кислородом и раскрывает свои самые глубокие ноты… Вместе с домом я оставлю вам винный погреб, так что учись плавать в этом сложном, но таком прекрасном море вин… – она сделала глоток и подошла к Максу.

– Не обижайся, я не над тобой смеялась. Просто вспомнила себя, такой же юной и неопытной… Присядем? Мне нужно сказать тебе что-то важное.

Макс постоял ещё немного у окна, чтобы успокоиться, он мог очень грубо ответить, но сейчас нужно было сдержаться.

– Ну, говори уже своё важное… – буркнул Макс, взял свой бокал и присел рядом с ней на диван.

– Знаешь, я подумала, что мой дом достоин того, чтобы здесь снова кипела жизнь. Ему не хватает детского смеха… – Анна пыталась не заплакать, но слёзы всё равно скатились по щекам.

– А, кстати, о детях…– Макс бесцеремонно перебил её, – давай выпьем за моего сына! Представляешь, у меня будет сын… Это бред какой-то… – Макс отхлебнул вина, затем чокнулся бокалом с Анной и сделал ещё один глоток. Сегодня ему захотелось напиться.

– Сын? Боже мой! Какое счастье! Поздравляю! – Анна обвила рукой его шею и поцеловала в щеку.

– Счастье? Да о чём ты говоришь! Счастье вот оно, у тебя – живешь себе одна в шикарном доме, винцо попиваешь! – язвительный смешок сорвался с губ Макса. – Я не хочу детей! Слышишь? Не хочу! Ни мальчика, ни девочку… Никого! Я ненавижу детей… Да, вот такая я сволочь… Я хочу жить один, собаку завести… Почему я должен делать то, чего не хочу? Я не люблю Неву… Папашу её убить готов, у меня с ним свои очень старые счёты… Какой из меня отец? Мне мои родители ничего не дали, вот и я ничего не могу дать… – он закрыл лицо руками.

Макс почувствовал, как Анна гладит его по спине, так по-матерински ласково, что он не решился её оттолкнуть. Не отрывая рук от лица, положил голову ей на колени, а ноги закинул на диван. Она продолжала гладить его. Сумерки потихоньку пробирались в открытые окна, тишину нарушала только размеренная музыка прибоя.

Анна допила вино, ей хотелось ещё, но Макс спал, положив голову на её колени, она не стала его будить. Сидя в темноте, Анна прислушивалась к спокойному дыханию Макса. На секунду ей показалось, что Роман вернулся. Она закрыла глаза. Представила, что наверху, в детской, обняв свою игрушку, мирно спит Ника. А она гладит спину мужа, так, как он любил. И всё опять идеально, как раньше.

Вдруг Анна резко потрясла Макса за плечо. Он тут же открыл глаза и сел.

– Послушай, у меня есть предложение, только не перебивай меня! – она встала, налила в бокал вина. Полная луна, как прожектор на киноплощадке, освещала гостиную и Анну, превращая её в главную героиню мрачного нуарного фильма.

– Да говори ты уже! Не тяни резину…

– Я хочу подарить тебе дом…– Анна замолчала. Макс окончательно проснулся и резко встал с дивана.

– Что? Ты подаришь мне дом? Я правильно расслышал?

– Да. Подарю. В обмен на сына! – Анна залпом до дна выпила всё, что было в бокале.

– На какого сына? – Макс схватил её за запястье. – На какого сына? Ты рехнулась, что ли?

– На вашего с Невой. Ты украдёшь его, когда он родится, и отдашь мне, а я перепишу на тебя дом. Ты нас больше не увидишь! Я поняла теперь… Это знак – тебе не нужен ребёнок, это Ника хочет вернуться ко мне! Всё так, как говорила та старуха… Как тебе план? – Анна неожиданно развеселилась, алкоголь ударил в голову. – Убьешь двух зайцев сразу!

2012 

В десятую годовщину гибели Ники Анна с самого утра пошла в церковь. Она не была набожной, не ставила свечек, не молилась, просто верила, что Кто-то есть там, наверху, и в этот день ей хотелось задать Ему вопрос – чем она перед Ним провинилась, что получила такое страшное наказание.

Воскресная служба только что закончилась, и на площадке возле церкви дети устроили футбольный матч. Смешные маленькие леди и джентельмены, наряженные в лучшие одёжки, гоняли мяч и не обращали внимания на то, что родители умоляли не пачкать кружевные платьица и наглаженные костюмчики. Детский смех наполнял свежий утренний воздух.

Анна вошла во двор церкви и присела на скамейку под огромным развесистым деревом с сиренево-розовыми цветами, она никак не могла запомнить, как оно называется. Вот и сейчас это сложное слово вылетело из головы.

Рядом на скамейку присела старуха, вся в чёрной одежде, со смуглым лицом, изрезанным глубокими морщинами. По её плечу перебирал лапками маленький разноцветный попугай. Анна залюбовалась старухой, захотелось взять фотоаппарат и запечатлеть этот странный образ.

Вдруг Анне в голову со всей силы ударил футбольный мяч, от неожиданности она чуть не расплакалась. Мальчик лет семи подбежал к ней, залепетал извинения и утешения, погладил Анну по руке, поднял мяч и снова бросился играть. А она замерла от мимолётного детского прикосновения.