– Прости дурака! Я смотрел, но видел лишь отражение собственных мыслей.

Он долил вина в бокал и сказал, мягко глядя на хозяйку:

– За жизнь, Белое Пламя!

Долгих десять минут Тиур смотрел на купцов, размахивающих руками и выкрикивающих что-то нечленораздельное, а потом спросил у Нельвы, стоящей за стойкой:

– И часто у тебя такой бедлам?

– Случается, – хладнокровно ответила хозяйка. – Когда люди путают окно с подвалом.

– Ну, ну, – покивал ведьмак, стараясь уловить смысл происходящего.

Так сумбурно началось следующее утро. Не успели городские водоносы оповестить о свежей горной воде, доставленной в Кральград, как толпа гудящих, как рассерженные шершни, мужиков вломилась в зал гостиницы.

– Может, мне их шарахнуть легонько? – спустя ещё пять минут проговорил Тиур, у которого уши заложило от гама.

– Подождём ещё немного, – равнодушно бросила чародейка, протирая бокалы мягкой тряпочкой. – Выходцы из Пекуэланда славятся своим горлодёрством. Пусть проорутся, потом печень будет меньше болеть.

С такой практической точкой зрения ведьмак ещё не сталкивался и поэтому отгородился от пришлых непроницаемым барьером и стал поглощать тефтели в соусе, оставшиеся после вчерашнего ужина. Ещё через полчаса «пыльная буря» пошла на спад, и купцы уселись вокруг стола. Кто-то из них потребовал было вина, но Нельва принесла кувшин с мятным сидром и глиняные кружки.

– С хмельного вы ещё в драку полезете, а эта «водичка» вас в чувство приведёт. Да и глиняные черепки завсегда сподручнее выгребать, чем осколки да стеклянную пыль. Пейте, господа купцы!

Она незаметно соединила большой палец с безымянным и шепнула:

– Май-стооо, ман-клююю, рор-лонг.

Гости сняли плащи и погрузили свои взгляды в нутро кружек. Почуяв перемену, Тиур убрал незримую защиту и прислушался.

– Ох, госпожа Нельва! – горестно вымолвил старший, с опаловым перстнем на руке. – Не хочется тебя обижать, ты для нас много хорошего сделала. Но обстоятельства вынуждают!

– И как же зовут эти обстоятельства? – усмехнулась чародейка. – Случайно, не Джитль из рода Панмериков?

Купцы переглянулись:

– И до тебя уже слух дошёл?

– Я сама решаю, что или кто может войти в мой дом. Рассказывайте.

– Стыдоба-то какая! Из-за одного негодника все мы в свином дерьме!

Ведьмак принюхался и переспросил:

– Да неужто? А на мой неискушённый нюх от вас несёт бырбарскими кровяными колбасками. В них ещё сыр добавляют и мно-о-о-о-о-ого чеснока! Запах, конечно, специфический, особенно для дамского общества, но на свиные отходы не тянет.

– Не будь ты ведьмаком, мы бы тебе рыло начистили! – взъерошился приказчик.

– Ай-ай-ай! – посочувствовал Тиур. – Вот ведь незадача – никак я не могу перестать быть собой. Хватит ходить вокруг да около, вы уже хозяйку утомили. Отвечайте чётко и прямо, как на исповеди у дьявола, – какого хрена вы вызверились на своего младшего?

Нельва ласково улыбнулась и послала ведьмаку воздушный поцелуй, который он ощутил столь явственно, что у него загорелись губы.

– Итак, – снова начал старший купец. – Этот окаянный Джитль, мать его за ногу, убёг нынешней ночью. И не один пятки смазал салом! Он сманил с собой жену господина Шверкикла.

Все дружно опустили глаза долу и зацокали языками.

– Госпожу Линлу? – радостно спросила хозяйка.

– Её самую. Позорище! Ладно бы с какой-нибудь мокрохвосткой гулящей в «дыр-тыр» решил поиграть, а тут солидная матрона, у которой уважаемый всеми муж, большой дом, слуги, припасы…

– Ага, – подначила Нельва. – Ещё два курятника, одинокая постель и мокрая от слёз подушка!

Она стукнула кулаком по столу:

– Если они по любви выбрали друг друга, то нет в этом ни греха, ни обиды, ни дурного замысла. Вы-то чего взъелись? Я же вижу, что каждый из вас рад бы оказаться на месте своего товарища, спящего сейчас в обнимку с молодой, счастливой женщиной, которая только нынче себя таковой осознала.

