Роман захватил мой разум. В ту ночь мне приснилось, что я разнесла дом Куперов и построила новый, чтобы жить припеваючи самостоятельно. Во сне я была гордой и одинокой. Но ощущение независимости испарилось, когда я проснулась.

Теперь я была просто одинокой.

Глава 9

Четверг, 19-е июня

138 дней до Всеобщих выборов

Накануне конференции или марафетный день

Марафетный день был предусмотрен в расписании еще со вторника, поэтому к нему я подготовилась. Так, по крайней мере, я думала, пока не увидела гардероб, подобранный консультантами.

Они были развешаны в приемной. Платья. Бесконечное количество платьев пастельных и ярких цветов, однотонных и в цветочек. Полюбуйтесь. Ну уж нет. Имели место быть и юбки. И стопки свитеров. В цветочек. Как будто гардероб для меня составлял какой-то пятилетка.

— Восхитительно! — Либби приложила ладонь к сердцу, осмотрев его.

Я попыталась изобразить энтузиазм, когда к нам присоединилась Нэнси, но та лишь криво ухмыльнулась.

— Знаю-знаю, выбор не из лучших, но Америка симпатизирует девочкам в юбках.

Она потащила меня в комнату волонтеров, где остальные оставили на меня сборку транспарантов. Я завистливо покосилась на темно-синий костюм Нэнси, оттенявший ее сияющую молочно-белую кожу лица. Так и не скажешь наверняка, сколько же ей лет. Все, что я знала, так это то, что в любом возрасте мне хочется выглядеть подобно ей — богато, уравновешенно и элегантно.

— В обеденный перерыв я отвезу тебя на стрижку, — объявила она. — А после этого — на показ мод! Они проведут маленький опрос.

— Опрос? На какую тему?

— Одежда, на которую клюнет электорат, — она поморщилась в знак извинения. — Знаю, это смешно.

Либби принесла мне кофе, о котором я не просила, и бросила меня на мой обычный пост между Гэри, бывшим в семидесятых морпехом, и Пеппер, пухленькой домохозяйкой, имевшей буквально на все собственное мнение.

— Вы слышали о новых ограничениях авиакомпаний? — приступила Пеппер, и когда я уже было надумала просмотреть это еще раз, вошли Мег и Грейс.

Волонтеры рехнулись будто. Эти двое особым рвением не отличались. Пока Грейс кинулась докладывать мне обо всем, что происходило после завтрака, Мег обошла комнату, в знак благодарности за помощь пожимая каждому добровольцу руку и запоминая их имена, а иногда и расспрашивая о членах семейства или общих знакомых. Она была приятной и вежливой. Такой я ее еще не видела. Как будто она сошла с агитационного ролика.

В этом она была хороша. Мне не следовало удивляться.

Но только мы очутились в холле, ее оживленность как рукой сняло.

— Я отвезу тебя на стрижку. — Меня смутило, что задачи Нэнси переложили на нее.

Я от души понадеялась, что она не заметила мое разочарование. Вероятно, в этом есть некий смысл. Должна пойти она, а не начальница по коммуникациям. Моей мачехе может быть неудобно за вчерашнее, когда она забыла обо мне и пригласила няню. Она пытается наверстать упущенное.

— А мне тоже сделают прическу, — гордо произнесла Грейс. — Просто подровняют.

Наша троица отправилась в колумбийский салон с маленькой командой охраны позади. Возле обсаженной деревьями стоянки нас поджидала толпа. Они вооружились камерами.

Мое сердце пустилось вскачь, когда мы вышли из машины. Почему здесь пресса? Откуда они о нас узнали? Нас сдала администрация салона?

— Ослепительно улыбаемся! — Мег нас обняла и игриво стиснула. Внезапный всплеск внимания ее не беспокоил.

Разумеется, она не удивлена. Меня как из ушата окатили. Они все спланировали.

Кто-то из штаба уведомил репортеров в надежде организовать фотосъемку Мег, ее дочки и пресловутой сиротки\отличницы\волонтера Кейт Квинн — три дамы отправились в город, наслаждаясь семейным мероприятием, как будто это было совершенно естественно.

Естественно. Я сжала покрепче руку Грейс, улыбнувшись в щелкнувшую камеру. Это естественно для них.