Нельва щёлкнула пальцами, и на столе возник бокал с красным вином. Пригубив его, она спросила:

– Он что, у вас общую казну утащил?

– Да ни боже мой! – возмутился старший. – Джитль – парень верный, ломаного пферига из чужого кармана не возьмёт.

– Тогда в чём причина?

– Понимаешь, сударыня, мы на днях договорились с господином Шверкиклом, что продадим ему наш товар. Правда, он себе немалую скидку вытребовал.

– Аж сорок процентов! – поддакнул приказчик.

– Понимаем, что в Кральграде такая обстановка, что наши ткани особо никому не нужны, вот и согласились на уступку. А утром мы пришли за деньгами, а он приказал тюки с товаром выбросить на улицу, прямо в грязь. Хорошо ещё, что его слуги на них не помочились. Своё-то мы забрали. И куда теперь девать? Не обратно же везти?

– Шкуру сдирать он умеет, этот «уважаемый» господин, – протянула Нельва. – Но раз я обещала, что торговля ваша не накроется ночным горшком святого Мымрика, то так и будет.

Она закрыла глаза и замерла с сосредоточенным лицом. Вскоре в дверь постучали и на пороге возник «зелёный камзол». Хозяйка махнула в его сторону рукой:

– Идите вместе с моим помощником. Ваши ткани уже ожидает новый владелец. Он предложит стоящую цену, и впредь можете иметь дело с господином Чимсверном.

Растерянные купцы заторопились к выходу, а Нельва крикнула им вслед:

– На свадьбе слишком не упивайтесь! От горечи, что младшему досталась ЖИВАЯ ЖЕНЩИНА!

Затихли на улице голоса, и Тиур пересел поближе к хозяйке:

– Ты знала об этом загодя?

– Загодя или нет, какая разница? Главное, что все счастливы.

– Кроме…

– А дураки никогда счастливыми не бывают. Это закон жизни, мил сударь.

Дверь внезапно распахнулась, впуская старшего гильдии. Он перевёл дыхание и проговорил:

– Запамятовал я! Когда муж госпожи Линлы на нас ногами топал, проклинал и досадовал, я обратил внимание, что кто-то в другой комнате подслушивает. Кто-то очень сильный и очень-очень плохой! У меня перстень чародейский, от прабабки жены в наш род пришёл. Опал, который вставлен в него, становится из светлого тёмным, как только «учует» дурное колдовство. И сегодня утром камень стал тёмно-красным, будто застоялой кровью наполнился. Уж не знаю, пригодится тебе моя весть или нет. Благодарствуй, ласковая чародейка!

От гостя остался запах чесночных колбасок и… выход из тупика, в котором себя ощущали Нельва и Тиур.

– А не навестить ли мне «рогатого» мужа? – спросил ведьмак.

Ночь нетопырём пала на улицы Кральграда, когда Тиур вышел из гостиницы. Мечи он оставил в своей комнате, несмотря на предостережение Нельвы насчёт «трущобных братьев». В темноте он видел как кошка и поэтому мастерски избегал попадания в сточные канавы, медвежьи капканы и объятия стражников.

«Неужто люди верят в то, что ловчая яма убережёт их от смерти? – подумал ведьмак, минуя очередную западню, окроплённую “святой водой”. – Даже у умелого грабителя хватит ума не совать ногу в зубастую железяку. А что уж говорить о силе, которая может разделить тело и душу на части, словно мясник коровью тушу».

Впереди вспыхнул огонёк, и навстречу Тиуру выскочила вертлявая бабёнка с тощим задом и огромным накладным бюстом, заставляющим её наклоняться вперёд.

– Сударь, – пропищала она тоненьким голоском, – не хотите ли развлечься? Всё, что пожелаете: чистая постель, умелая женщина, вино из подвалов самого бургомистра. И эта роскошь – только для вас – за половину палдинга!

Ведьмак прикинул в уме: «В гроере – десять палдингов. Что-то дёшево получается! Хотя если вспомнить, какое дерьмо заливает в себя бургомистр, то за чудовищные сиськи и кровать без клопов цена будет нормальная».

Гулящая, решив, что клиент сомневается, поспешила пополнить «прейскурант услуг»:

– А ежели вам, господин, захочется той любви, что в ходу у мнеховников, то я – только чтобы доставить вам удовольствие – и на это согласна. Правда, придётся чуток добавить. Но вы же не скряга, для которого кошель дороже, чем жезл Анаркиса!