• • •

Я вернулась в избирательный штаб с достаточно длинными волосами. Их всего лишь укоротили и сделали каскад, который обрамлял лицо, смягчая черты и зрительно увеличивая глаза. Так сказал мне стилист.

Я теребила на запястье резинку. Руки чесались вновь собрать волосы в хвост. Но теперь мой новый образ стал известен, и я не хочу раздражать возившихся со мной людей.

Ко мне подошла девушка, чтобы сделать макияж перед «модным приговором». Я переодевалась в своем уголке с телевизором, где они натянули занавес. Нэнси встретила меня в холле, чтобы изучить наряд номер один: туфли на низком каблуке и светло-голубое платье Лилли Пулитцер. Она щипнула меня за бок и коснулась колена. Туфли выглядели скромно, но оказались лабутенами. Не надо было мне смотреть на этикетку; от этого я разволновалась, что волочу ноги и не могу идти прямо.

— Говорить ты будешь немного, — с ноткой смирения в голосе наставляла она. — Лишь «приветствую, очень приятно», и тому подобное.

— Так мне не высказывать свое мнение об отношениях Штатов с Турцией? — усмехнулась я. — Или трудовом законодательстве?

Нэнси рассмеялась, заговорщически кивнув мне.

— Нет. Не сегодня.

В конференц-зале собрались восемь случайных человек с блокнотами. И под этим я имею в виду действительно случайных людей: от студента в футболке из кудзу вплоть до бабульки с кислым лицом, одетой в розовый брючный костюм. Но когда Нэнси ввела меня в комнату, отреагировали они одинаково. Они с откровенным любопытством вылупились. Я осмотрела свою одежду, мало ли, вдруг что-то торчит. Но они таращились на мое лицо. Они узнали меня.

Теперь я лучше понимаю зверьков в зоопарке.

Эллиот стоял в глубине зала, с бесстрастностью бога наблюдая за «модным приговором».

— Привет. Рада познакомиться, — произнесла я.

Судейство набросало в своих блокнотах заметки. Некоторые мне улыбнулись. Другие прищурились, как судьи на соревнованиях. Олимпийское позирование: 4.8 от судьи из России.

Полчаса спустя я повторила номер уже в другом платье — от Донны Каран, сером, поскромнее, но уже для другой группы людей. На этот раз некоторые держали в руках печенье и кофе. У одной на голове громоздилась копна волос как у замужних тетушек из газет. Да где они только их находят-то?

Я сглотнула.

— Привет. Приятно познакомиться.

В этой группе никто не улыбнулся.

И снова, и снова. Юбка со свитером — отродясь не слыхивала о таком сочетании, но нашла его на удивление удобным. Яркие цвета. Каблуки выше тех, что я обычно ношу, но вся надежда на то, что у меня будет шанс потренироваться перед пресс-конференцией.

— Приятно познакомиться, — обратилась я к судейству номер три. За исключением слабых жалостливых улыбок никакой реакции не последовало. Вообще никакой. Как и в предыдущие разы. А потому, глубоко вдохнув, я чуточку разъярилась.

— Спасибо за ваш приход. Надеюсь, печенье того стоило!

Непроницаемое лицо Эллиота скривилось в гримасе, но всеобщий смех снял напряжение. Азиатка среднего возраста добродушно подмигнула мне, прежде чем начала строчить в своем блокноте.

Пока сенатор не вернулся в конце дня в свой офис, результатов я не узнала. Волонтеры уже один за другим потянулись домой, и я обратно забралась в удобные джинсы и кроссовки, бездумно разглаживая наклейки на бамперы в надежде на новое задание или поехать домой. Да в этот миг я согласилась бы даже на Тройную подставу.³

Услышав в холле голос сенатора, я решила сделать вид, что направляюсь в уборную, а по пути поздороваться с ним.

Но голос Нэнси перекрыл его, поэтому я замедлила шаг.

— Ничего примечательного. Всё не так уж плохо, но и не настолько позитивно, как мы надеялись. Лучшая реакция была у последней группы.

— Так в чём проблема?

— Мало личности. — Нэнси вздохнула. — И возможно, все дело в платьях.